пятница, 3 июня 2011 г.

03.06.2011 пришло письмо из МЕЗЕНИ

ДНЕВНИК МАТУШКИ ОЛЬГИ:

Запиши сюда, иначе  забудешь
2.04.2011. Вот и закончилось  время, когда дети хотели нравиться.  Теперь они такие, какие есть. Господи, дай мне сил, терпения  и мудрости!

Сценка в поликлинике.

Ждем бесконечно долго своей очереди. Дети уже  устали собирать кубики, смотреть книжку. Какая-то мамаша спрашивает Веронику: «Девочка, что ты любишь делать?» - «Какать!» - «Может, все-таки картинки в книжке смотреть?» - не унимается та. «Не. Картинки смотреть любит матушка. Я – какать!»

20.04.2011. Уже второй  день девочки практически перестали  играть в игрушки. Сегодня утром  говорю: - «Девочки, куклы хотят есть. Приготовьте завтрак и покормите  их». Они для видимости подержали  кукол, потрогали посудку.

– «Все! Теперь можно  самим поиграть?» - «Можно!» Сажусь на диван, вроде как читаю, а сама смотрю, во что играть будут. Вероника: «Давай ты будешь меня обижать, а я  буду плакать!» Алина понарошку ее начинает шлепать, а Вероника, тоже понарошку, плакать. Вмешиваюсь: «В эту игру играть нельзя! Придумайте еще что-нибудь!»

- «Хорошо!» - спокойно  соглашаются. Алина предлагает: «Давай  играть «Кто пукнет?» Опять мешаю детям: «В эту игру тоже нельзя играть! Подумайте, чем еще можете заняться?» Девочки посидели немного, посмотрели на игрушки, подумали, затем легли на спину и стали ковырять ногти на руках и ногах. Включила плейер со сказками и детскими песенками. Господи, спаси, сохрани и помилуй людей, помогающих мне поднять этих детей!

28.04.2011
. Дети, по-прежнему, не играют в игрушки. Столько  всего разного, интересного, красочного…  и не играют. Пробую играть  вместе с ними. Стоят, пассивно  смотрят. Беру чистую тетрадь.  Говорю детям: «Сюда я буду  записывать, в какие игры вы  будете играть и ставить плюсики.  Не просто потрогать игрушки,  а играть. Надо поиграть в две  игры. Кому я поставлю два плюсика,  тому куплю мороженое.» Сработало! Пусть примитивно, без полета фантазии, но девочки взяли игрушки и стали выполнять заученные действия. 

06.05.2011. Сегодня Вероника  смогла рассказать сказку «Курочка  Ряба»! С помощью, но все-таки… За неделю выучили до уровня узнавания. Два часа играли в дом!!! Куклы накормлены, им рассказана сказка, уложены спать!) все всерьез, по-взрослому))

08.05.2011. Дня три  назад Алина стала выдавать  целые фразы из «Федорина горя» Чуковского. Спонтанно. А сегодня показала мини спектакль с кукольной посудкой. Максимально сокращенный, но смысл произведения передан верно! Алине нравится собирать мозайку. Объяснила, что хвалить ребенка можно только тогда, было трудно, но ты сделала.  Начала собирать новые картинки.

14.05.2001. Вечер бардовской песни или вечер позора)) Но нас не выгнали... мы сами ушли)) Началось с того, что Вероника облизала свой стул, затем соседний. Потом подключилась Алинка. Затем вдвоём они разобрали на мелкие детальки машину у рядом сидящего паренька. Детальки быстро оказались на полу по большей части зала. Их потом передавали сзади. Под ближайшими стульями девочки ползали сами. 
Затем Вероника стала приставать к молодым людям, обнимая их за коленки и просто пожирая глазами преданной собачки. Но конфет у них не оказалось, и Вероника вскоре потеряла к ним всякий интерес. Остальное просто не прилично писать (уж лучше напрочь забыть)) Так что мы едва дождались антракта и ушли) Но они молодцы, первые 3 минуты слушали гитарную музыку спокойно.
Сейчас выбираем по афишам следующих жертв нашей непосредственности :))

20.05.2011. Часто ходим  в гости к моей маме, ей 78 лет.  Она сумела их убедить в  том, что они вежливые и воспитанные.  Теперь у бабушек спрашивают  о здоровье, иногда даже выслушивают  ответ. Сегодня учились здороваться  и одновременно делать легкий  кивок головой. У Алины получается  отлично! У Вероники слабо развита  не только мелкая координация,  но и крупная тоже. Ее легкий  кивок больше похож на расхлябанный поясной поклон. Надо бы как-то уменьшить амплитуду кивка. Что-то скучно живем.

24.05.2011. Сегодня сходили  в краеведческий музей. Цель была одна: показать разнообразие видов птиц, животных и рыб. В зале посетителей не было, только у дверей сидела бабушка смотритель. Решили играть. Я учитель, девочки – ученицы. Подходим к стеллажу. Ладонью показываю на птицу, говорю: «Чучело птицы сойки!» находим что общее, какие отличия и переходим к другой птице. Вскоре девочки устали находить сходства-отличия, зато понравилось слово «чучело». Они сами стали проговаривать фразу: «Чучело птицы…» я подсказывала название, они благодарили, кто и легким кивком, кто с поясным поклоном, затем хором повторяли всю фразу и довольные переходили дальше. Все очень чинно и важно! Бабулечка сидела на своем стуле, умильно наблюдая за моими супер воспитанными и вежливыми девчушками. Так мы прошли пол зала. Когда мы стали обходить оставшиеся ползала, бабушка оказалась в поле зрения девочек. Те быстро усекли, что их поведение вызывает восторг и стали работать на публику. После хорового ответа все внимание на бабулечку за новой порцией признания. Все были довольны друг другом. Решила это прекратить: «Все. Остальное посмотрим в следующий раз!» Не тут-то было! Алина, копируя мои движения, показывает на чучело, четко говорит: «Чучело птицы…» - вопросительный взгляд, я называю, дети благодарят, затем хором скандируют и взгляд на бабушку. Та просто на сироп исходит, восхищаясь девочками. Максимально увеличиваю скорость просмотра экспонатов. Последний стеллаж! Еще шаг и мы стоим напротив бабушки. Я уже открыла рот, чтобы показать девочкам, как надо прощаться, но Алина меня опередила. Заученным движением руки показывает на бабушку, говорит: «Чучело бабушки…» Вопросительный взгляд на меня. Я так и осталась стоять с открытым ртом, зато старушка деревянным голосом: «Я смотрительница». Мои дети вежливо поблагодарили ее, кто с легким кивком головы, кто с поясным поклоном, затем звонко, четко: «Чучело бабушки смотрительницы!» и довольные собой, бабушкой и всем миром направились к выходу. Когда мы выходили из зала старушка сидела неподвижно, с взглядом, устремленным в никуда. Проходя мимо кассы, я сказала, что в первом зале бабушке не хорошо и, возможно, ей нужна помощь.

Вечером, после разговора  с детьми, я поняла, что они  не знают значение слова «чучело» и заменили им слово «это». Никто  никого не хотел обидеть. Бабушку  жалко.

28.05.2011. Вчера приехали  домой. Ехали 12 часов, дорога  гораздо лучше, чем несколько  лет назад (все-таки не гать!!!), но выматывает. Девочки умилили  всех пассажиров. Мы сидели сразу  за водителем и девочки всю  дорогу, с перерывом на сон  и обед, декламировали свой репертуар.  Вероника честно рассказала три  выученные сказки: «Колобок», «Курочку Рябу» и «Репку». Алина рассказала наизусть «Айболита», пересказала близко к содержанию «Федорино горе» и русские народные сказки. Но разве кого-то удивишь выученным стишком? Восхитила их услужливость взрослым и терпеливое отношение друг другу.

03.06.2011. Старшие девочки несказанно рады малышне. Играют с ними в игры, собирают мозайки, конструктор. Играют куклами. Ни у Саши, ни у Маши в этом возрасте не было таких игрушек. Они сразу стали взрослыми и сейчас с упоением наверстывают упущенное время. С нетерпением ждут животных. Они ассоциируются с уверенностью в завтрашнем дне и надежной защитой от голода.

Вчера было Вознесенье. Алина первый раз пела на клиросе  «Господи, помилуй». Вероника тоже пыталась, но как-то не случилось попасть в  хор.  





КАК ТАМ сейчас В МЕЗЕНИ ?


Осознание того, что мы, набрав детей, без вашей помощи не смогли их прокормить, подтолкнуло нас более интенсивно заняться сельским хозяйством. Пригласили младшего брата о.Алексея. У Эдика ветеринарское образование, продолжает образование в Вологодской молочно-хозяйственной академии. Работал 8 лет ветеринаром, затем хозяйство пустили под нож. 10 лет перебивается случайными заработками. Сейчас написали проект на приобретение мини-трактора с навесными орудиями. Планируем закупить кроликов, свиней и кур. Без техники детей и скотинку не прокормить. Это то разумное, о чем можно сказать спокойно, со знанием дела.
Ну, а теперь о неразумном. Мы берем еще одну девочку семи лет, Нину. Поверьте, это случилось помимо моей воли. Будучи в Архангельске я с девочками и своей доброй знакомой зашла в гости в детский дом, откуда взяла девочек. Дети гуляли. Я ни о чем разговаривала с воспитателями. Подошли директор и соц. работник. Мы, наблюдая за детьми, говорили об Алине и Веронике. Поведение одной девочки меня заинтересовало. Автоматически отметила, что девочка испытывает социальное одиночество, ни с кем не общается, является изгоем в детском обществе. Директор, проследив мой взгляд, прокомментировала: «Нина, 7 лет. Нарушение речи. Ребенок не говорит, но слышит. Не контактна». Я повернулась сказать что-нибудь пустое, ни к чему не обязывающее и сказала: «Я ее беру». Если сказать, что я испугалась, это значит, ничего не сказать. Мое состояние было близко к панике. Во-первых, я перестала себя контролировать, это значит, пора к психиатру. Во-вторых, как я могла такое сказать, не посоветовавшись с мужем? В-третьих, что я скажу этой Ниночке? Женщинам? У меня же не созданы условия для проживания еще одного ребенка. Знакомая, без обиняков: «У тебя напрочь крышу снесло? Совсем страх потеряла?»
Психиатр, милая пожилая женщина, выслушала мой сбивчивый рассказ и сказала: «Вам не ко мне. Вам нужен столяр, который изготовит еще одну кровать. Вы же сделаете все, что нужно для ребенка. А что так сказалось, это ничего. Бывает. Бог в помощь!». О.Алексей: «Раз так получилось, значит это именно тот ребенок, который нам нужен. Продумай, что нужно подготовить, и я постараюсь к вашему приезду все сделать». Знакомая, сказав, что я потеряла не только страх, но и здравый смысл, гордость и независимость, порвала общение со мной.
Ниночку решено, пока, оформить к нам в гостевую семью, а затем, подготовив все, что нужно, взять в семью на совсем.

Остальное можно прочитать в моем дневнике. Я не помню, сколько Вам посылала, поэтому пошлю все.

как храм?
Полностью привезен лес для стен всего храма. Половину окорили, еще половину надо окаривать. Не хватает рук. У храма закончен сруб колокольни, на одну треть выстроен сруб центральной части. Сейчас работы прекратились, т.к. у рабочих накатили свои дела: охота, огороды и т.д. Нашли финансирование на одну треть крыши. Встал вопрос с проектированием перекрытий. Не знаем куда обращаться. Службы идут своим чередом. Воскресная школа для взрослых раз в две недели собирается.

среда, 1 июня 2011 г.

Мезень на Youtube: воспоминания паломника








Дмитрий Михайлов



Воспоминание

о зимнем
паломничестве
в МЕЗЕНЬ: 1-7.01.2011



Храм

Богоявления,
семья
священника
Алексия
Жаровова

Arrow Мезень на Youtube

Arrow http://www.youtube.com/watch?v=o7Yq_ijdXbQ


agree
Вспомнилась Мезень...

Счастье встреч скоротечно всегда на этой земле, но память и молитва способны это продлевать и творить встречу вновь и вновь. Коснется благодать - и нет никаких преград. Слава Богу, если вновь коснется.

Конечно, то, что остается от этого опыта - на бумаге ли или в фильме - это ничто по сравнению с тем, что оно призвано было выразить. Но будьте снисходительны к тому, что вышло у меня, я так долго просил помощи о. Алексию и матушке Ольге, что грех не показать их вам чуть более реалистично.

Может быть, кто-то еще помянет их, позвонит, напишет... или поедет туда, чтобы увидеть, что такое любовь своими глазами Yes

вторник, 31 мая 2011 г.

Ржевский полигон. 05. Моя Ржевка © В.С. Фудалей


 

Газета "Новая Охта". Записал В.Саблин
Моя Ржевка

© В.С. Фудалей


Воспоминания Виктора Станиславовича Фудалея - сторожила и краеведа Охты, "Жителя блокадного Ленинграда" от первого до последнего дня (в те годы мальчика дошкольного и младшего школьного возраста) с его слов записал корреспондент газеты Красногвардейского района Санкт-Петербурга "Новая Охта" Владимир Саблин. Они опубликованы в нескольких выпусках этой газеты, начиная с № 4 (164) за 2003 год.

В.С. ФУДАЛЕЙ О СЕБЕ

      Родился я в 1935 году в больнице имени Красина - бывшем госпитале Охтинского порохового завода. Кстати, и дочка моя там же родилась. Наша семья жила с 1935 до 1938 года в доме на Дубовой аллее, она выходит на Рябовское шоссе перед полигоном. Все родственники работали на этом полигоне, отец был инструктором по корабельной артиллерии. Он попал туда старшиной срочной службы, остался сверхсрочником, потом был гражданским, но занимал офицерскую должность. В 1938 году обрушились репрессии на отца - поляка по национальности. Его с полигона выгнали, нас выбросили на улицу, лишили жилья. После финской войны его снова приняли на работу. Нашу семью приютил дед, он тоже работал на полигоне, жил напротив нас через шоссе - это метров 200 от Дубовой аллеи. Сейчас в этом месте фирма по изготовлению могильных памятников, а ледник наш и поныне стоит. В декабре 1941-го отцу вновь предъявили обвинение, выгнали окончательно с полигона и дома арестовали. Расстреляли 2 января 1942 года.

ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА

      Запомнился день 21 июня 1941 года. Это был очень хороший солнечный, теплый день. Березовая аллея, которая шла параллельно Рябовскому шоссе по полигону, была своеобразным Невским проспектом, где по вечерам всегда прогуливались люди от железной дороги до штаба и обратно. Здесь же маршировали красноармейцы и краснофлотцы, распевая маршевые песни под окнами своих командиров.

      Артиллеристы, точней прицел,
      Наводчик зорок, разведчик смел.
      Врагу мы скажем: "Нашу родину не тронь,
      А то откроем сокрушительный огонь!"


      Интересно, что потом, через много-много лет, все вспоминали этот вечер.
      Казалось, на аллею высыпали все служащие части с семьями - от мала до велика. Вход в парк платный. Играет музыка. Приехали артисты. Выступают вместе с самодеятельностью на летней эстраде. Безбилетники любыми уловками стараются проникнуть в парк. Около клуба работает деревянный киоск, где продают пиво из бочек. Торговля идет бойкая. Пустые бочки лежат рядом с киоском на боку, без пробок; и мальчишки через длинные соломинки или дудки из растений стараются высосать остатки пива, чтобы не заметили взрослые. И хвастаются, кому сколько удалось хлебнуть. Их гоняют, всем весело. Отец тоже взял меня погулять с собой. В парке много командиров, на рукавах белеют нашивки, звезды согласно званию, в петлицах кубики, шпалы. Женщины нарядились.
      Мы вошли в парк, погуляли немного по дорожкам. Подошли к тиру. Раньше он стоял на углу Рябовского проспекта и Сосновой улицы, рядом с железнодорожной линией, а теперь его перенесли на главную аллею. Народу в тире много. Стреляют по "белогвардейским генералам", "капиталистам", "кораблям", "мельницам". Я еще не знаю, что целиться надо в кружок возле мишени. Отец покупает мне три или четыре свинцовые пульки. Тщательно учит, как надо целиться, но я стреляю мимо. Главное для меня, что я САМ нажимаю на курок и стреляю. Потом мы пошли к эстраде, сели недалеко от сцены, и я с удовольствием смотрел, как играли на гуслях несколько артистов в русских костюмах. Кто-то пел. Около пруда под дубами на маленькой эстраде сидели музыканты и играли. Напротив через аллею на танцплощадке танцевали. Все были очень довольны и веселы. Гуляние долго не кончалось.
      Утро 22 июня было ясным. Светило солнце. Старшие ребята ушли гулять раньше. Я вышел во двор. Перед сараем нас собралось трое или четверо. Мы решили пойти к пруду у керосинки, и только завернули за сарай, как кто-то из взрослых вышел на крыльцо и очень громко сказал: "Война! Только что сказали по радио. С немцами". Все взрослые сразу засуетились, и все, кто был на улице, побежали в дом, а мы, малыши, закричали: "Ура-а-а! Война! Ура-а-а!" Набрали камней и побежали бросать их в пруд.
      Несмотря на хороший день, все сразу переменилось. Мы, ребята-малыши, остались без привычной опеки со стороны взрослых. Повсюду гремели песни "Если завтра война" и еще из фильма "РВС" по повести Гайдара, а также из фильма "Дума про казака Голоту":

      Не срубить нас шашкой острой,
      Вражьей пулей не убить.
      Мы врага встречаем просто:
      Били, бьем и будем бить.


      На столбах и площадях стали вешать карты и плакаты, чтобы показать наступление наших войск. Но их быстро сняли.
      Отца взяли на казарменное положение в район Пугарево. На второй или третий день все стали сушить сухари. Помню, пришел из очага (так раньше называли детские сады), а мать мне и говорит, смеясь: "Вон, сколько сухарей насушила, чтобы голод пережить". И показывает небольшую наволочку, а там сухарей максимум от двух-трех буханок. Вовсю стараются, сушат бабушка с Надей, у них гораздо больше. На улице очень много народу, все в движении.
      Призывной пункт на Пороховых был развернут один - в парке у плотины на реке Охте. Здесь, в клубе завода "Пятилетка" (нынешний ВНИИ искусственного волокна) находилась медкомиссия. Место огородили, и оттуда колонны уходили в неизвестность по улице Коммуны и Рябовскому шоссе.

РЖЕВСКИЙ ВЗРЫВ

      Утром в 6 часов 29 марта 1942 года немцы стали обстреливать станцию Ржевка. На станции тогда стоял большой эшелон с боеприпасами. Это были в основном снаряды крупного калибра, минометные мины и авиабомбы. Один из снарядов разорвался около нашего дома. Все проснулись. Это была пристрелка. Кто-то, видно, корректировал огонь, дальше взрывы были уже на станции. Вылетели окна сначала в доме тетушки, жившей рядом, прибегает она и говорит: "Отец, помоги, у меня вылетели окна!". А дед, когда началась война, вырезал на каждое оконное стекло по фанере, просверлил дырки, вбил гвозди в раму: чтобы в случае чего сразу поставить лист фанеры, гвозди загнуть и прижать его. Дед пошел к ней, фанеру поставил на окна, вернулся. Бабка лежит и говорит: "Ей-то загнул, а нам чего, просто прислонил?" Он поднялся, взял молоток, подошел к окну, и тут грянут самый мощный взрыв.
      Немцы попали в эшелон с боеприпасами, и они сдетонировали. Взорвалось одновременно несколько вагонов. Рядом на путях стоял эшелон с эвакуируемыми ленинградцами, от них летели руки-ноги. Затем сдетонировало еще два раза. Второй взрыв - самый сильный я видел, видел и третий. Всего взорвалось 7 вагонов с боеприпасами. Остальные вагоны один из офицеров сопровождения успел отцепить, и их по служебной ветке угнали на Медвежий стан. Больше половины боеприпасов тем самым спасли, спасли и людей.
      Я в это время закрылся одеялом. Тряхануло здорово. Когда вылез из-под одеяла, на мне лежала оконная рама, одеяло было местами рассечено осколками стекла, а над головой я увидел предрассветные звезды. Взрывная волна просто перевернула наш дом, а это был генеральский дом, построенный еще перед революцией. Со всеми службами, даже ледник-погреб был сделан железобетонный и засыпан землей по самую крышу. Мы спали дома - проснулись на улице. Выскочили из остатков дома. Рядом была землянка солдат, которые обслуживали зенитную артиллерию, они нас к себе пустили. Я бежал босиком по снегу, в землянку набилось много детей и взрослых. Когда немножко поутихло, люди стали вылезать, доставать что-то из одежды в развалинах. Многое горело, люди тушили.
      В час дня мы вылезли из землянки и пошли в сторону Лесопарковой улицы. Здесь за кладбищем было много деревянных домов - одноэтажных и двухэтажных. В одном из домов была пустая комната с отдельным входом, в комнате плита. Дом старый, черный, но окна были целы. Взрыв им ничего не сделал.
      Загадка этого взрыва заключается в том, что старшего мастера 3-го ремесленного училища при ЛМЗ, который жил тогда на Кондратьевском проспекте, сбросило взрывом с койки, а Веру Инбер разбудило на площади Льва Толстого. В районе улицы Лазо деревянный дом подпрыгнул и сместился несколько с прежнего места. Вылетали кое-где стекла в домах на Охте, а рядом на Лесопарковой улице - ничего. Такое же явление описывается при взрыве на пороховом заводе в 1858 году: рядом - ничего, потом все разбито, потом - опять ничего. Взрывная волна разбивала шагами, прыгала.
      Загорелась и столовая лесопилки, а в этот день должна была быть выдача продуктов. Продукты горели, люди бросались в огонь, чтобы хоть что-то из еды спасти. Из горящего здания выскакивали, валились в снег, тушили одежду - и снова бежали в огонь. Мать оттуда достала гороху и два больших, размером с кулак, куска соли. Это нас спасло. Горох был горелый, но есть можно.

ШКОЛА У КЛАДБИЩА

      Мы поселились здесь, а летом 1942 года офицер в гражданском приехал на велосипеде конфисковывать имущество "врага народа". Мать сказала: "Я спасла лишь семейный альбом, два портрета и то, что на мне надето". Офицер ответил: "Фотографии я не конфискую". Сел на велосипед и уехал.
      Летом того же 42-го дом, который нас приютил, пошел на дрова, а нас переселили на Объездное шоссе, 12 (примечание редактора: ранее в квартале, ограниченном ныне шоссе Революции, проспектом Энергетиков, улицей Большой Пороховской и проспектом Металлистов, существовала разветвленная система улиц. Одна из них - Объездное шоссе - проходила дугой с запад на восток). На том месте сейчас стоит 16-я школа, а был военный городок: образцовый, со своей кочегаркой, детским садом, прачечной, баней, недостроенной химчисткой - здесь все-все было свое. Мы туда переехали осенью 1942 года, в корпус № 2.
      Мне с сентября по ноябрь пришлось добираться в детский сад на Ржевку на Дубовую аллею, где прежде жили. Иногда пешком, иногда на трамвае, они уже стали вновь ходить. Если был обстрел или воздушная тревога, то я семилетний ходил пешком. Потом корпуса с 1 по 4 тоже пошли на слом.
      Мы переехали в корпус № 7, он стоял на Екатерининской улице (примечание редактора: в том же квартале). Мать перевела меня в детский сад на Кондратьевском проспекте в круглосуточную группу. На этом месте сейчас размещается отдел кадров ЛМЗ. Там я был с ноября 1942 до сентября 1943 года. Помню, в соседнее здание попала немецкая бомба, пробила несколько этажей и не разорвалась. Когда ее начали разминировать, оказалось, что она наполнена песком, там лежала записка: "Чем можем, тем поможем".
      Летом 1943 года наш детский сад вывезли в Старое Парголово, между первым и вторым Суздальскими озерами. Разместили в штабе какой-то большой воинской части. Здесь же была и медсанчасть. И вокруг - очень много воинских частей. Купались в первом Суздальском озере. Рядом находился бункер и командный пункт 1-го секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) А.А. Жданова. Там и сейчас остатки бункера можно найти. Бункер очень сильно охранялся, нас близко не подпускали. Если кто-нибудь из взрослых заплывал на территорию, его задерживали. На другом берегу виднелась красивая церковь, которую в начале 60-х годов отдали баптистам.
      Осенью подошло время идти в школу. Я пошел в 141-ю, что располагалась тогда в здании "Павливановки" (улица Большая Пороховская, 18, особняк Павла Иванова), сейчас там располагается РОНО. Наш первый класс разместили на 3-м этаже, окна выходили на балкон в сторону востока. В 1941-1942 годах, в самое трудное время, в этом здании располагался стационар для детей - дистрофиков.
      Мы с дружком решили забраться в кочегарку, что стояла недалеко от дома: топить дома было нечем. Мне было 8 лет, тому лет 9. Выбили одно окно, а залезть не можем - маленькие. "Давай другое!" - "Давай!". Вышибли, Бог знает, сколько стекол; нас потом поймали, а с родителей взяли штраф.
      После зимних каникул в 1944 году отмечались 21-го января - день памяти Ленина и годовщина Кровавого Воскресения. Вывешивали траурные флаги к этому дню. Учительница Александра Гурьевна - великолепный человек - сказала, что нам можно не идти в школу. Надо помянуть вождя и выразить солидарность с героями Первой Русской революции.
      В конце января - начале февраля мы всей школой, захватив пособия и книги, перешли в здание, где эта школа располагалась до войны: на углу нынешнего проспекта Металлистов и Партизанской улицы (сейчас в этом здании находится Российский Государственный Гидрометеорологический университет).
      До войны это была школа № 10, потом № 141 1, с начала блокады там находился госпиталь, а до революции здесь была Елисеевская женская богадельня под названием Анастасьевская. Рядом с ней когда-то стоял храм Казанской Божьей матери, который имел полную мозаичную отделку и самую лучшую акустику в Петербурге. В храме было семейное захоронение Елисеевых. По-моему, остатки склепа - кусок стены - до сих пор можно отыскать в траве.
      В этом здании я учился в 1-ом и 2-ом классе. Прямая дорога от школы домой - на Объездное шоссе, 12 - шла через кладбище. Проспекта Металлистов тогда не было. Мы шли из дома по Чернавской улице, она проходила по берегу речки Чернавки (примечание редактора: река Чернавка брала начало в болотах севернее шоссе Революции и впадала в Охту. Засыпана в XIX - начале XX века, но овраг по руслу реки до сих пор сохранился на территории Большеохтинского кладбища. Чернавская улица проходила по берегу реки и заканчивалась тупиком). Доходили до Никольской церкви, что стоит на кладбище поныне, переходили Никольский мост через речку. Там уже Георгиевская улица, и мы - в школе.
      Уроки физкультуры мы иногда проводили на кладбище. Нам давали лыжи - это были большие толстые доски. Вдвоем - втроем мы садились на одну такую лыжу и скатывались по берегу Чернавки, лавируя между крестами и могилами. Так теперь скатываются на сноуборде. Некоторые ребята, самые лихие, прыгали с поповского моста в сугроб.
      Когда мы возвращались из школы, часто становились свидетелями захоронений умерших в госпиталях. Одних несли на руках со знаменами в сопровождении караула солдат, стрелявших из винтовок. Нам, ребятам, всегда было интересно: кто он, умерший, сколько у него орденов. Помню, хоронили героев-артиллеристов в братскую могилу. Плотники сколотили им высокое надгробие из реек, украсили бумажными лавровыми листьями, выкрашенными под бронзу. Рядом поставили гильзы от снарядов, но вскоре все это было разбито, разломано. Никому это было не нужно. Иногда загадывали, сколько за один раз увидим захоронений. Доходило до четырех. Женщины всегда плакали на похоронах.
      У соседа Альки Шубина, с которым мы ходили в школу, блокада и недоедание отразились на головном мозге. В первом классе он учился три года, потом его перевели в спецшколу, но как работник он был незаменим. Однажды он приходит ко мне: "Знаешь, я нашел, где дрова брать" - "Где?" - "На кладбище со старых деревянных оградок". Мы с ним не одну оградку спалили в печке. Возвращаясь домой из школы, смотрели, какие ограды разваливаются, там доски уже не надо было отламывать. Однажды Алька притащил даже часть креста. Это мой великий грех по сию пору.
      Никольская церковь действовала всю войну. Мы иногда по дороге заходили туда, но нас взрослые пугали церковью, наставляли: туда заходить зазорно. А бабушки наоборот предлагали: "Заходите!". Во время православных праздников в церкви было очень много народу. Уже после войны мать меня в церковь затащила, и я отстоял службу до конца. В пристройке, в левом приделе, где стоит крест, лежали большие куски мозаики. Видно, от какого-то алтаря, наверное, церкви Казанской Божьей матери. Над ним проходило отпущение грехов. Куски лежали до 1952-го года. Потом уже появился нынешний расписанный алтарь.
      В школе писали кто на чем, некоторые писали на старых книгах. Один мальчик принес дореволюционные метрики с двуглавым орлом. За это учительница его отругала и велела отнести документы обратно домой. Не было ни чернил, ни карандашей. Какой-то мальчик жил в деревне Малиновке, это за дачей Безобразова. Он писал соком свеклы. Ручек не было, давали стальное перышко, его привязывали ниткой к палочке. Иногда толкли грифель химического карандаша, разводили - и получали чернила. Я одно время писал на коричневых бумажных мешках из-под тротила и селитры, что мать приносила с работы, с "Краснознаменца". Потом соседка принесла бланки нарядов, и я писал на их обратной стороне. Бланки у меня украли, но потом вернули. Ценность! У меня одного на весь класс была книга "Родная речь" для 1 класса.
      Когда в январе 1944 года сняли блокаду Ленинграда, учительница сказала: "Теперь вы уже у меня не прогуляете, не отвертитесь, что обстрел или бомбежка". Мне это было странно: я был самый маленький, а значит, законопослушный.
      Когда советские войска двинулись на запад, часто стали объявлять салюты, наши войска брали один город за другим. Но нам на Невский проспект не надо было ехать: с крыши дома прекрасно все было видно. Иногда к весне 1944-го лазили на крышу по случаю салюта 2-3 раза в день...

ГОРЬКАЯ НОША ПОХОРОН

      Не знаю точно сколько, но раза четыре я ходил к матери на Пороховское кладбище, где она работала от завода на захоронении трупов. Помню кладбищенскую сторожку, раньше это была часовня. Она была деревянная, окрашена в зеленый цвет. Там было тепло. Меня сажали у входа с книжкой, и чтобы никуда - ни-ни, и чтобы не мешал. К местам массовых захоронений нас не пускали, но когда шли от Рябовского шоссе по кладбищенской тропинке, видели завернутые в материю трупы, лежавшие то в одной, то в другой оградке. Их потом убрали.
      Во время блокады посылали работать людей с промышленных предприятий на кладбища по разнарядке. Всем направленным на работу на кладбище давали в день дополнительно к пайку, получаемому по продуктовой карточке, 50 грамм хлеба, 2 снетка и кружку хвойного настоя. В одну из таких бригад на Пороховском кладбище попала и моя мама. Она рассказывала, как хоронили.
      Это происходило в братских могилах со стороны гаревой (покрытой гарью) дороги у Горелого ручья. Существующие в настоящее время братские могилы на Пороховском кладбище - это только воинские захоронения. Считается, что братских могил гражданского населения на этом кладбище нет. На самом деле здесь, ближе к улице Красина, хоронили ленинградцев, умерших в блокаду от голода. После войны это место массовых блокадных захоронений было отдано администрацией под рядовые захоронения, которые по существу находятся ныне на братских могилах. Руководство города почему-то старалось скрыть от потомков всю трагедию ленинградцев и места их захоронения.
      Мама рассказывала, что вначале ломами долбили землю, делали лунки, шурфы. Потом солдаты закладывали взрывчатку и взрывали землю. Получался ров. Рабочие спускались в него, немного подправляли, а потом подходили машины с трупами. Носить их не было сил. Открывали борта машины, ставили доски и по ним скатывали в яму трупы. Ровных рядов не получалось, но старались. Потом солдаты взрывали рядом, землей от взрыва засыпало ров с трупами, а рядом получалась еще одна канава. Рабочие, как могли, забрасывали могилы мерзлой землей. Некоторых привозили хоронить в гробах, в ящиках. Дерево шло в костер, а трупы бросали в братскую могилу. Мама в то время еле ходила. Холодно, сил рыть отдельную могилу для тех, кто в гробах, не было. Чтобы хоть как-то согреться, жгли костры из гробов и оградок. Однажды в могилу бросили мужчину. Мама заметила, что он - живой. А над ней смеются. Тогда она полезла в яму, и, действительно, мужчина оказался живой. Вытащили его, обогрели, как могли. Ушел на своих.
      У моей жены на работе была подруга Рита, в замужестве имевшая фамилию Андерсон. В блокаду ей было 3 - 4 года, и ее тоже чуть не похоронили. Все взрослые в ее семье умерли от голода. Когда соседи заглянули в их квартиру, то увидели, что девочка лежит на койке среди мертвецов. Ее приняли за мертвую, привезли на Пискаревское кладбище. Когда сбросили в могилу, она застонала. Рабочие услышали, вытащили маленькую Риту из братской могилы и отправили в детский дом. Родственников она нашла уже после войны.
      Александр Иванович Журавлев, 1916 года рождения. После войны он стал чемпионом СССР по борьбе и даже одно время выступал в цирке вместе с Юрием Никулиным в аттракционе "Борцы на арене". Потом до выхода на пенсию работал в порту.
      С 1937 по 1945 год Александр Иванович проходил службу в 4-м Краснознаменном инженерном противохимическом полку НКВД, был старшиной. Полк занимался разминированием неразорвавшихся боеприпасов, а также захоронением на Пискаревском кладбище. Рассказывать он не очень любил. От него лично я узнал следующее:
      "Хоронили в братских могилах. Возьмешь труп за ноги - и тянешь. Вроде грех так тащить человека. Или за руки - свяжешь их и тянешь - тоже грешно. Тянешь и бормочешь, прощения просишь. А малышей... Господи, прости нас, грешных! Как поленицу дров на руки наложишь - и несешь. Вечером после кладбищенской работы в казарме все обмундирование снимали и сдавали, а взамен получали новое - и так каждый день.
      Разминировали бомбы и снаряды еще страшнее. До войны мы изучали боеприпасы англичан, французов, США, а Германии - ни-ни! Но воевать пришлось с ними, а мы ничего не знаем про них, про их взрыватели. Что делать? Командир у нас был - золото, умница. Суровый, но справедливый. Он велел всем раздать блокноты. Когда приезжали разряжать бомбу или снаряд, все шли в укрытие, а один сапер - к бомбе. Осмотрел, отошел на некоторое расстояние, записал и зарисовал в блокнот. Дальше очистил, опять запись в блокнот. Ты и блокнот - на расстоянии друг от друга. И ты все туда подробно пишешь. А если ухнет, то ищут не человека, а блокнот. Так своими жизнями мы научились обезвреживать немецкие бомбы и снаряды. А если какой-то объект разнесет бомбой или снарядом, а там люди; то тоже нас вызывали на разбор завалов и спасение людей".

МУРМАНКА. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ВОЙНЫ

      Около школы был соблазн всех ребят блокадного Ленинграда: там находилась "мурманка" - отводная тупиковая железнодорожная ветка, сейчас это заводские подъездные пути. В начале войны там разместили штаб железнодорожных батарей. Артустановки на железнодорожных платформах били по немцам. Здорово они помогли и во время прорыва и снятия блокады. Обслуживавшие пушки солдаты размещались в вагонах. Немцы тоже обстреливали позицию, шла контрбатарейная борьба. Вдоль вагонов были вывешены транспаранты, агитплакаты. Здесь же находились полевые кухни. Грозно стояли бронепоезда. Все это мы видели, идя купаться на реку Охту. Сам штаб железнодорожных батарей и центральный узел связи находились на Большой Пороховской улице. Это трехэтажное каменное здание и сейчас стоит на углу проспекта Металлистов и Большой Пороховской улицы, в то время вся его крыша была усеяна антеннами. На входе был пост солдат, но одновременно в этом доме и люди жили. Помню, там жил мой одноклассник Иванов.
      Когда фронт двинулся на запад, артиллеристы ушли; и на "мурманку" стали свозить цветной металлолом, в том числе здесь были и разбитые самолеты. Один из них почему-то долгое время лежал на месте нынешнего кинотеатра "Ладога", тогда там было болотце. Сваливали бракованные значки КИМа, ПВХО. Свозили бракованные медали "За оборону Москвы", "За оборону Заполярья", "За оборону Кавказа", "За победу над Германией", "За победу над Японией", "За взятие Берлина", "За взятие Будапешта, "За освобождение Праги", "За взятие Кенигсберга". Медалей "За оборону Ленинграда" вообще не было, почти не было медалей "За оборону Сталинграда". Они, скорее всего, прошли мимо меня. Мешочки с медалями лежали под навесами, мешок весил до 8 кг, в каждом - медали одного вида. Брак был разный: полоса на изображении, или медаль расплющена. Все это охранялось солдатами, но пацаны ухитрялись тащить медали из-под носа охраны. Ребят ловили, драли уши, били. Один охранник привязал к веревке груз, ходил и крутил над головой: "Кому попаду - убью". Ребята ждали, когда пройдет, потом подбегали, хватали, что попадется, и тикали обратно. Вся Охта была в медаленосцах. Этими медалями играли в пристенок, они использовались в качестве бит. Самыми ценными были медали "За оборону Заполярья", "За оборону Севастополя", "За оборону Одессы" - их было мало. Самые непрестижные - за взятие городов, потому что на картинке не было солдат.
      Когда наши войска вступили на территорию Германии, на "мурманке" появились немецкие реликвии. Однажды привезли бронзовую скульптуру рыцаря, закованного в латы, в шлеме с рогами, вооруженного мечом. Возможно, этот памятник стоял на братской могиле немцев. Сюда на "мурманку" свозили и немецкие шрифты, клише иллюстраций из типографий. Ребятам все это было нужно, разбирали быстро. Сюда же свозилось много комбикорма для лошадей. В больших брикетах - овес, горох, сено, солома. Бумажные пакеты были со свастикой. Мальчишки таскали брикеты, выковыривали горох и овес - жрать-то хотелось.

ЕФРЕЙТОР - ГЕНЕРАЛ

      Шло лето 1944 года. В школе мы обедали, иногда спали днем, там были поставлены койки. Только ужинать и ночевать домой ходили. Иногда нас водили в кино или купаться в реке Охте в месте впадения в нее речки Оккервиль. Вода теплая, но дно крайне илистое. Заходишь, и нога погружается в ил по щиколотку. А в речке Чернавке по весне были такие большие лягушки! Какой они давали концерт! Тысячи лягушек сидели и при лучах заходящего солнца пели. Это было впечатляюще.
      После покушения на Гитлера 20 июля 1944 года наши газеты напечатали карикатуры на фюрера. Я тогда знал воинские звания до генерал-полковника и маршала. Газету с карикатурой повесили в школьном коридоре на 2-м этаже. Подходит ко мне старшеклассник из 3 класса и спрашивает: "Ты все знаешь воинские звания?" - "Знаю" - "Перечисляй". Я стал называть. "А давай спорить, что и другие?" Поспорили на пайку хлеба. Он подводит меня к газете и показывает. "Вот видишь, написано:
И скоро будет сам повешен,
Ефрейтор-генерал.


      Значит, есть еще генерал-ефрейтор". Мне пришлось отдать пайку хлеба. Это была жестокая шутка.
      Я был самый младший в классе. Тогда в школу ходили с 8 лет. Когда началась война, некоторые не пошли в школу: родители посчитали, что знания подзабыты, и ходить не стоит. Многим мальчишкам было 10 лет и больше, намного старше меня. И хлеб отнимали, и покровительствовали. В 1945 году они учили младших, как шляться по городу, где продать пайку хлеба, получить 10 рублей и на них ехать в зоопарк, чтобы посмотреть бегемота, медведя, 2 - 3 обезьяны и как павлин трясет хвостом. Часть клеток была разбита, там находились коровы, козы. На зависть всем мальчишкам бегемоту на обед выдавали турнепс и свеклу, а мы голодные - дайте лучше нам, мы съедим. Нам, конечно, не давали, но смотреть было интересно.
      Ходили по городу босиком. На Невском в витринах магазинов выставлялись потрясающие антикварные вещи. Каминные часы с фигурками - мы любовались каждой из них. Вазы китайские напольные, живописные полотна. Разбитые дома были занавешены громадными разрисованными полотнами: Сталин у телефона, Сталин вместе с Лениным.
      Клодтовских коней еще не было на мосту (примечание редактора: в начале войны их сняли и спрятали), но гулять по Невскому мне нравилось. Гостиный двор в День победы был занавешен орденами: с Невского - орден Победы, рядом - ордена Суворова и Кутузова. До главной улицы города доезжали на трамвае, тогда он еще ходил по Невскому. На Охте кольцо трамвая было на Якорной (ныне Красногвардейской) площади, здесь ходили 5-й, 12-й, 16-й, 30-й. Старый Комаровский мост тогда выходил на Большеохтинский проспект, а на месте нынешнего Комаровского был чисто трамвайный мост.

ПОБЕДА

      На Объездном, куда мы в начале войны переехали, когда-то было паровое отопление, но оно не работало. Мать была человеком активным, нашла буржуйку, притащила ее в комнату, нашла трубу-колено, принесла лист железа, прибила его к полу, на него буржуйку поставила, обложила кирпичами, трубу в форточку - получилась замечательная печка. С ней мы жили до 1947 года. И все женщины нашего подъезда в военные холодные дни переходили в нашу комнату. Легче принести дрова, легче сохранить тепло. Они собирались, вели беседы. На койке спали мы с матерью, к нам валетом еще кто-нибудь ложился. Другие притаскивали матрасы, ложились на пол. Комната превратилась в дружное общежитие. Так было еще долго и после войны. Буржуйка стояла до тех пор, пока не починили кочегарку и трубы. К выборам в Верховный совет СССР в 1947 году заработала кочегарка, и пустили тепло.
      Так вот, весной 1945-го все ждали конца войны - ждали победных вестей из Германии, а у нас было единственное радио на весь дом - черная тарелка. Я лег спать, а ночью передали сообщение о победе. Мать побежала, всех разбудила. Все собрались у нас в комнате. Когда диктор объявил победу, женщины так радостно обнимались - целовались, потом сели и устроили рев. Такой рев, что у меня до сих пор мурашки идут по коже. Сразу у всех изменилась судьба: то она была всеобщая, а теперь многие стали вдовами. Кому - что.
      После войны, продав однажды хлеб, отправились мы с приятелем гулять по Невскому. Стояли около угла Невского и улицы Восстания на четной стороне. По проспекту движение было слабое, но трамваи ходили. И вдруг нам навстречу со стороны Невы едет открытая машина с тремя мотоциклистами впереди. Все взрослые на улице закричали "Ой-ой-ой!" и побежали на другую сторону смотреть. Машина вышла на площадь и свернула затем на Старый Невский. Мы идем в сторону Московского вокзала как ни в чем не бывало и вдруг видим: машина едет уже нам навстречу. Запомнил: открытая машина, в ней сидят двое, один в белоснежном кителе со звездочками, а другой в кителе небесно-голубого цвета, в высокой фуражке, на кителе что-то блестит. И второй гораздо выше. Проехали - и все, а спустя годы я узнал, что видел летом 1945 года Г. Жукова и Д. Эйзенхауэра.
      До 1948 года наша семья жила на Объездном шоссе, 12. Стали возвращаться эвакуированные. Всех, кто занял во время блокады жилье, выселяли. Вернулось СМУ, стало судиться с заводом "Краснознаменец", что временно арендовал дома. И выселение ударило первым делом по нашей семье как по семье репрессированного. 25 апреля, помню, я вернулся из школы; приходят два милиционера, комендант городка, управдом, дворничиха, еще два-три мужчины. "Ты один дома?" - "Один". Забрали в охапку наш скарб, вытащили его на улицу и опечатали нашу комнату. До 12 мая мы сидели на улице на вещах. Мать пришла к директору "Краснознаменца" Ивану Ивановичу Николаеву, который позже стал прообразом героя кинофильма "Порох". Он привел нас на территорию завода в цех утиля. Постелили на бетонный пол доски, перегородили помещение фанерными перегородками и поселили здесь несколько семей, в том числе нас с матерью. Но директор понимал: "Здесь жить нельзя". Вода техническая, санузел далеко, дом весь в щелях. "Лето проживете". Это было на левом берегу Охтинского разлива, между Челябинской улицей и водохранилищем. Поселили нас на три летних месяца, а в итоге на территории "Краснознаменца" мы прожили восемь с половиной лет...

ПОСЛЕВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО НА ОХТЕ

      В 1945 году, сразу после Победы, на Объездном шоссе появились первые военнопленные. Молодые, здоровые ребята в немецкой форме. Немцы стали восстанавливать первый дом - это был сгоревший трехэтажный дом, нынешний адрес: проспект Энергетиков, 30, корпус 6...
      Помню, подхожу к одному, спрашиваю: "СС?" Отвечает: "Яволь, СС". Но они говорили, что не били, не расстреливали русских. Этот дом восстановили быстро. Потом на месте снесенных корпусов 1 - 4 и 9 по Объездному шоссе решено было построить семь двухэтажных домов из шлакоблочного кирпича. Строили военнопленные, большинство - венгры и румыны, немного немцев. Многие быстро научились говорить по-русски. Румыны иногда располагались между 6-м и нашим 7-м корпусом, красиво пели свои песни. Наши женщины высовывались из окон и одобрительно смотрели. Своих русских мужиков не было, они не вернулись с войны.
      Пленные строили до 1947 года, когда их всех освободили и отправили домой в Германию.
      Далее строительство домов (а это 3-х, 4-х этажные кирпичные дома по немецким проектам на Среднеохтинском проспекте и улице Коммуны) вели наши заключенные. Их тоже охраняли (стерегли) солдаты с винтовками, поэтому, было похоже, что дома по-прежнему строят пленные.
      В конце 1950-х - начале 1960-х годов на Охту двинулась большая стройка. Началось массовое жилищное строительство. На углу проспекта Металлистов и Большой Пороховской улицы решили возводить два пятиэтажных кирпичных дома, однако забыли, что здесь протекала река Чернавка. Река сверху засыпана, но русло сохранилось. Дома стояли по диагонали: один конец - на одном берегу, другой - на другом. Дома построили, но их повело винтом, угол наклона был более 10 градусов. 3дания так и не заселили, они простояли до 1961 года. Затем их снесли и построили точечные 9-этажные дома.

Дополнительная редакция 11.04.2004г. Н.М.Шварёв.
Примечания:
1Сведения получены от Яковлевой Александры Петровны, учившейся в этой школе до войны.назад


МЕСТО ПОМНИТ СОБЫТИЯ, ПРОИСХОДИВШИЕ НА НЕМ. Митр Сурожский Антоний


Митр АНТОНИЙ Сурожский о памяти места…

,ПРИМЕЧАНИЕ: 'Уильяме, Чарльз (1886-1945), англ, поэт, прозаик, богослов. Т. С. Элиот писал, что романы Ч. Уильямса "исследуют сакральные взаимосвязи между материальным и духовным миром и пути, посредством которых обладание  духовной властью способствует развращению духа".

Чарльз Уильяме1 совершенно прав, когда говорит о "соприсущности" вещей или событий. Все, что случилось на данном клочке земли, каким-то образом остаётся там, всё страдание, вся радость, вся любовь и ненависть, вся кровь и вся святость оказывают влияние на то место, где проявлялись. Возможно, вы скажете, что это очень русский подход, но Чарльз Уильяме не был русским. Я страстно в этом убеждён, и поэтому я верю, что место, где человек жил и прожил целую жизнь, посвящённую Богу, посвящённую тому, чтобы освободить себя от всего, что недостойно Бога и человека, непременно хранит воз­действие его присутствия. Соответственно, существуют и места, отмеченные чем-то зловещим.

Помню, в юности мы шли группой сверстников в пеший поход на юге Франции. Был яркий день, мы шли по горам с радостью и душевным подъёмом. Дошли до одного места, там был просто большой камень, — и внезапно почувствовали ужас, нас просто физически пробрал мороз. Позднее мы узнали, что на этом месте было совершено злодейское убийство, и это место было отягощено ужасом, страданием, горем и болью, всем злом, которое там случилось. Такие места встречаются.

Я не знаю, верит ли кто из вас в привидения, но я просто из собственного опыта знаю кое-что об этом. Несколько лет назад меня попросили освятить имение, где одна из комнат приводила всех в ужас, там никто не мог ночевать, и многие встречали в доме женщину, одетую в серое платье покроя XVIII века, которой тоже все пугались. Пред молитвой я обратился к владельцам имения и со всем собравшимся и сказал: "Видите ли, это место отягощено всем, что на нём произошло с самого начала земли. Мы будем молиться о том, чтобы это место было очищено, чтобы оно обновилось. Но одного я не сделаю, как бы вы к этому ни отнеслись: я не стану просить, чтобы пропащая душа была отправлена во тьму внешнюю. Вы должны твёрдо решиться, если это существо не может найти покоя в Божией вечности, на то, чтобы оказать ей гостеприимство и впредь, сколько придётся". Не могу сказать, что присутствующие встретили эти слова с воодушевлением, но согласились, и мы стали молиться о всех тех, кто когда-либо жил там, о упокоении их душ, об очищении этого места от зла и страдания, случившихся там, чтобы это место было освящено, то есть чтобы мы его приняли и принесли Богу как бы в собственность. Потом мы стали обходить все помещения. И я помню, идя по коридору в нижнем этаже, я посмотрел направо и увидел в буфетной ту самую женщину. Я сказал: "Стой!", подошёл к ней и сказал: "Я сейчас дам тебе Божие благословение, иди с миром". Я её благословил, и она больше никогда не появилась в этом месте, и комната перестала пугать людей.
что места и мощи и освящённые предметы, то есть такие, которые освящены и принесены Богу как Его собственность, Имеют для нас значение.


НЕ БУДЕМ УНЫВАТЬ


Не будем унывать от того, что всякого рода события в нашей стране тревожны и огорчительны. Будем всеми силами стараться быть достойными учениками нашего Господа Иисуса Христа и в любых условиях и обстоятельствах "спешить делать добро". Постараемся проникнуться радостной верой пророка Аввакума о конечной победе добра: "Ибо земля наполнится познанием славы Господней, как воды наполняют море" (Авв.2,14). Мир со всей очевидностью лежит во зле. "Душа надменного не успокоится, а праведный своею верою жив будет" (Авв.2,4).

Будем же просить такой же веры, как та, которая, которая позволяет пророку восклицать: "Хотя бы не расцвела смоковница, и не было плода на виноградных лозах, и маслина изменила, и нива не дала пищи, хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах, - но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения моего. Господь Бог - сила моя: Он сделает ноги мои, как у оленя и на высоты мои возведет меня!" (Авв.3,17-19).

РОДОВОЙ ГРЕХ

митр Сурожский АНТОНИЙ.
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ И ОТНОШЕНИЯ С НАШИМИ ПРЕДКАМИ

-------------------------------------------------------------------------------

оАС
БЕСЕДА О РОДОВОМ ГРЕХЕ


ВОПРОС: Хотелось бы поговорить  связанной с воспитанием проблеме отцов и детей в части ответственности за то, что мы передаем детям и что наследуем от своих родителей.  В трех местах Ветхого Завета  я нашел, что мы несем ответственность за грехи своих отцов. Своих предков. Вот одно из них:

4 Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли;
5 не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого [рода], ненавидящих Меня,
6 и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.
(Исход 20:4-6)

То есть нам придется отвечать за прошлое. Это важно в контексте предшествующего богоборческого периода в стране. Читаю Новый Завет, там не менее страшное место – и это ставит вопрос о нашем покаянии, о его реальности:

47 Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши:
48 сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними, ибо они избили пророков, а вы строите им гробницы.
(От Луки 11:47,48)

В то же время о возможности личного покаяния, перемены есть в Посланиях апостола Павла, он говорит:

17 Итак, кто во Христе, [тот] новая тварь; древнее прошло, теперь все новое.
(2-е Коринфянам 5:17)

Но это не может отменить приведенных выше слов Христа в Евангелии.
КАК РАЗОБРАТЬСЯ В ОТНОШЕНИИ К ГРЕХАМ ПРЕДКОВ В СВЕТЕ ПРИВЕДЕННОГО ВЫШЕ ЕВАНГЕЛЬСКОГО ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ,  КАК ПОНИМАТЬ ГРЕХИ РОДА И ЧТО ДЕЛАТЬ С НИМИ НАМ СЕЙЧАС?

оАС: Надо вспомнить, что говорит Господь: да не будет пословица эта в устах ваших отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина  (далее полная цитата из Ветхого Завета)

29 В те дни уже не будут говорить: "отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина",
30 но каждый будет умирать за свое собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет.
(Иер.31:29,30)

 То есть дети не несут ответственности за грехи отцов до четвертого и пятого колена. Речь идет о другом. Если родители совершали тот или иной грех или жили греховной жизнью, то они передают навыки этой греховной жизни своим детям. И вот это, если даже прикладывать усилия, до нескольких колен может не быть изжито. В Ветхом Завете, по крайней мере.

Это не есть генетическая передача вины, так, как мы считаем первородный грех - он фактически генетически передается, эта зараженность грехом не ослабевает в последующих поколениях ни при каких обстоятельствах. Это просто некоторое повреждение генного кода - склонность человека к тому, чтобы легче, удобнее избирать греховное, чем доброе.

Здесь же имеется в виду иное - все-таки передача греховных навыков через воспитание, через пример, через образ. Родители жили очень плохой жизнью, у ребенка может быть очень сильное отторжение пьянства, скажем: "Я никогда не буду пить!" - он видит весь кошмар и сколько от этого несчастья, - но когда достигает сам взрослого возраста, очень часто оказывается подвержен именно этому греху. Притом что в детстве он очень ясно и сознательно от него отрекался.

Речь идет о том, что неизживаемо. Если переходить к новозаветному тексту, как-то его связывать с нашей сегодняшней жизнью, вот с тем. что происходило в нашей стране в советские годы - истребление людей, уничтожение лучших, доносительство, страх, которой въелся в кости буквально у людей - что завтра за ним придут и потому лучше сидеть как кролик перед удавом молчать и тихо ждать, слава Богу, что  взяли сегодня соседа, а не меня. Вот это, мы понимаем, что оно генетически в нас не сидит, как первородный грех. Но этот подспудный страх некоторый, он, конечно, в нас есть. И такое соглашательство с тем. что происходит неправедное,  - а много неправедного происходит, сейчас - много ли находится людей, которые как-то смело выходят выступают, обличают? Большинство предпочитает как-то дистанцироваться просто: ну я как бы к этому непричастен. Я не имею к этому отношения, я сам этого не делаю. Хотя при каких-то обстоятельствах понемножку тоже начинаем делать. Ну, скажем. разворовывание государственных денег через откаты. Все знают, что это происходит в гигантских масштабах. Разворовывается там до половины того, что государство вкладывает в какие-то дела - и никто с этим не борется.
То есть вписывается в эту же систему. Конечно, все это разлагает, страшным образом разлагает общество. И если так пойдет дальше, и не будет находиться у нас сил противостоять этому, вещам явно противозаконным, противонравственным в обществе - конечно, ничего хорошего нас не ждет. Но семена этого были посеяны на протяжении вот этих 70 лет.

То есть, воровство было, конечно. В Российской империи оно было больше, чем в то же время было в европейских странах.  Но все-таки было достаточно голосов, которые могли об этом заявлять,  могли об этом открыто как-то сказать. И тем самым противостоять. В нас вот это уже вошло в плоть и кровь - и нам это не кажется чем-то ужасным, чем-то страшным, мы с этим миримся, мы с этим живем: ну что я вылезу, а кто меня услышит? Кто что скажет? Точно так же вот Солженицын пишет в "Архипелаге": человека арестуют просто на улице, в толпе людей, он ни в чем не виновен - он что, сопротивляется, кричит, привлекает внимание толпы, которая вокруг к тому, что происходит? Нет, он, конечно, покорно так как овца идет на заклание и все. Берут, дают 25 лет или расстреливают - и об это, собственно, никто не узнает. То есть не узнает как о чем-то значимом и важном общественно - беззаконие. Свидетельство о том, что  совершается беззаконие на наших глазах, оно должно обязательно присутствовать.

Это я говорю к тому, что вот в этом смысле то. что было в наших отцах, и это к вопросу тоже о покаянии, которео мы должны тоже в какой-то форме совершить, - и как это должно быть, это большой вопрос, - но тем не менее: пока мы этого не поймем, пока мы не переменим тот образ действий, который был свойственен нашим отцам и дедам,  в те годы,  - до тех пор мы можем сказать, что да, мы несем то же самое. И последствия будут примерно такими же для нас, ныне живущих.  Об этом вот, я думаю, слова Христа в Евангелии, которое ты привел и в другом Евангелии также: (далее полная цитата)

29 Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников,
30 и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в [пролитии] крови пророков;
31 таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков;
32 дополняйте же меру отцов ваших.
33 Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?
(Матф.23:29-33)

То есть на словах мы признаем, что - да,  там что-то было неправильно, нехорошо, безнравственно, но реально в своей жизни какого-то другого образа нравственного поведения не показываем, не даем. То есть фактически мы живем ровно так же. как те, просто, слава Богу, условия не такие суровые, что нам не приходится - мужу отказываться от жены, жене от мужа, в случае, если его вдруг захватили. Но, приди это завтра, вся эта система,  очень даже вероятно, что мы можем это делать. Конечно, были примеры единичные, когда этого не происходило, были примеры верности и, может быть, в церковной среде это было несколько чаще,  мы видим примеры среди новомучеников совершенно исключительные и замечательные в этом смысле - но большинство людей жило так. И, конечно, вот сейчас большой вопрос: наша церковная жизнь, наша нравственная жизнь - насколько она нас преобразила, насколько она нас реально изменила? Преобразила ли так, что мы можем, когда это коснется впрямую нас,  действовать как-то иначе?  Скорее всего вряд ли сможем. Потому что, когда мы видим беззаконие вокруг нас, мы уже привыкли с ним мириться. Мы привыкли, что это не наше дело, что мы ничего не можем с этим сделать. И потому лучше молчать. Потому что , если сейчас тебя не посадят или не пристрелят тут же,  то, по крайней мере,  ну какие-то будут неприятности: дураком вылезешь перед всеми.

Так что во-первых, надо ясно осознать, ЧТО в предшествующих поколениях было греховного и понять,  что это не какое-то дело ИХ, а что это прежде всего дело МОЕ собственное. Моей собственной души, которая впитала просто от рождения, от атмосферы, которая была вокруг - не надо об этом говорить (когда мы были маленькие). Нам ведь говорили, что "об этом не надо говорить" там где-то, мы знаем, что даже - это самое страшное, -  даже своим детям боялись что-нибудь сказать, чтоб не знали, не помнили и не слышали. Вот до такой степени весь этот ужас вошел в плоть и кровь народа. И вот мы, как эти овцы, ведомые на заклание,  вот так же продолжаем молчать,  так же продолжаем со всем смиряться.

Так что я думаю, что во многом речь идет об этом. Родовая вина не передается механически по наследству - и должны пройти поколения, а дальше все механически пройдет. Это то, что должно быть сознательным усилием, которое каждый из нас должен в жизни своей совершать и стараться жить по совести. Стараться жить так, как должно жить человеку.  И ясно осознавать: где я не поступил, как дОлжно было поступить.  А я оказался конформистом - и это предмет покаяния. Это уже будет большой шаг, если мы хотя бы осознаем, что не сделали то, что дОлжно. Потому что в большинстве случаев мы даже не ощущаем это как свою вину и свой личный грех - что мы не реагируем на беззаконие, которое делается на наших глазах. 

ВОПРОС: (описывается случай разбоя)
оАС: Ну, какую мы можем оказать помощь, верующий приход? Можем как-то морально поддержать человека. Можем юридическую помощь оказать. Можем сказать. что да - если будут какие-то наезды,  постараемся как-то совместно оказать какую-то помощь, не знаю, в какой форме. Поставить охрану к нему мы не в состоянии. Пусть приходит, познакомлю с юристом, надо возбуждать дело. Скорее всего, никого не поймают, но это надо делать. Но вообще это ужасно. Вот это все происходит - кого-то избили, кого-то ограбили, и люди сидят и молчат. Покорно молчат, как овцы. И вот к этому нас приучили именно в советское время. До революции всякое могло быть, но вот таких вещей не могло бы быть. Вступились бы все, которые здесь. И просто это было бы немыслимо.

ВОПРОС: а если женщина рядом, что ей делать? остановятся ли они, если вступиться?

оАС: Остановятся, если увидят, что женщина пожилая. Не ударят, - одно дело ударить сверстника или какого-то пацана, тем более он нас первый ударил.

ВОПРОС: (описывается эпизод, когда беззаконие касается ГАИ)

оАС: нужно стараться быть иными. Просто мы свою церковную жизнь воспринимаем как тихую гавань: заплыли. зарулили и сели в кружочек, и нас не касается. чего там вокруг они . Все-таки христианская жизнь, как вы понимаете прекрасно из чтения Священного Писания, из жизни Самого Христа, из жизни апостолов, проповеди - она была абсолютно противоположной. Против течения. Сам Христос против мира сего, и люди, за Ним последовавшие, шли таким же путем. Было и мученичество, и страшные вещи. Сегодня это, слава Богу, не грозит.  Поэтому вот какая-то реальность должна быть. Реальность нашего христианства. Не одна умозрительность и слащавость, а что-то такое очень реальное.

ВОПРОС: Тот образ, который нашел Абуладзе в фильме "Покаяние", когда  внезапно узнающее о своей родословной третье поколение - оно стреляется оттого, что не может ничего изменить, не находит ни понимания у своего отца и матери, ни желания хоть что-то пересмотреть, изменить хоть отношение к тому, что сделано,  хоть так покаяться. Самоубийство  - это нехристианский выход, но вот что на месте этого парня можно сделать с этими людьми, которые не желают каяться? Первое поколение, деды, уже в могиле. Второе поколение каяться не желает, хочет жить так, как оно жило...

оАС: в этом образе есть очень большая правда. В каком отношении? Что вообще цена, которую этот мальчик почувствовал, это цена жизни. Что вообще, если мы хотим что-то равнозначное, то это цена жизни. А не цена разговоров. Или там пролитой слезы. Поэтому в этом есть большая правда. Путь самоубийства, который там дан - путь нехристианский, человек не знает, что можно иным образом отдать свою жизнь. Вот мы молимся: "сами себе и друг друга и всю жизнь нашу Христу Богу предадим" - христианский путь, он такой.  То есть свою жизнь посвятить Богу. Это смерть для мира. Умереть для мира для того, чтобы жить для Бога. Это то, к чему, собственно, призывает христианство, всегда призывало. Смысл Крещения: мы умираем (далее полная цитата)

3 Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?
4 Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни.
(Рим.6:3-13)

27 все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись.
(Гал.3:27)

Мы все это воспринимаем, как какие-то словеса,  метафоры, к нам, в общем, мало относящиеся. Хороший обряд совершили, красивое таинство - и все. А на самом деле это реальность: умирание для прежней жизни, рождение для жизни новой. Это тот путь. который этому молодому человеку священник или просто верующий человек, понимающий, что такое христианская жизнь,  он бы ему посоветовал.  А изменить установки окружающих людей, это, конечно, нехристианская задача. Видишь ли, они не хотят каяться. Ну, они не хотят, это ИХ дело. И никто из нас не может заставить каяться никого из окружающих нас людей. Мы можем каяться сами - и В СЕБЕ это изживать А изжить В ДРУГОМ человек - это ЕГО задача.  Если он эту задачу себе ставит.

ВОПРОС: о.Александр, ну все-таки это геройский поступок! Он не мог этого не сделать.

оАС: Он совсем не знает этого пути, даже не предполагал возможность такого.

ВОПРОС: А если бы он не удержался на этой высоте?

оАС: Ну, если бы он вошел в Церковь, он бы знал, что МОЖНО это сделать так. Наверное, можно было бы жить. Ну, не жить со своими родителями, порвать как-то с этим кругом. Или, может быть, еще более высокий путь и мужество - остаться, но быть при этом христианином.  И не терять к ним любовь, между прочим. Потому что, какие бы ни были родители, остается заповедь:

12 Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.
(Исх.20:12)

Не обязательно родителей оставить, но молиться за них и самому начать иную жизнь. Просто он, очевидно, не знал и не предполагал, что есть какой-то иной путь. Но понимал, что правда заключается в том, чтобы - жизнь за жизнь. Расплатиться сполна своей жертвой. В этом экзистенциальная правда есть. Правды поступка, конечно, в этом нет.
Когда-то мы с о. Львом обсуждали этот момент, я запомнил его фразу: можно зерно бросить в землю, и оно прорастет. А можно его бросить в бездну - вот это зерно брошено в бездну. Может быть, это не идеальное сравнение, я не думаю, что Господь вменит в вину человеку, который не знал этого пути, но хотел какой-то высшей правды - и все-таки христианский путь иной.

ВОПРОС ( о геноциде армян турками и о Германии после войны - отношение к покаянию)

оАС: Ну, вот Германия, пережившая катастрофу в нравственном отношении не меньшую, чем это произошло у нас, ног разнонаправленную. Они истребляли евреев, другие народы, а у нас истребляли собственный народ прежде всего. Но тем не менее, в нравственном отношении это все равно страшное падение. Падение целой нации. Они, пройдя этот путь, путь покаяния, который был сложным и очень многообразным, - это было на государственном уровне, это было внедрено в школах, во все учебники. Дискурс, размышление на тему: что произошло с нами, немцами, в эти годы?  Мы были великой нацией, давшей величайших композиторов, величайших философов, величайших поэтов, литераторов, действительно вложивших гигантский вклад в мировую культуру - как мы могли до этого докатиться? С первого класса школы дети уже должны были над этим размышлять.
Им объясняли, им об этом рассказывали.

А потом, конечно, уничтожение всех памятников, поставленных во время фашистского режима. Немыслимо представить в Германии памятник Гитлеру или деятелям фашистского рейха. У нас памятники палачам стоят до сих пор.  Какая-то часть была снята, так и сейчас идут разговоры о том, что - а может быть и надо восстановить Феликса Эдмундовича, - у которого руки по локоть в крови? То есть если будем в том же духе продолжать. то это и произойдет,  конечно же. Мы восславим эпоху предшествующую, почувствуем себя абсолютно ни в чем невиноватыми и хорошими, но реальная жизнь, она будет чудовищной, потому что все это вылезет - так, как это вылезает сейчас, - наружу. Вся безнравственность, воровство, взяточничество, хождение по головам других людей, абсолютное равнодушие к тому. что кто-то там переживает, страдает. А я живу хорошо, и меня это нисколько не волнует. Это безпокоит в том смысле, что, если они захотят да соберутся вместе, они мне поднакидают - и надо поэтому спрятать свои богатства подальше от этой страны куда-нибудь там в Латинскую Америку, там построить домик и в случае чего быстро смыться. вот в такой стране мы обречены жить, если не произойдет каких-то изменений. Сейчас все идет очевидно просто к возрождению советской системы - потому что ничего другого не получается, все будет командным образом распределяться, власть не видит, что можно сделать реально. Если есть некоторая свобода, они не умеют управлять. Но нельзя обвинять власть, как будто власть это что-то, какая-то инстанция, которая решает все наши проблемы.
 Она никаких проблем не может решить. Она может управлять людьми с тем или иным сознанием, с теми или иными установками.
ВОПРОС: о Александр, я сколько знаю хороших и умных людей, которые получают за работу за месяц пять тысяч.А они в Думе себе до ста сорока тысяч. Это нормально?!
оАС: Это, конечно, ненормально. Мы за них голосуем, абсолютно безответственно – и конечно, это голосование вообще мало что решает. (шум и эмоции) Понятно, что когда люди, работающие в коммерческом секторе, зарабатывают намного больше – чиновник. Который призван руководить ими, если он будет получать очень мало, конечно, это будет только увеличивать соблазн. Брать взятки и т.д.  Но и большая зарплата, она не будет исправлять нравственность сама по себе. Единственный путь – путь воспитания, я не вижу никаких способов просто фокусом – вот мы завтра сделаем то-то и то-то,  какие-то преобразования в структуре управления, каких=то людей поставим других, - они же все МЫ.  Понимаете, вот то же самое: возмущаемся тем, что кто-то что-то себе берет – а окажись каждый из нас в ситуации, когда мы имеем возможность что-то приобрести от своей должности, и вокруг это делают повально все,  - вот насколько у нас велика сопротивляемость  тоже к этому не присоединиться?

------------------------------------------------------------------------------------------------------