среда, 29 августа 2012 г.

ОБЩИНА. Передача радио "Град Петров" о нашем храме и приходе

Т.В.: Здравствуйте, у микрофона Татьяна Вольтская. Сегодня мы начинаем цикл передач «Община», о тех приходах, где сложилась общинная жизнь. Что заставляет прихожан того или иного храма не расходиться после богослужения, что они ищут в общении друг с другом, каким образом общение приводит к совместным делам, совместному служению в самых разных областях? Чего не хватает современным христианам в их церковной жизни? Как их церковная жизнь соотносится с жизнью светского общества? Эти и другие вопросы мы будем стараться обсуждать в наших передачах с их участниками. Наша первая передача посвящена общине храма Святой Анастасии Узорешительницы. Говорит его настоятель протоиерей Александр Степанов.
Протоиерей А.С.: Приход это семья в каком-то смысле, поэтому в семье есть и груз, и радость и все. Все-таки, если как-то сравнивать мое служение собственно на приходе с теми многочисленными еще послушаниями, которые приходится нести и там, на радио, и отдел по благотворительности, то приход это конечно место преимущественно радости. Вот я два дня в неделю в основном, ну кроме праздников, служба у нас по воскресеньям, скорее это можно сравнить с отдыхом, переживания в сравнении со всем остальным. То есть ощущение какой-то органичности, так сказать бытия, это когда ты служишь и когда ты в окружении своих прихожан, взрослых и детей, и пожилых и так далее.
Т.В.: Приход и община, это разница, это семья в семье или как они относятся друг к другу?
Протоиерей А.С.: Нет, конечно, надо стремиться, чтобы это было тождественно. Я не думаю, что внутри приходов, в таком самом подлинном смысле этого слова, должна быть какая-то группа, ядро, которая представляет собой общину, а остальные к этой общине не принадлежат. Но на практике, конечно, всегда существуют ядро и периферия, скажем так. Это не люди исключенные из жизни и они, я думаю, себя не чувствуют исключенными. Но это либо люди, которые либо только только еще входят в эту общую жизнь, либо люди скажем, которые обременены какими-то обязанностями, ну скажем, многодетные семьи. С одной стороны, они очень плотно интегрированы в жизнь прихода и мы стараемся им помогать и даже финансово, мы собираем, скажем средства, вот специальная есть такая кружка, там «многодетные семьи». Вот. Ну, скажем остаться пить чай, если они пришли с пятью детьми, один еще грудной, другой двух лет, третий постарше, вот это им уже сложно. Они в машинку сели или пешком, если машины нет.
Т.В.: Также, наверное, сложно выехать или в каких-то мероприятиях участвовать?
Протоиерей А.С.: Да, выезжаем мы, надо признаться мало. Может быть, меньше чем нужно было бы, чем есть запрос. У нас были поездки в монастыри паломнические. Там в Пюхтицы мы ездили очень хорошо. Правда, это тоже было много лет назад большим автобусом. В Святую Землю мы ездили, правда поездка получилась специфичной, я там заболел ветрянкой и, в общем-то, все это цветение, сорок температура и меня чудом оттуда вывезли. Ну, все-таки скажем пять дней из семи я провел в тонусе и режиме, хотя у меня была температура, но я так сказать держался до последнего. Там уже когда температура зашкаливала, я уже слег. Да ездить, наверное, нужно было бы больше, дело связано именно с тем, что я очень загружен всякими другими послушаниями, фактически моя работа это не приход, я там почти не получаю зарплату, в основном я зарплату получаю на радио. Поэтому, для такой, вне богослужебного времени какой-то активности времени остается довольно мало.
Т.В.: Тем не менее, община существует. После богослужения никто не расходится, большинство идет в трапезную пить чай. Почему возникает такая необходимость в совместном чаепитии? Говорит Михаил.
М.: Это вообще необходимая часть. Ведь были Агапы в христианских общинах, просто общение не только литургическое, молитвенное общение, а и просто человеческое общение. И без этого, я думаю, не сказать что это цементирующая, но то, что очень важно. По крайней мере, я о себе могу сказать, когда я пришел сюда десять лет назад, для меня было очень важно. И я мало что понимал на самом деле в вере, честно совершенно.
Т.В.: А почему пришли-то вот так?
М.: Почему пришел в храм вообще?
Т.В.: Да. Раз ничего не понимали, что случилось, что пришли?
М.: Как я теперь понимаю, просто Господь привел. Не вы меня избрали, а я вас избрал почему-то. И эта была вещь, повторяю, она была понятна. Если службу понимал, грубо говоря, символ Веры и Отче наш в основном. То вот здесь была такая расшифровка вот этого общения, вот этой взаимной любви.
О.: Меня зовут Ольга, я в «свечном» несу послушание, конечно, это очень замечательно, когда все остаются, начиная от настоятеля и кончая всеми остальными прихожанами, ну дети отдельно у нас трапезничают, конечно. Но когда все собираются вместе это вообще замечательно. Когда не отделяется священник от своих прихожан, а именно так вот все родной семьей и очень много обсуждается что-то каких-то новостей, поздравляем друг друга с какими-то праздниками и вообще люди знакомятся. Вот я как в свечном кого-то нового человека вижу, и я пытаюсь все время просить, чтобы он остался на трапезу. Потому что человек, когда только начинает приходить в храм он стесняется как-то, он боится, что он чего-то не знает и рядом кругом друг друга все знают, а вот он не знает никого, ему как-то очень стеснительно и он как-то хочет быстрее, может быть, службу отстоял и уйти домой. А когда его приглашаешь, он говорит, как и я тоже могу туда пойти. Я говорю: «Да, конечно. Мы все приглашаем вас, чтобы вы тоже с нами разделили общение и как-то познакомились с кем-то. И люди этому очень радуются, на самом деле. И вот они начинают с кем-то знакомится и потом им уже легче прийти в храм в следующий раз, они уже понимают, что их будут ждать, и к ним какое-то внимание.
Н.: Меня зовут Наталья. Христос сказал, носите бремена друг друга. И получается так вот к вопросу о трапезе, что именно за трапезой удается узнать больше друг о друге, и мы оказываемся в курсе того, что у кого происходит, у кого какие беды, ну и радости тоже. И это означает, что раз мы интересуемся, то мы можем помогать и помощь такая получается. Вот это вот именно во время трапезы, потому что во время литургии, ну как?
Т.Ф.: Зовут меня, Татьяна Федоровна здесь обычно. Я, наверное, тут один из старейших членов этой общины. Когда-то с приютом мы сюда въезжали и проработала много лет в приюте, ну и много послушаний в храме разных поменяла, сейчас это хор. Вот, ну и рада, что очень обогащается жизнь наша. Все-таки нужно ведь один день Богу отдать в неделю и здесь действительно получается так, что мы целый день можем провести, потому что не только на службе прекрасной помолившись, но и потом пообщавшись со всеми на трапезе. И потом очень много всего интересного теперь происходит, ну и раньше это тоже было и спевки, и катехизация. Сейчас замечательный кружок вот у Ларисы тоже. Мне нравится, когда мы изучаем Евангелие, ну и много всего происходит.
Т.В.: А скажите, вот Вы все говорите об общении, а за пределами чая, храма вы как-то общаетесь друг с другом?
Т.Ф.: Именно что общаемся. Конечно, мы почувствовали что мы стали действительно семьей, уже понимаем что нужно помочь кому-то, ну не просто так помогать и радостные какие-то дела совершаем вместе.
О.: Меня зовут Ольга, я, к сожалению, не очень рано в жизнь вошла, в это сообщество и вообще была некрещеная, как было в нашем обществе в том предыдущем. Но однажды, одна женщина мне сказала, хорошие вы люди, но мне вас очень жалко, вы говорит, совершенно нерелигиозные. Это был толчок такой, я начала думать, а потом мне сказали, что вот в этом храме батюшка очень интересно ведет катехизацию. Я узнала, что батюшка вот он сейчас батюшка, а вообще даже еще и физик. Ну, все это было решено для меня, что если физик чего-то говорит, значит тоже то, что есть на самом деле.
Т.В.: А Вы по профессии кто?
О.: А я инженер-электротехник. Вот я пришла и уже уйти отсюда я не смогла. Батюшка меня окрестил это было в 2005 году на новый год и с тех пор постепенно учусь и много нового узнаю о жизни, и как вообще надо относиться к тем делам или к этим. И всегда, вот эта трапеза, у меня так получилось, что моя крестная мать предложила мне такое послушание, трапезу организовывать, ну я с удовольствием и сама это делала. Сейчас уже стала меньше лишнего делать, но вот  пытаюсь найти людей и так далее. Ну, в России вообще принято праздники все едой отмечать.
Т.В.: Это везде принято.
О.: Ну, в общем, я как заметила потом, что и везде тоже, но мне кажется в России особенно. И действительно во время еды мы общаемся, мы узнаем друг друга. И не только во время еды. У меня так вообще телефоны половины общины есть и звонишь, и разговариваешь и кому-то что-то нужно помочь, помолиться за кого-то. В общем, это жизнь в семье.
А.: Меня Анна зовут. Я совсем недавно пришла в храм, именно на трапезе со всеми познакомилась с кем я сейчас знакома. Ну, вот именно на трапезе я почувствовала, что верующий человек он более похож вот на совершенного человека, потому что вот у нас на трапезе не бывает такого, чтобы кто-то остался голодным, чтобы кому-то не достался чай или кого-то обошли чем-нибудь. Обязательно пригласят сесть, обязательно дадут что-нибудь покушать и поэтому я поняла, что если бы в нашем мире все люди были бы похожи на христиан, то мне кажется, наш мир во многом бы изменился.
Т.В.: А у вас друзья появились здесь?
А.: Да, большой частью это мои ровесники, но я очень рада, что здесь в храме и на трапезе мы можем общаться с людьми не только нашего возраста, но и намного старше, и даже младше.
Д.: Меня зовут Дмитрий, я  уже четырнадцать лет на приходе. Вот. Я даже не помню, почему я остался на трапезе, но просто после службы это как традиция такая была, что мы на трапезе. К тому же мы все там дети шли туда общались, нам было весело, потом шли в спортзал, вот я помню такое  обязательное, то есть служба, трапеза, спортзал. Вот. Ну, я не мог представить, что такое есть, для меня там воскресение провести не на службе, а там проспать дома, для меня это была совершенная трагедия. Ну, не то что трагедия, на всю неделю сразу поддержка определенная, и служба, и после нее трапеза, это неразделимая литургия, можно сказать такая.
Т.В.: А Вас родители привели?
Д.: Нет, не родители. Отец Александр Панкратов, будучи еще дьяконом ходил по школам и приглашал всех в организацию «Витязи». Я пришел, мне говорили в школе, ну, ты будь аккуратен это секта какая-то в общем, смотри белая секта, черная. Я говорю, ну, ладно, хорошо. Пришел, так и остался здесь.
Т.В.: А сколько Вам было?
Д.: Было мне лет одиннадцать, наверное. Вот. Ну, я пришел, был вообще такой шкодный мальчишка. Я там и девчонок за косы, ну, как бы как и все, дергал и получал очень хорошо так от них. Ну, я такой шалопай был в восьмом классе, на двойки учился, такой был разгильдяй. А как-то я пришел в церковь, какое-то дело появилось, я помню даже приходил полы в храме мыл. Ну, то есть, в общем, мне нравилось это дело. И нравилось, и сейчас хоть я и женился, вырос, ну, как могу так помогаю. Теперь я вот с алтарниками, которые приходят молодые, алтарники младшие там от восьми лет, от семи с ними я тоже занимаюсь, такое послушание.
Т.В.: Интересно ведь как-то детям довольно скучно в храме так смотришь. Вот, да. Они как-то слоняются, стенки отирают, там убегают с литургии, прибегают. А Вы вот нет. Вас как-то сразу привлекло это?
Д.: Я в общем начал ходить на всенощную. И на всенощную я начал ходить только к помазанию. Ну, я хитрый был. Я и сейчас хитрый тоже. Я помню, надо на помазание прийти, потому что помазание уже под конец службы там и вот. И кстати, после помазания уже вечером, уже все остаются на исповедь тоже такой определенный момент, сейчас я говорю о трапезе. На исповедь остаются, на вечернюю тоже такое, мало народу в храме, очень так приятно находиться. И всегда приятно, а там особенно.
Т.В.: Вы, наверное, рядом жили, да?
Д.: Да, тут в десяти минутах.
Т.В.: А родители как-то не препятствовали Вам?
Д.: Родители не препятствовали. Более того, что моя мама лет через пять, она пошла на катехизацию.
Т.В.: Вы привели родителей?
Д.: Да.
Т.В.: Все понятно.
М.: Меня зовут Михаил, совместная трапеза она способствует единению людей, общению. И место, где можно узнать, кому требуется помощь, поздравить, очень хорошо и здорово.
Т.В.: Вы давно здесь?
М.: Нет. Я меньше года.
В.: Меня Владимир зовут, год назад мы ходили на курсы катехизаторские, я с другого храма пришел на эти курсы, вот по радиостанции «Град Петров» услышал. И с курсов как-то влились вот и в службу и сразу вот. Первая трапеза была для меня это событием, я могу сказать. То есть я никогда не видел в других храмах, никто и никогда меня не приглашал на что подобное. И как бы это впечатление, наверное, на всю жизнь останется, что первая совместная трапеза после литургии она приблизительно становится составной частью, продолжением этой литургии получается. Потому что объединяющее начало в виде трапезы и вот, я потом как раз сразу еще попал, здесь были строительные работы, там леса ставили, разбирали, то есть совместный еще труд на пользу храма был. Вы знаете, тоже бы очень хотелось. Поэтому я надеюсь, что батюшка какое-то приложение моим силам найдет. И очень бы хотел поработать чем-то, знаете, своим физическим трудом вот на благо общины. Уникальное вообще такое явление в городе, эта община, этот храм. Он такой домовой, семейный. Знаете, вот такой маленький, тепленький, вот домашний, домашний. Я уже, наверное, не вернусь обратно, но община стала родной.
М.: Меня зовут Михаил тоже, я третий год уже в церковной общине. Попал сюда, ну, как сказал Михаил тоже, Господь привел. Я ходил на курсы «Братьев, сестер милосердия», у меня внутри такое появилось желание. Полгода отучился, а потом надо было проходить практику. И вот нам староста предложил войти в сестричество в шестую больницу городскую помогать. Я пошел, ну и потом стал ходить сюда на службу, к сестричеству относилось, батюшки Александра. И понял, действительно, что это, то о чем я думал и мечтал, потому что у меня в душе это все зрело. Потому что мне понравилось здесь все. То есть я посмотрел фотографии, чем занимаются, вот все виды послушания. Ой, а мне бы здесь хотелось, и здесь тоже бы, и вот как бы вообще здорово. Но просто физически как бы возможностей нет, всем этим заниматься. Батюшка благословил меня петь в хоре. Вот, а что касается трапезы, ну, в принципе все уже, наверное, сказали. У меня тоже в детстве была очень дружная семья и вот родственники мои приезжали, как всегда у нас праздники, новый год там, восьмое марта и ощущение праздника оно конечно в детстве остается на всю жизнь человека. И вот здесь, я как бы вспомнил это ощущение праздника. И вот, как сказано, что воскресение – малая пасха, действительно здесь приходишь и чувствуешь эту пасху каждое воскресение. Часто выходишь из храма, да, ты вот сделал выполненную работу все это хорошо. А здесь просто радость на душе, ощущение праздника оно держится все вот последующие дни, и ждешь вот этого воскресенья.
Л.: Меня зовут Лариса. Я на приходе седьмой год. Я пришла в этот храм неожиданно для себя, так тоже получилось, что я организовывала попечительский совет радиостанции «Град Петров» и никогда не думала, что последующая моя жизнь будет связана с этим храмом, потому что я думала, что буду помогать приюту и так далее. Ну, вот так сложилось, рассказывать не буду это очень долгий рассказ, что я вот уже седьмой год здесь, здесь моя дочь она поет в хоре, взрослая дочь она тоже здесь проходила катехизацию. Сейчас я веду группу евангельские чтения на этом приходе. Что касается трапезы это и праздник, это и способ общения, и способ узнать многое друг о друге, и введение новых членов общин, несомненно. Ну, для меня есть некий еще особый аспект это аспект служения, потому что христианство без служения оно является чем-то таким эфемерным, теоретическим, потому что основу всего и нашей службы, и нашей встречи это послужить как Господь нам заповедовал. А это самая простая, самая удобная форма служения, когда человек жертвует там, может быть свободным временем, он приходит сюда,  он готовит, он убирает и так далее. Для меня важен вот этот переход теоретической части, богословской науки в практическую часть, без которого вот христианство неполное. И именно община дает эту возможность, проявить себя в служении ближнему. И, на мой взгляд, это вот и цель, и предназначение общины. Непросто что-то узнать, непросто значит расширить свой богословский кругозор, а научиться этому служению. На улице ты не можешь подходить к проходящему, давайте я вам чем-то помогу, хотя и это не плохо, если тебя просят. А здесь ты имеешь все средства и возможности для того, чтобы узнать нужно ли твоему ближнему, начиная от того что его нужно покормить, этому что-то помочь, с детьми, довезти и так далее.
Т.В.: Из того что говорят о себе члены общины при храме Святой Анастасии Узорешительницы можно понять, что они приходят в общину двумя основными путями, через храм и через служение. А вот что говорит по этому поводу отец Александр.
Протоиерей А.С.: Исторически складывалась ведь наша община, наш приход таким образом, что сначала была, собственно, община, которая собиралась еще в восьмидесятые годы по квартирам, по домам, читали Евангелие, вот. Но все были очень как-то правильно и точно сориентированны на участие в церковной жизни, то есть в таинстве, евхаристии, это действительно центр, это всегда мы как-то очень внятно понимали, что домашнее собрание это очень важная часть жизни, но главное происходит там. И очень часто мы собирались именно после литургии. Потом опять таки еще до возникновения прихода и братства Святой Анастасии, возникло уже какое-то служение ближним. Начали ходить в больницу помогать, это еще в восьмидесятые годы, когда это можно было сделать, открылось такое общество милосердия Даниила Гранина. И вот под флагом этого общества, не заявляя конечно никаким образом своей церковности, это было бы совершенно невозможно, начали ходить в больницу, в Покровскую больницу, тогда Ленина больница была. Потом в восемьдесят девятом году я впервые оказался в тюрьме, в качестве церковного лица, я еще не был священником, но тем не менее тоже случайно у меня получилось такое обращение, до нас дошло, что есть какие-то заключенные, община возникла, которая пока еще община так читающая Евангелие, но вот им хочется с кем-то встретиться, может быть со священником поговорить. Священников было тогда очень мало и все они были в те годы страшно загружены, тысячелетие Крещения, поэтому был такой всплеск интереса, все были священники очень востребованы. И вот тогда наша эта группа, община делегировала меня туда. Ну, вот началось, таким образом, тюремное служение еще в то время. И только в начале девяностых годов, когда начали передавать храмы и сразу же появилась мысль, что нам надо вообще как-то институироваться. Мы все были не священники, хотя были кончено священники, которые как-то патронировали нашу деятельность, но уже было несколько человек таких очевидно желающих принять сан, служить. И мы уже тогда осознали, что нам было бы очень желательно иметь свой приход, свой храм и чтобы все это было уже не вокруг стола с чаем, а вокруг значит престола эти собрания, а чай уж потом как продолжение. И вот этот пафос вдохновил нескольких человек, мужчин из нашей общины, меня в частности, вот на то, чтобы получить какое-то здание церковное, ну и начать там церковную жизнь. Поэтому, вот с одной стороны, была эта заданность таких евангельских встреч и собраний. Потом уже тоже в восьмидесятые годы мы начинали заниматься катехизической деятельностью. Я уже, наверное, больше двадцати лет этим занимаюсь. Так что катехизация всегда была тоже такой неотъемлемой частью. Потом вот опыт просветительских бесед тоже, потому что проходил какой-то цикл катехизации, потом эта группа не распадалась, она продолжала собираться просто дома и надо было опять-таки какую-то тему. Ну, изучали богослужение, например, продолжали Священное Писание, Ветхий Завет, всегда что-то читалось, обсуждалось, потом чай, ну и так далее. Кроме того, конечно, когда мы получили первые какие-то помещения для братства, тоже как-то не хотелось расставаться. То есть непросто раз в неделю собраться. А у нас вдруг открылась возможность, что мы можем и несколько раз в неделю собираться, тем более вместе мы делали все время, там принимали гуманитарную помощь, раздавали ее, больничное служение, тюремное служение, все время надо было делиться. Потом книг тогда еще было мало, но вот они вдруг начали появляться, значит, мы их покупали судорожно, естественно. Сформировалась какая-то библиотека, мы много читали, обменивались, что мы там прочитали, рассказывали, ну и так далее. То есть жизнь такая бурлила, потом поскольку появилось место где жить, как-то очень радовались, что какой-то человек пришел, которому негде жить, ну и живи у нас тут тебе там в уголку чего-нибудь, человек этот что-то начинал делать, то есть вот такая вот семейная восторженность некоторая была, что мы вдруг обрели возможность вот так вот жить.
Т.В.: Ну, это же выход из подполья, в общем?
Протоиерей А.С.: Да. Своим вот церковным кругом. Ну, а дальше, конечно начинается процесс определенной институализации жизни. Служения становились все более, более серьезными, постепенно стали возникать стационарные какие-то учреждения. То есть, когда это уже не просто мы куда-то сходили в тюрьму или в больницу, когда уже люди живут на нашем попечении, там бывшие заключенные или там наркозависимые или потом условно осужденные, это уже гораздо позже, подростки, реабилитационные центры, или там приют, с которым мы в девяносто пятом году, собственно, соединились. Это требует уже и большего профессионализма, и вот уже такая как бы тусовка православная восторженно прекрасная, она стала немножко этому мешать, потому что, в конце концов, мы приходим у нас уже есть какие-то дела и уже вот такая вот некоторая размазня сидение за чаем полдня, кто-то сидит, кто-то приходит, кто-то уходит, вот все это немножко стало уходить, потому что это просто мешает в конце концов. И потом как-то было осознанно, что вообще духовное ли дело вот так, в монастыре так живут, сидят чаи там по полдня там гоняют. Нет, конечно. Жизнь должна быть построена по каким-то правилам, в каких-то рамках и так далее. И, в общем, духовная жизнь это тоже самое, самодисциплина внутренняя. Вот, поэтому всегда какой-то баланс, с одной стороны, душевности, семейности и вот такой открытости, с другой стороны, нацеленности на какое-то дело, результат, внутреннюю дисциплину и так далее.
Т.В.: Когда члены общины вспоминают о своих разнообразных служениях их трудно остановить. Вот что говорит Михаил.
М.: Я хотел сказать, как у меня получилось служение перешло в работу, собственно говоря. Я профессиональный педагог, работал в школе учителем труда. Отец Александр предложил мне попробовать волонтерствовать с мальчишками, отсидевшими в тюрьме на первом этапе после их освобождения, вот. А через год такое волонтерство перешло, собственно говоря, в профессиональное, то есть мы изменили статут цента, он стал благовидным фондом «Центром социальной адаптации Святителя Василия Великого» и даже мы немножко перепрофилировались, то есть сейчас мы работаем (непонятно). И вот прошло, уже почти десять лет и вот этот «Центр социальной адаптации Святителя Василия Великого», ну он известен не только в Петербурге, но и в России известен он, поскольку такого опыта нет. Вот, как служение по благословению могло перерасти в профессиональную работу, собственно говоря. Теперь мы занимаемся юношами условно осужденными, правильно назвать, находящихся в конфликте с законом. Возрастная категория, мы изменили с пятнадцати до восемнадцати лет, потому что все-таки люди, которые уже посетили места скорбные, все-таки судимость там высокая и с этими непросто. Ну, по крайней мере, здесь отдача более серьезная, потому что заниматься этой проблемой на уровне волонтерском, дилетантском невозможно. Поэтому работают, фактически все специалисты. Факт тот, что даже государство заинтересовало этот проект и оно очень активно участвует в нашей работе. Единственно, что вот были конечно ситуации, когда велик был соблазн стать государственным учреждением, ну, благословением отца Александра и милостью Божьей мы удержались в том статусе, которое есть, работаем с этими мальчиками, так и и работаем.
Т.Ф.: Действительно здесь, вообще, спасибо отцу Александру, такие возможности для служения необыкновенные, наверное, такого нигде нет, потому что это действительно настоящий такой центр христианской жизни, вместе с приютом когда-то создавался в этом доме, поскольку одновременно и братство заселялось и приют. И у меня, в частности, вот тогда тоже все время были мысли о том, что-то надо такое найти и вот приют действительно, он как будто меня нашел. Приют для детей, которые остались без попечения родителей и тогда очень много лет это было действительно как нечто единое целое приют и братство и храм. Дети наши были здесь всегда на службе, и мы находили среди прихожан помощников, которые действительно занимались детьми. И «Витязи» это было тоже такое замечательное дело, которое о. Александр создал, без которого я бы не воспитала, конечно, своего сына и действительно, мы все время были в страхе, что же там такое на грани риска происходит всегда в этих лагерях и все кончалось как-то замечательно и интересно. И самое замечательно то, что выросли эти дети, которые были вообще там всякие разные, какими-то очень прекрасными, действительно, сильными такими людьми, удивительно, которые сейчас помогают другим детям.
Д.: Cам я, еще раз повторюсь, вырос на приходе, да, я вырос в организации «Витязи» и потом тоже стал заниматься с младшими ребятами. То есть это было, можно сказать, мое первое послушание. Второе значит это вот с алтарниками, которые приходят, то есть для меня вот два таких послушания, я считаю.
Т.В.: А Вы этих, с мальчишками с этими как-то разговариваете, их обучаете чему-то, да?
Д.: Ну, конечно. Теоретическая часть им объясняется и в воскресной школе, у меня самая интересное это практическая часть. Я им уже объясняю все на деле, все показываю, организовываю как себя вести, как ходить со свечами, все нюансы, то есть когда что закрыть, открыть. Они же дети, да, им надо какое-то все равно движение во время службы, что они не могут два часа молиться, то есть может они чего-то еще не понимают, им надо дела какие-то придумывать. Даже самые мелкие, ну пусть там кадилом помахать, еще что-то поделать там.
Т.Ф.: Помогаем друг другу, вот у нас несколько прихожан попадая в больницы действительно получали помощь от нас, дежурство организовывали  и страшные, конечно, такие операции они не могут без помощников. Мы не один раз помогали таким образом нашим. Да, не только в больницах, мы и в семьи теперь отправляем тоже дежурных.
Т.В.: В каких это случаях?
Т.Ф.: Из детского садика, детей, например, забрать и посидеть какое-то время. Есть уже такой костяк людей, которые предлагают себя в качестве таких помощников в семьях многодетных. Мы надеемся, что мы это будем развивать.
Н.: Мы еще читаем неусыпаемую псалтирь на пасху. Члены нашего прихода распределяют и даже ночью и в общем, она у нас звучит весь пост великий, круглосуточно. Еще я бы хотела сказать отдельно про нашего батюшку, который является просто центром всего, этакое светило вокруг которого вращается все остальное, вообще начинается и продолжается вся оставшаяся жизнь и лично для меня, это просто высочайший критерий, вот я не знаю, чистоты, все, что собирается в этом слове. Ну, и такой, например, простой пример, как многогранно служение самого батюшки, что является примером для нас. Вот зимой, когда снег и лед и крышу надо было убирать, вот. То остались несколько прихожан мужчин, я просто видела это своими глазами, когда батюшка, привязавшись веревками, залез на крышу. Я так жалела, что у меня не было фотоаппарата, сфотографировать. Вообще это очень страшно, он лежал просто на краю этой крыши, лежал, потому что там не стоять. Если никто не может, значит, он вот идет и это делает. Так что вот такой у нас замечательный батюшка.
Т.В.: Становление разных социальных служений происходило параллельно со становлением молитвенной жизни. Это подтверждает и сам отец Александр.
Протоиерей А.С.: Ну, вот мы узнали, допустим, что у католиков есть такие общины, тоже не совсем ордена, потому что там тоже и  семейные люди, разные. Но обязательно там присутствует молитвенная жизнь, очень такая выявленная, например, кто-то в этот день, допустим, читает псалтирь, а кто-то идет в больницу, постоянная молитвенная поддержка чуть ли не круглосуточная. Если я сегодня туда не иду, значит, я молюсь, если я иду, значит, другой молиться, значит, все время. Мы пытались тоже организовать, ну естественно все-таки в какой-то православной традиции, организовать такую молитвенную жизнь. Служили многие службы суточного круга, например, там, часы читали, вот по часам, вечернюю службу могли там  послужить сами. В крошечных храмах нами устроен в комнатках какое-то подобие  иконостаса, он такого открытого, просто там иконы на аналое, престол, потом даже литургию мы служили вот в этом маленьком помещении, подвальчике в котором мы тогда ютились. Тоже конечно, там были свои сложности, потому что люди занятые, время было довольно тяжелое, никогда оно вообще бывает легкое, всем надо было еще и работать, и еще семьи, и дети. И если все время один день ходить на молитву, один день ходить в больницу, в воскресенье все на литургии это само собой, одно другое никак не может заменять, получается что столько дней, что вообще некогда заниматься ни детьми, ни домом женщинам. А все-таки у нас было большинство семейных людей, пожалуй. Постепенно эти формы как бы мы искали, вот это годами шло, поиск форм совместного бытия. В конце концов, конечно, все свелось, в общем, к довольно традиционным схемам, потому что они совершенно не случайно сложились. Да, приходская жизнь это богослужение один раз в неделю, значит, у нас еще молитвенное такое, акафист там святой Анастасии, мы раз в неделю служим, а остальное время это конечно уже фактически служения, которые постепенно стали для многих профессиональной деятельностью, потому что работа в реабилитационном центре, в одном, другом. Приют само собой, это вообще большая организация государственное учреждение, поэтому там тоже люди работают тоже основное все свое время. Возникает тоже иногда проблема с тем, что люди, которые работают в этом здании, например, да, если вот сотрудники приюта. Вот мы поняли, и собственно уже тогда мне это было ясно по другим примерам мне известным, не очень-то приходят на службу сюда, предпочитают ходить в другие храмы. Когда-то это было непонятным, мы, когда еще начинали в Академии художеств домовый храм, знаем что многие сотрудники и студенты верующие, посещают храмы, но почему-то предпочитают в другие ходить. Потом вот стало ясно, что это конечно абсолютный закон, что человеку психологически очень трудно пять дней в неделю приходить в это место на работу и потом свой выходной идти туда же в это же самое место как на работу. Хочется куда угодно, но в другое место.
Т.В.: Обновление что ль?
Протоиерей А.С.: Обновление, да. Потом, конечно, очень важный элемент в жизни это катехизация. То есть вот этот приток людей в общину он происходит через катехизические занятия. Я никогда не ставил себе целью и считал это как-то, ну внутренне нечестным определенно ориентировать людей на свой приход. Ну, это подразумевает, что мы будем говорить, что в других общинах немного хуже, по-настоящему будет здесь, некоторые таким путем идут. Это вызывает у меня полное неприятие, отторжение, конечно, это сразу какой-то сектантский дух поселяет. Поэтому я никогда не ориентирую на свой приход. В период, правда, оглашения, предлагаю довольно настойчиво приходить на литургию, до оглашенные изойдите, дальше исходить там помогать в приготовлении трапезы и так далее, но дальше все время говорю, вы сами смотрите, где-то рядом с вашим домом может быть храм, еще где-то, ходите, пожалуйста, всегда у нас , но это ваше право и совершенно вы не обязаны ничем специальным быть здесь.
Т.В.: Но люди, наверное, все равно приходят сюда?
Протоиерей А.С.: Приходят. Нет, я бы сказал, что это далеко не всегда. Очень часто бывает так, что люди начинают ходить сюда, а потом через какое-то время они все-таки постепенно рассасываются и уходят куда-то в храмы. Слава Богу, не уходят вообще из церкви. Да.
Т.В.: Но это самое главное, конечно.
Протоиерей А.С.: Да, моя задача привести в церковь, а не привести к себе. Второе, что конечно тоже очень важно востребовано, несомненно, это вот такие евангельские встречи. Ну, Евангелие, может быть священное писание, вообще более широко и Ветхий Завет может изучаться. Встречи, в которых совсем необязательно даже священнику участвовать, может быть даже лучше, если не участвует. Когда люди более менее все на равных, вот как когда-то мы собирались там в восьмидесятые годы, читаем текст, понятно, что кто-то должен быть все-таки более подготовленным и должен готовиться к этому делу и вести. Остальные, тем не менее, имеют возможность высказаться, ну, и вот тот человек, который более подготовленный, руководитель, он модерирует это обсуждение. Когда вот одна из моих прихожанок это начала, эффект удивительный, приезжает много народу из других храмов, которые не ходят к нам на литургию.
Т.В.: Но, которые не имеют такого у себя, да?
Протоиерей А.С.: Да. Ясно, что это востребовано. С младенцами даже приходят с грудными, потому что боятся пропустить, им хочется, а младенцев девать некуда. Так что вот это, несомненно, форма востребованная и я думаю, что мы ее будем расширять. То есть это можно все-таки делать и в другие дни.
Т.В.: И в других группах, наверное?
Протоиерей А.С.: Да. Ну, то есть делать несколько групп, теоретически можно было бы и по домам, но в общем все-таки как-то лучше центрировать это дело как-то на храме, чтобы у людей вот это сознание того, что место где совершается литургия это такой центр жизни, чтобы не было вот этой расфокусированности на существование вне литургическое. Кроме того еще что тоже мы пытаемся делать, в течении последнего года, как-то наладить взаимопомощь такую между прихожанами, пожилые есть, там слепые есть, многодетные и так далее, да и у всех свои проблемы, не только материальные, но и помочь добраться. И, если с детьми, просто с детьми бывают проблемы подростковый возраст и так далее. То есть вот здесь поскольку в приходе есть, конечно, там и педагоги, и психологи, и у нас есть профессиональные свои центры, которые работают очень квалифицированно, с скажем с подростками. Соответственно мы имеем возможность оказывать такую взаимную помощь естественно на совершенно безвозмездной основе, просто вот помогая по-братски в этих проблемах семейных и всяких разных, житейских. Вот я думаю, это тоже очень важно, потому что в какой-то момент я чувствовал, что есть перекос, мы все стремимся, куда-то бежим помогать на сторону в больницу, туда, сюда, а те, кто рядом на литургии стоят, оказываются как-то вне поле зрения в этом отношении. Вот значит сейчас, я думаю, что это надо решительно исправлять и собственно мы уже достаточно долгое время этим занимаемся. Вот воскресная школа детская дает, конечно, тоже очень многое, объединяет родителей, объединяет семьи, значит, они понятно, что между собой тесно общаются. Для детей, конечно, это замечательно, возникает довольно большая среда детская, которая помогает детям не чувствовать себя, так сказать, белыми воронами в обществе детском, где большинство скажем неверующие и не церковные.
Т.В.: Да, воскресная школа стоит отдельного внимания. Ее ведет Ольга Антипова. Ольга как Вы начинали свою школу?
О.А.: Как всегда в церкви получается, батюшка пришел и сказал, нужна воскресная школа, надо что-то придумать и попросил меня этим заняться.  Поскольку, к тому времени у меня уже было трое детей, мне самой была очень интересна эта тема, как же можно было бы с детьми говорить о церкви и что я как мать могу сделать вот для этого. Сомневаюсь, что это была уж такая случайность, на самом деле, я просто пришла в магазин «Слово», встала перед полкой и увидела там книжку Сурова «открытый урок». Я ничего не знала про Людмилу Васильевну Сурову, но когда я посмотрела, мне очень понравилась, нашла еще ее книжки, все купила, пошла домой читать. Когда я читала у меня был такой переворот, в общем-то, в моем сознании и в моем понимании того, как нужно с детьми об этом говорить и я очень четко просто увидела, что это что-то совершенно другое. Она говорит о чем-то очень интересном и непривычном, мы так до этого не преподавали, не умели, и не очень понимали. И мне очень захотелось попробовать научиться этому. Я считаю себя ученицей Суровой, но я никогда ее не видела.
Т.В.: Не созванивались, не искали ее?
О.А.: Нет. Она живет в Москве. Я просто читала ее книжки, пыталась делать, так как она. Хотя конечно, все равно что-то начинаешь придумывать свое, потому что это такая методика, которая предполагает творчество. У нас в воскресной школе все возникает из какой-то такой необходимости жизненной. Задача была ясна, что, сколько бы мы не говорили на уроках о Боге, о церкви, об иконах, о праздниках. Но дети приходят на службу и не знают что делать на службе и это самая большая проблема, я считаю, на самом деле. Им становиться скучно, а поскольку на самом деле, богослужение это сердце церковной жизни, литургия это сердце это главное, то получается если им в этом скучно то, что им дальше делать в церкви. Ну, они побудут пока они маленькие, а потом. Если они не найдут в этом чего-то для себя важного, если не поймут, вот в переходном возрасте уходят. Тогда уже достаточно сильны и свободны, чтобы противостоять родителям и сказать, да мне не интересно.
Т.В.: Ну, а как вот Вы в таком случае построили свое общение с детьми? Вот, что такое занятие в вашей воскресной школе?
О.А.: Занятие, во-первых, длинное, длинное оно не для того, чтобы ребенок устал. Оно длинное для того, чтобы дети могли там побыть, углубиться вот в это совместное общение. Чтобы то, что мы там с ними проходим они как-то успели не только узнать, но еще и прожить, сделать это частью своего опыта. Чтобы потом даже если они ушли в какой-то другой мир, где все совсем может быть и не так, есть какие-то сложности, чтобы все-таки у них осталось не только какое-то знание, о чем мы им рассказали. Чтобы знание стало частью их собственного опыта. И занятия предполагают разговор и дальше какую-то деятельность, построенную на проживании того о чем говорили. На самом деле, деятельность, как и везде в любой воскресной школе. Что в воскресной школе много? Рукоделия, да и каких-то игр. В любой воскресной школе посмотришь, эта как раз сторона у нас не страдает, другое дело, что может быть, зачастую не хватает такой хорошей вот именно связи вот этих игр с главным. Получается, что игр много, а главное вот страдает. А вот хорошо бы, чтобы деятельность с детьми она вытекала из этого главного, была каким-то органическим продолжением, проживанием.
Т.В.: Ну, и как же это происходит на практике? То есть можно понять налепить, нарисовать, петь, там спектакли, но как это связать с главным, с Евангелием, наверное, да, с Новым, Ветхим Заветом, с литургией?
О.А.: Что-то конечно учитель продумывает дома, но не всегда получается, что только это возникает на уроке. Иногда из самого хода урока вдруг возникает какой-то творческий импульс и что-то придумывается само. Ну, например, у нас была серия уроков под названием «Город и храм», мы говорили о древнерусских городах, о храмах, о месте храма в древнерусском городе. Заодно у нас была экскурсия в Новгород, мы как раз на таком живом примере все это проходили. Но потом, вернувшись из этой экскурсии, мы на следующем занятии  делали макет Новгорода из бумаги, макет крепости, Софии. Каждый придумывал там что-то свое. А потом неожиданно, поскольку у всех был на макете, конечно, Волхов, мост, торговая софийская сторона и вдруг возникла такая идея сделать ладьи, поплавать из «Варяг в Греки». Освободили стол, с одной стороны были греки, с другой стороны варяги и просто эти ладьи с парусами, бумажные, все были ветрами, дули, плавали туда, сюда, дети были счастливы. Все это было какое-то  неожиданное проживание. Все же устают тоже на уроке, им нужна была какая-то смена деятельности, ну, связанная с этим.
Т.В.: Я попала на тот урок, где изучали Каппадокию с древним подземным городом, куда в дни опасности прятались общины первых христиан. Но, сначала дети научились различать базилики и крестово-купольные храмы.
О.А.: И это тоже капподокийский крестово-купольный храм, вырытый в скале. Посмотрите, как он интересно украшен. Что это вам напоминает?
Дети: Кирпичи.
О.А.: Да, этот храм расписан так, как будто бы он построен из кирпичей. Здесь имитация кладки. На самом деле, он просто вырыт в скале, но расписан так, как будто он по-настоящему построен из блоков. Вот такая красная роспись, такие красные орнаменты, они очень характерны именно для капподокийских церквей. Посмотрите, запомните их, вот так расписывали храмы в Каппадокии. Какие мы тут с вами видим символы, знаки, давайте посмотрим. Вот это что?
Дети: Крест.
О.А.: А это? Тоже крест. А это на что похоже? Узоры, звездочки и просто геометрический орнаменты. Так, а это что?
Дети: Базилика.
О.А.: Это базилика. Петь, посмотри-ка, вот в этой базилике, когда-то давным-давно в веке V-VI, мечтал в ней побывать каждый византийский император и из города Константинополя приезжал сюда, чтобы попасть вот в эту базилику. Этот храм освящен в честь Святого Иоанна Крестителя, посмотри Петь. А вот сейчас, она до сих пор сохранилась, правда попасть сейчас в нее очень сложно. Дело в том, что она находится в верхних этажах большой-большой скалы и видимо те входы, которые когда-то раньше удобные к ней вели, они сейчас обрушились. Кроме резьбы эти храмы были украшены росписями, фресками. Ну, один из характерных видов фресок, когда просто красной краской были такие орнаменты нарисованы, мы с вами уже видели. Но были и храмы, которые украшены были такими многоцветными настоящими фресками с различными сюжетами из священного Писания. Вот сейчас мы с вами их посмотрим, вы эти сюжеты узнаете, хорошо? Что мы здесь видим наверху?
Дети: Я вижу Благовещение.
О.А.: Правильно. А вот здесь еще внизу, посмотрите, две женщины встретились и радуются. Может быть, кто-нибудь узнает из вас этот сюжет?
Дети: Мария и Елизавета.
О.А.: Правильно. Это встреча Марии и Елизаветы. Обе они в то время ждали, Елизавета, рождения Иоанна Крестителя. А Мария, рождения Господа Иисуса Христа. Посмотрите, как встретились, узнали об этом, друг о друге и радуются, обнялись и стоят.
Т.В.: Так на одном занятие удается поговорить о множестве разных вещей.
О.А.: Есть какие-то гораздо более серьезные, глубокие проживания очень разные они могут быть. Во-первых, мы очень много в наших занятиях используем то богатство церкви, которое у нас есть и которое очень часто остается как-то отдельно от нас. Мы очень много говорим о художественном, изобразительном искусстве, церковном и оно помогает нам прожить и понять, то о чем мы говорили на уроке. Бытует такое мнение, что художественный язык церкви, язык икон он очень сложный. Не всем взрослым, а уж тем более, где уж там, детям вообще об этом говорить. Я считаю, что это очень большая неправда. Потому что на самом деле, язык икон, я бы сказала, он как раз очень близок детям. Они воспринимают его очень глубоко и живо. Может быть для того, чтобы воспринимать икону и нужно какой-то непредвзятый, не затуманенный, без лишней вот этой вот взрослости видения. Нужно спокойное живое детское, естественное. Тогда очень здорово сразу воспринимается икона, ложится сразу в сердце. И мы часто рассматриваем с ними иконы и у нас есть разное, я бы не хотела говорить игры, но занятия. Например, когда мы говорим о христианских праздниках, о двунадесятых. Мы выкладываем, я даю, скажем, детям стопку с большими репродукциями икон и дальше у нас есть разные виды занятия. Во-первых, они выстраивают их в хронологическом порядке, что зачем происходило, по-настоящему. Во-вторых, есть такое занятие, я говорю им какую-ту строчку из Евангелия, характерное для этого события, изображенного на иконе, они узнают и показывают где это происходило. Ну, например, «Господи хорошо нам здесь быть, давай сделаем три кущи, одну тебе, одну Моисею, одну Илие». И дети с радостью вспоминают, что это Преображение, показывают на икону и что-то немножко рассказывают. Это может быть, кстати, строчки, которые входят в наше богослужения, это очень хорошо, если они смогут потом узнать их в храме. Например, «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко», сразу же Сретение, да, возникает. Или, например, «И об одежде моей меташи жребий», тут надо подобрать такое распятие, где внизу бы изображалось и там римские воины. Какие-то может быть пронзительные строчки, очень запоминающиеся. И тогда вот, понимает что замечательное происходит, возникает эта связь между иконой, между  богослужением, между Евангелием. И все это таким единым очень сильным образом запечатлевается в душе.
Т.В.: Все это хорошо, и общение, и служение, и школа. Но вот какой вопрос меня тревожит, раньше вера человека поддерживалась культурой всего общества. Теперь верующий человек, в некотором смысле оказывается в пустоте, когда выходит из храма в обычный светский мир. Тоже самое и с общиной, в каком-то смысле это некий возврат к некоему катакомбному существованию.
Протоиерей А.С.: Ну, я думаю, что эти условия для церкви совершенно не новое, и я считаю, что очень даже благоприятные, в конечном счете. Когда вот начинается православное царство, когда мы все записаны в православие. Когда мы все.
Т.В.: Как в полк.
Протоиерей А.С.: Да, дружными рядами, так сказать, ходим там раз в год допустим, причаститься и когда это как-то само собой разумеется. Это ни не то что должно быть, да. Вот в Евангелие Христос все время выделяет это, да, вы соль земли.
Т.В.: Потому узнают вас, да.
Протоиерей А.С.: Да просветится свет в вас, да. Вот, но, во всяком случае, все-таки это осознание какой-то выделенности, какой-то особенной жизни, постоянного внутреннего усилия над собой, чтобы соответствовать к тому, чему мы признаны на высоте. Поэтому христианство начиналось в языческой среде, в каком-то смысле это уже банально теперь говорить об этом. Но действительно, мы переживаем какой-то период такой раннехристианский. Когда христиане, безусловное меньшинство, правда, теперь государство поворачивается в сторону христиан, и мы уже входим в какой-то такой Константиновский период, но еще не вполне в него вошли, может быть и не войдем. Это будет, я думаю, большим благом. Поэтому, наоборот, здесь, по-моему, как раз может переживаться контрасты и от своих прихожан многих я слышал, что вот мы приходим сюда и здесь просто совершенно другая жизнь. И в каком-то смысле, я даже начинаю понимать, что я не понимаю, как вообще люди живут за пределами. Потому что я то варюсь только в этой среде, я очень редко, так сказать, делаю какие-то вылазки, ну, тюрьма может быть, еще что такое, но это тоже может быть специально. Я там появляюсь как миссионер, я не погружен, я не работаю в среде людей, которые абсолютно далеки от церкви. Я не слышу этих разговоров, да, каких-то там перемалывания, перемывания костей друг другу или просто там или антицерковных даже разговоров каких-то еще. Ну, все таки это непринято в такой степени здесь как в миру, хотя, разумеется, все это тоже присутствует. Поэтому, действительно это некоторый островок и вот это сознание того, что мы какая-то группа помогает все-таки, помогает держаться, во-первых, это сплачивает и ощущение, наконец, что вот здесь ты можешь, ну, как бы быть самим собой, например, в исповедании своем. Это конечно очень объединяет людей.
Т.В.: Но это не конфронтация внешнего мира или все-таки конфронтация?
Протоиерей А.С.: Нет, я не думаю, что слово точное конфронтация.
Т.В.: Противостояние?
Протоиерей А.С.: Чему мы противостоим, апостол говорит, да. Не любите ни мира, ни того, что в мире. То что в мире, есть похоть плоти, похоть очес и гордость житейская. То есть мирскому духу, будьте в мире, но не будьте от мира. То есть жить мы должны в этом окружении, не противопоставляя себя этим людям, но быть все-таки христианского духа, а не духа мира сего. Так что в этом есть определенное противопоставление, но оно не противопоставление как отгораживание, как в секте, да, когда мы замыкаемся и нам просто все равно, что происходит там. Апостолы шли в этот мир, для того чтобы просветить этот мир, поэтому здесь есть определенное разграничение, но есть открытость в тоже время, для того, чтобы любого человека оттуда принять к себе, просветить духом евангельским.
Т.В.: Я благодарю отца Александра Степанова и всех участников разговора об общине, которая сложилась при храме Святой Анастасии Узорешительницы. Вела передачу Татьяна Вольтская.

понедельник, 27 августа 2012 г.

С праздником УСПЕНИЯ !

Самые добрые пожелания!

Храни Господь молитвами Богородицы на всех путях жизни !

Дмитрий

КАТЕХИЗАЦИЯ начинается 9 сентября

Для тех, кто хочет больше знать
о Боге, о вере, о Церкви.

Очередной цикл занятий
по КАТЕХИЗАЦИИ
в храме св. Анастасии
НАЧИНАЕТСЯ с 9 сентября

Первые три занятия - вход свободный.
Далее - три месяца общения в группе
с православным священником


АДРЕС храма:
СПб, В.О., наб. Шмидта, 39

Начало занятий в 14-00
каждое воскресение

Можно прийти на Литургию (начало в 10-00)
и остаться на катехизацию


Справки по тел 323-2867

воскресенье, 26 августа 2012 г.

Сиблаг. Поклонные кресты на могилах расстрелянных мучеников веры. Поиск мест захоронения.

Экспедиция сотрудников ГУ ФСИН по Кемеровской области, представителей местной епархии и историков обнаружила в регионе места массовых захоронений узников лагерей НКВД.

Пресс-служба регионального ГУ ФСИН сообщает, что основной целью экспедиции было на основании сохранившихся документов и воспоминаний старожилов найти места погребения священнослужителей - узников подразделений Сиблага, чтобы в дальнейшем установить на них памятные поклонные кресты.

В период репрессий 1930-х годов в подразделениях Управления Сибирских лагерей НКВД было расстреляно 15 служителей Русской православной церкви, и еще 19 умерли, отбывая сроки заключения. Все они канонизованы как мученики.Поиски велись в районе поселков Ново-Ивановка, Яя, Орлово-Розово и Первомайский, а также в городе Мариинске.

В ходе экспедиции были обнаружены провалы в почве, которые позволили определить места массового захоронения узников Сиблага. Вопрос об эксгумации тел, погребенных в общих могилах, в настоящее время не ставится.

В свою очередь в пресс-службе Кемеровской и Новокузнецкой епархии сообщили, что по итогам экспедиции планируется установить не менее 15 поклонных крестов. Более половины из них будут возведены в следующем году на севере области, остальные - после обследования территорий на юге региона. ИНТЕРФАКС

24.08.2012

Источник: http://www.grad-petrov.ru/news.phtml?news_id=29351

ГОЛОСУЕМ ЗА антитабачный закон

!!!

http://www.mk.ru/nosmoking/?page=2
Голосуем за антитабачный закон