среда, 6 декабря 2017 г.

АЩЕ БЛАГОДЕТЕЛЬ ИЗВОЛИТ?...

Открытое письмо протоиерею Алексию Волкову от 06.12.2017: 
Собор Рождества Пресвятой Богородицы в г. Новая Ладога, настоятель c 01.07.2010
Ленинградская обл., Волховский р-н, г. Новая Ладога, пр. К. Маркса, д. 49.
Новоладожский округ Санкт-Петербургской епархии, благочинный c 04.03.2016

Благословите, о. Алексий !
Поздравляю с днем памяти схим. Амфилохия !
Эта память имеет для меня особое значение.
Событиям, связанным для меня с Реконью, я посвятил специальный блог

Напомню, ко мне обратились за советом, как понимать роспись на стене Вашего храма в Н.Ладоге с указанием имени о.Амфилохия. Ниже статья для моего блога, я направляю ее Вам, прошу ответить и обещаю разместить Ваш ответ вместе с моим материалом.
Простите, если выражаюсь, по Вашему мнению, слишком категорично.


АЩЕ БЛАГОДЕТЕЛЬ ИЗВОЛИТ?...


Эпиграф
Аще изволит настоятель, творим беззаконие.
(старинная семинарская шутка)


"Аще изволит настоятель..." Принятый в Русской Церкви Типикон святого Саввы благодаря фразе "аще изволит настоятель" дает главам общин известную свободу при отправлении служб. Отсюда родилось большое разнообразие в богослужебной практике. А сегодняшний церковный устав, из которого исчезло понятие "право" в отношении мирян, делает настоятеля полным хозяином в храме. И соответсвенно повышает его ответственность.

Эта мысль не покидала меня, когда я читал ответ настоятеля храма Рождества Христова в Новой Ладоге по поводу появления на стенах этого храма в сонме преподобных неканонизированного старца Амфилохия Реконьского. Мне близок этот подвижник 19 века, частью моей жизни стал и заброшенный монастырь, в который я попал как турист в начале своего пути в Церкви, а потом полюбил это место и стал изучать его историю. Сейчас этот монастырь возрождается, возрастает и интерес к подвигам о. Амфилохия. Но церковная канонизация - сложный и долгий процесс, потому что речь идет о нахождении правильного взгляда на жизнь человека, которого его почитатели хотели бы предложить всей Церкви как образец.

В 19 веке в Реконском монастыре память старца была предметом откровенной коммерции: например, существовала в монастыре специально выкопанная землянка, имитрировавшая те убогие времяенные жилища на островках в болоте, где прятался от людей подвижник, пытаясь сохранить молитву. Его отыскивали и донимали, он уходил еще дальше. И вот чтобы после его кончины облегчить процесс почитания - взяли и оборудовали макет землянки, избавляя паломников от странствий по грязи. Паломники это деньги, а без денег содержать монастырь трудно. Особенно если нет подвижников живых, к которым бы шли люди. А их в Рекони после о. Амфилохия, увы, не было.

Пришли новые времена, новые люди. Изменились границы епархий. Теперь Реконь относится не к Тихвинским, а к Новгородским краям. И может быть будет время, когда народное почитание соединится с осмыслением очень непростого для анализа корпуса документов, повествующих о жизни старца. В них есть весьма противоречивые моменты, которые надо корректно и грамотно осмыслить и объяснить. Без тщательного исследования это невозможно, а это процес небыстрый.

А кому-то хочется быстро, чтобы можно было писать иконы, петь тропари, возить паломников и собирать чудеса. Без этого набора атрибутов почитание памяти замечательного человека кажется недостаточным. И появляется искушение стать первым, кто дерзнет "ускорить" ход истории. И аще настоятель изволит, де-факто канонизация в одном отдельно взятом храме состоится и без каких-то общецерковных решений, оказывая памяти подвижника медвежью услугу, потому что святость и самочиние несовместимы. Очевидно, виноват будет настоятель. Так я думал, задавая вопрос о правомерности размещений на стене храма изображения человека, самочинно кем-то причисленного к преподобным и кем-то нарисованным абсолютно непохожим на реальный его образ, сохраненный для нас предками. Вкус категория духовная, и у настоятеля храма он должен быть. Как же так вышло? И неожиданно читаю в ответе настоятеля храма:

"Что касается росписи. Это вопрос не совсем ко мне. Отдел по канонизации Тихвинской Епархии издал несколько лет назад святцы, в которые включил и Таисию Леушинскую и Матрону Босоножку и проч. Эти святцы я передал иконописцам и они писали ссылаясь на опубликованные епархией святцы. Я привык доверять изданному. Далее, Митрополит Варсонофий в курсе, мы с ним говорили о данной ситуации. Эти местночтимые святые будут канонизированны, это лишь дело времени. Ни Иоанна Грозного, ни Распутина и проч. неоднозначных личностей на росписи нет"

Оторопь берет от такого детского лепета, как будто речь идет о вполне извинительной шалости: ну не Грозного же с Распутиным нарисовали, чего цепляетесь? И вообще я человек маленький, это все епархия нам спускает сверху. Грешно так переваливать ответственность, поскольку в Тихвинской епархии никто не канонизировал перечисленных подвижников, их почитают именно как подвижников благочестия, но не более. Местночтимые святые - это уже ступень канонизации, а ее не было. И иконописцы не имели права сами выбрать произвольное лицо, если бы настоятель не разрешил. Что-то не так. И наконец, многозначительная ссылка на митрополита - чтобы даже мысли не было жаловаться: все уже где-то и кем-то решено, а оформим задним числом, доверительно сообщает отец-настоятель информацию из высших сфер.

Очень непохоже на ответ человека, готового брать ответственность на себя. Такое впечатление, что он признает ситуацию, заложником которой стал. После нескольких прочтений этого текста становится ясно, что главное здесь сказано в первых словах: "это вопрос не совсем ко мне". А может быть и правда так? Часто важно не то, что говорят, а то, о чем умалчивают. Тогда к кому же адресовать претензию? Подумаем, и поищем ответ.

Если посмотреть на карту, то Новая Ладога это тупик. Сюда не поедут, проезжая мимо по трассе, и соответственно, трудно ожидать внимания благодетелей. А если уж такой луч внимания упадет, его надо удержать всеми силами. И это сразу делает понятным - кто тут автор решения. Кто платит, тот и заказывает. Раньше благодетели ограничивались тем, что писали свои имена на дверях храмов и колоколах. А теперь уже они определяют - кого церковный народ будет видеть на стенах, кому молиться. И аще благодетель изволит, придется пойти навстречу - иначе деньги пойдут в тот храм, где настоятель изволить то же самое, что и благодетель.

Это гипотеза, но принять ее все-таки легче, чем всерьез отнести к настоятелю храма подобное самочиние. Трудно удержаться от вопроса: а что если харизматичные люди с большими деньгами вдруг решат продвинуться еще дальше, скажем в область богослужения. Если я финансирую храм, то почему бы мне не только вид, но и звук отрежиссировать по своему усмотрению. Тем более что Типикон дает свободу настоятелю делать как ему надо, а я ему даю деньги. Вот тогда вынесенная в эпиграф старая семинарская шутка заработает в полную силу. Да не будет! 
===

Ответом меня о.Алексий не удостоил. Поэтому публикую материал "как есть". Но готов исполнить свое обещание и опубликовать также и его ответ, если он последует в дальнейшем.

Пока я тщетно ожидал ответа от настоятеля храма в Новой Ладоге, мне вспомнились слова любимого мною митрополита Антония Сурожского, и я решил ими завершить публикацию



Митр. Антоний Сурожский. Жизнь усопшего как пример

Мы должны учиться от каждого живущего или умершего человека; дурного – избегать, добру – следовать. И каждый, кто знал усопшего, должен глубоко продумать, какую печать тот наложил своей жизнью на его собственную жизнь, какое семя было посеяно; и должен принести плод.

В Евангелии говорится, что если семя не умрет, то не принесет плода, а если умрет, то принесет плод в тридцать, в шестьдесят и во сто раз (Ин. 12:24). Именно это может произойти, если мы всем сердцем, всем умом и памятью, всей нашей чуткостью, во всей правде задумаемся над жизнью усопшего. Будь у нас мужество воспользоваться этим мечом, именно Божиим мечом, чтобы разделить свет от тьмы, чтобы со всей доступной нам глубиной отделить плевелы от пшеницы, тогда, собрав весь доступный нам урожай, каждый из нас, каждый, кто знал усопшего, принес бы плод его жизни, стал жить согласно полученному и воспринятому образу, подражая всему, что достойно подражания в жизни этого человека (выделено мной - ДМ).

Разумеется, каждый из нас больше напоминает сумерки, чем яркий, сияющий свет, но свет и во тьме светит, и этот свет следует прозревать и отделять от тьмы в самих себе, так, чтобы как можно больше людей могло жить и приносить плод жизни данного человека.

На погребении мы стоим с зажженными свечами. Это означает, мне кажется, две вещи. Одна самоочевидна: мы провозглашаем Воскресение, мы стоим с зажженными свечами так же, как в пасхальную ночь. Но мы стоим также, свидетельствуя перед Богом, что этот человек внес в сумерки нашего мира хоть проблеск света, и мы этот свет сохраним, обережем, умножим, поделимся им так, чтобы он светил все большему числу людей, чтобы он разгорался по возможности в тридцать, в шестьдесят, во сто раз. И если мы решимся так жить, чтобы наша жизнь была продолжением всего, что было в нем благородного и истинного и святого, тогда действительно этот человек прожил не напрасно, и мы поистине почувствуем, что сами живем не напрасно. В нас не останется места надеждам на скорый конец, потому что у нас есть задание, которое мы должны выполнить.

≠=≠=≠


Пусть эти слова будут духовным камертоном для почитающих память схимонаха Амфилохия !
Царствие Небесное ему !