воскресенье, 22 декабря 2013 г.

Копилка проповедей. О свт. Николае и о молитве за усопших

19.12.2013
Князь-Владимирский Собор
прот. Владимир Сорокин
Проповедь о свт. Николае
---------------------------------

--------------------------------
ССЫЛКА:
http://youtu.be/Ia2dMi0jGX0


пос. Сясьстрой, Лен обл
Храм Успения Богородицы
прот. Виталий Фонькин
Проповедь о молитве за усопших
-------------------------------------------

-------------------------------------------
ССЫЛКА:
http://youtu.be/RfbZ4AOPSGM


среда, 11 декабря 2013 г.

"Дело о. Глеба": мерзостная многоходовая гадость

Ревность влюбленной девочки могла стать причиной клеветы 

- Православие и мир - http://www.pravmir.ru -
Ревность влюбленной девочки могла стать причиной клеветы на священника Глеба Грозовского
Posted By Новостная служба On 8 ноября 2013 @ 12:51 In Новости | Comments Disabled
[1]8 ноября. ПРАВМИР. Светлана Некрасова, работавшая в лагере на Коневце вожатой и проходящая в качестве свидетеля по делу священника Глеба Грозовского, утверждает, что причиной обвинения может быть конфликт священнослужителя с отцом одной из девочек, к которому привел слух, пущенный ее собственной дочерью.
«Дети были всегда при нас. В Коневце постарадвших нет. В Коневце был конфликт с папой. Этот папа звонил мне на телефон, и мне на телефон он говорит: «У меня хватит денег, чтобы закрыть весь этот лагерь и посадить вас всех» — это лично мне в телефон было сказано. Просто он искал директора, но не смог дозвониться», — сообщила Светлана на пресс-конференции, прошедшей вчера в ИА БалтИнфо [2].
Она утверждает, что слух был пущен ее дочерью, которая напугала другую девочку, а та, в свою очередь, рассказала другим. Девочки могли оговорить отца Глеба из детской ревности, поскольку, по словам родной сестры священника, «девочки молниеносно в него влюбляются».
По словам Светланы, со стороны следствия на нее оказывалось давление, ее заставляли дать показания против священника. Светлану удивило, что следователь позвонила ей на работу и сказала, что сейчас приедет.
«Эти полчаса я провела в страшном волнении, не понимая, зачем понадобилась правоохранительным органам, — рассказывает Светлана. — Когда в условленное время я вышла на улицу, следователь сразу же направилась ко мне — значит, она знала меня в лицо. Оказалось, что она вообще много про меня знала, причем такую информацию, что я было подумала, что она взломала мою электронную почту. Но она утверждает, что все сведения ей сообщила моя подруга. Всех слов, которые мне говорила следователь, я не помню, помню лишь, что она назвала отца Глеба маньяком в рясе и сказала, что факт его преступления полностью доказан», — сообщила Некрасова.
Тем не менее, доказательств виновности священника, по словам участников конференции, пока нет. Сторона обвинения на обсуждение явиться отказалась.
«Важно заметить, что отец Глеб не осудил моего ребенка — мы попросили прощения, и он нас простил», — добавила мать девочки.

Article printed from Православие и мир: http://www.pravmir.ru
URL to article: http://www.pravmir.ru/revnost-vlyublennoj-devochki-mogla-stat-prichinoj-klevety-na-svyashhennika-gleba-grozovskogo/
URLs in this post:
[3] Начата процедура экстрадиции священника Глеба Грозовского: http://www.pravmir.ru/nachata-procedura-ekstradicii-svyashhennika-gleba-grozovskogo/
[4] В Церкви напомнили журналистам о презумпции невиновности: http://www.pravmir.ru/v-cerkvi-napomnili-zhurnalistam-o-prezumpcii-nevinovnosti/
[5] За видеообращение в Интернете священника Глеба Грозовского могут запретить в служении (+Видео): http://www.pravmir.ru/svyashhennik-gleb-grozovskij-vistupil-s-video-obrashheniem-v-internete-video/
[6] Следственный комитет опроверг информацию об экстрадиции священника Глеба Грозовского: http://www.pravmir.ru/sledstvennyj-komitet-oproverg-informaciyu-ob-ekstradicii-svyashhennika-gleba-grozovskogo/

Click here to print.


- Православие и мир - http://www.pravmir.ru -
Глеб Грозовский: жизнь и служение
Posted By Новостная служба On 6 ноября 2013 @ 21:52 In Мониторинг СМИ | Comments Disabled
Один из самых популярных священников РПЦ, духовник «Зенита», телезвезда — ведущий религиозных программ, отец Глеб Грозовский стал обвиняемым в уголовном деле по статье о педофилии, уехал за границу и арестован заочно. Однако люди, которые лично знают молодого священника, категорически не верят в обвинение. Чтобы поговорить с ними, «Фонтанка» отправилась в посёлок Верево под Гатчиной, где Глеб Грозовский служил последние полтора года.
[1]Отца Глеба Грозовского в Верево знают немногие. Посёлок довольно крупный, порядка 4 тысяч человек. А главное, разобщённый: люди живут в пятиэтажках, работают в соседней Гатчине или даже в Питере, поэтому друг с другом разговаривают нечасто. Да и прослужить там отец Глеб успел меньше двух лет. Общались с ним в основном прихожане крохотной церквушки, которую он сам и построил, да родители, водившие детей в воскресную школу, которую он же открыл. И лишь два-три человека в посёлке знали, почему в их приходе в октябре этого года вместо отца Глеба появился другой священник. Остальным объясняли: «Отец Глеб в командировке». Люди ждали, когда прежний батюшка вернётся.
- Он такой очень… технологичный священник, Интернет, всякое такое, — рассказывает житель Верево Геннадий Тиханов. — Мне как-то казалось, что они бывают другими. Иногда мне даже хотелось, чтобы он был более консервативным, что ли. А он весь такой… необычный.
Будущий «необычный священник» вырос в необычной семье священника. Его дед, Иосиф Грозовский, был журналистом, работал в газете «Известия», а в 1936 году был репрессирован как «враг народа». Его отец Виктор Грозовский рос в детдоме. Он отучился в цирковой студии и на Высших режиссёрских курсах, служил артистом в Александринке, а в 40-летнем возрасте вдруг порвал с профессией и ушёл работать сторожем в Духовную академию. Патриарх Кирилл принимал решение зачислить будущего протоиерея сразу на третий курс семинарии. До конца жизни Виктор Грозовский служил в Князь-Владимирском соборе. Писал стихи, издал два сборника. У него было 9 детей. Два сына, Глеб и Андрей, тоже стали священниками. Дочь Василиса — регент в церковном хоре.
Глеб Грозовский, как и отец, в церковь пришёл не сразу. В юности он собирался стать футболистом и делал большие успехи. Учился в зенитовской десятилетке, с успехом играл против Аршавина и Малафеева, выступавших за «Смену», в 15 лет его называли лучшим бомбардиром юношеского футбола Питера. Он окончил Институт Лесгафта и собирался тренировать футболистов. Но, как и отец, неожиданно ушёл из светской профессии и поступил в Духовную академию.
Отец Глеба Грозовского, повторим, рос в детдоме. И сам Глеб, учась в академии, пошёл в детские дома как волонтёр. Когда он служил иподиаконом в Софийском соборе в Пушкине, вокруг него постоянно крутились детдомовские девчонки и мальчишки. Он делал с ними уроки, играл в футбол и потихоньку, без нажима и проповедей, приобщал к церкви. Когда у троих воспитанников одного из детдомов возникла тяжёлая ситуация с усыновлением, дети просто «подвисли», Глеб и его супруга Татьяна забрали их на время к себе. Хотя жила семья иподиакона более чем скромно. Позже Грозовские, у которых уже был маленький сын, решили усыновить детдомовского ребёнка. И забрали из детдома двух сестёр, одна из которых серьёзно болела, врачи опасались, что она не будет ходить. В 2011 году, когда, по версии следствия, священник домогался девочек в лагере, у него родилась своя дочка.
Глеб хорошо знал, как складывается жизнь детдомовцев, особенно больных. Поэтому год назад не побоялся церковного начальства и выступил против «закона Димы Яковлева». Так что «необычным священником» его считают не только прихожанин Гена Тиханов, но и некоторые коллеги в РПЦ.
Став духовником «Зенита», 28-летний батюшка ездил на матчи с командой в спортивном костюме или в джинсах. «Нас 70 лет учили, что человек в рясе — это что-то грозное, ужасное. Я ощущал это на себе в советской школе», — объяснял он своё нежелание оттолкнуть спортсменов. Футболисты, многие из которых были постарше его, конечно, не могли выговорить «отец Глеб», обращаясь к батюшке в джинсах. Но он и не настаивал: «Нет разницы, как к вам обращаются, — говорил. — Важно, чтобы люди знали, что священник — это человек, который открыт к ним и искренне желает им добра».
Несмотря на нестандартную для священника позицию, он делал неплохую карьеру. В 32 года получил приход, с которым РПЦ связывала большие планы. У него уже было всё, чего другие и за жизнь не добиваются: жена-красавица и четверо детей, работа, уважение людей, знаменитые друзья, хорошие дом и машина. Как раз в это время, если верить следствию, он начал домогаться девочек, которых родители отправили в православный лагерь под его, священника, ответственность.
«Всё как с неба валилось»
Староста прихода в Верево Татьяна Кудашева знает отца Глеба не только хорошо, но и давным-давно. Лет пять или шесть назад, рассказывает, она работала в районной администрации, и замглавы познакомил её со священником. Батюшка, вспоминает Татьяна, был не намного старше её дочери, ему и тридцати не было. Но говорил какие-то очень мудрые, хоть и совсем простые, вещи.
- Мы попросили его освятить квартиру, — рассказывает Татьяна. — Дело было поздно вечером, но он не отказался, пришёл. Муж как-то так недоверчиво спрашивает: дескать, толк-то какой во всём этом? А батюшка улыбнулся спокойно и говорит: в доме может быть ад, а может быть рай, но зависит это только от тех, кто в нём живёт. В общем-то, простая мысль, да? Только об этом не задумываешься. И как-то так получилось, что мы все с тех пор живём душа в душу.
А два года назад отец Глеб приехал в Верево, чтобы остаться там, как тогда надеялись, надолго. У РПЦ были большие планы на приход, объединивший несколько посёлков и деревень: молодому священнику было поручено «воцерковлять» молодёжь в местах, где церкви не было никогда.
- А я всегда мечтала, чтобы у нас была своя церковь, — продолжает Татьяна Кудашева. — В Гатчину-то на автобусе не наездишься. И отец Глеб пообещал, что церковь будет.
Начал Грозовский с того, что открыл воскресную школу для детей и взрослых. Помещения не было, их пускали то в веревскую музыкальную школу, то в клуб.
- Грозовские ходили всей семьёй, их маленький сынок, помню, спал на парте, — рассказывает Татьяна. — Отец Глеб сначала занимался с детьми, потом со взрослыми, и так несколько часов подряд.
В Верево Глеб начал искать место, где будет стоять церковь.
- Была осень, он ещё не был назначен официально, а мы уже лазали по кустам — искали место для храма, — вспоминает Татьяна. — В феврале 2012-го начали строить церковь. Как ему удалось сделать всё так быстро — не представляю. Но всё будто с неба валилось. И 25 марта церковь уже освятили.
Крохотный деревянный храм Иоанна Воина у самого Киевского шоссе — это «времянка». Предполагалось, что со временем здесь построят двухэтажное здание, на втором этаже будет собственно церковь, а на первом — классы воскресной школы, приют для трудных подростков, центр помощи инвалидам и даже, может быть, наркозависимым.
Деньги на проект отцу Глебу давали спонсоры. Среди них были местные предприниматели, один из них (он попросил не называть его имени), пообщавшись с Грозовским, поступил в Духовную академию.
Помогали приходу бывшего коллеги и футболисты «Зенита». Самому священнику они подарили неплохой джип. Год назад, когда в связи с делом Pussy Riot мне довелось поспорить с Грозовским об РПЦ и о священниках на дорогих авто, он рассмеялся: у него тоже «дорогое авто». «Что плохого в том, что священнику подарили хорошую машину? — просто улыбнулся он. — Мне вот тоже подарили, и я очень этому рад. Вы не представляете, как надоело: выйдешь утром зимой — и у тебя замки замёрзли, нужно из чайника поливать. Или не заводится. А теперь я в этом бездорожье везде могу проехать».
Прошлым летом прямо перед церковью-»времянкой» отец Глеб соорудил детскую площадку — качели, горку, песочницу. Мол, придут дети играть, глядишь — в церковь зайдут, может, молитву выучат.
В посёлке священник проводил не только религиозные мероприятия. Он мобилизовал своих знаменитых друзей-спортсменов, и в веревскую школу приезжали Николай Валуев, Сергей Семак.
Освящённое шоссе
В нескольких километрах от Верево, в Гатчине, живёт бывший милиционер Марат Гарипов. Он прикован к постели неизлечимой болезнью, следствие которой — полная атрофия мышц. Из близких у него только пожилая мама, которая и сама нуждается в уходе. Отец умер недавно. Марат не сдаётся, он пишет книги и ведёт интернет-дневник. Из Интернета о нём и узнал отец Глеб.
- Удивительно отзывчивый и внимательный человек, — говорит Марат о священнике. — Узнал обо мне и сразу приехал. Вместе с ним были дети. Потом стал часто заезжать и со мной разговаривать. Но сопли на кулак не наматывал. Я в нём сразу почувствовал и бойца, и священника. Если я ему звоню — никогда не отказывает, сразу приезжает. Есть у него друг, боксёр Дмитрий Кириллов. Они приезжают вместе, спускают с пятого этажа меня и мою коляску, гуляют со мной. Это приносит в мой мир новую информацию, новые краски.
Инвалидная коляска, благодаря которой Марат может покидать четыре стены и гулять, появилась у него недавно. Её искали и покупали несколько человек, среди них был и отец Глеб. Незадолго до того, как было возбуждено уголовное дело и священник уехал, он начал хлопотать о том, чтобы Марату и его маме дали другую квартиру — на первом этаже, а не на пятом.
Найти людей, которым, как Марату, помогал отец Глеб, в маленьком Верево оказалось на удивление трудно. Выяснилось, что его помощь чаще всего была анонимной. Он называл себя только в таких случаях, когда без этого помочь было невозможно. Вот, например, рассказывает Татьяна Кудашева, в ноябре прошлого года, когда неожиданно повалил снег и ударил мороз, на Киевском шоссе, а оно проходит и через Верево, начали биться машины и гибнуть люди. Отец Глеб поехал в ГИБДД и добился разрешения освятить дорогу.
- И представьте: мороз, снег валит, а он едет, высунувшись из окна машины, и шоссе освящает, — продолжает Татьяна.
Трудно сказать, как повлияло освящение на аварийность, это вопрос веры. Но другой случай непосредственно к религии уже не имеет отношения: отец Глеб напряг все свои связи, чтобы устроить на лечение сотрудника вневедомственной охраны, получившего тяжелейшие ожоги на службе. Староста прихода узнала об этом только потому, что начальство ОВО приехало благодарить священника и предложило поставить церковь под охрану.
Коневец
Геннадий Тиханов, называющий отца Глеба «технологичным священником», этим летом отправил сына, 12-летнего Кирилла, в православный лагерь на остров Коневец. В тот самый, что теперь фигурирует в деле как одно из мест преступлений отца Глеба.
Лагерь на острове Коневец работает с 2010 года, его организует Софийский собор в Пушкине. Глеб Грозовский, напомним, служил там до декабря 2011-го, ежегодно проводил в лагере неделю-две как священник и как вожатый, продолжал ездить и после переезда в Верево. Он устраивал такие лагеря постоянно и в разных местах, в Ленобласти и за границей. Два лагеря, на острове Кос в Греции и на Коневце, теперь считаются «местами преступления», где священник якобы растлевал девочек.
В этом году Глеб Грозовский снова ехал на Коневец с пушкинскими детьми. И он предложил составить компанию семьям в Верево. Причём для пушкинских родителей путёвки стоили порядка 15 тысяч, а веревским отец Глеб устроил отдых бесплатно. Он сам нашёл спонсоров, которые оплатили поездку десяти мальчишкам и девчонкам и пятерым взрослым. Жили путешественники в палатках, еду готовили на костре, время проводили совершенно по-скаутски: пели песни под гитару у костра, играли в футбол и казаков-разбойников.
Судя по рассказам мальчишки, свободного времени на Коневце не было ни у кого: священник постарался занять играми каждую минуту. Даже ночью.
- Один раз нас подняли ночью, сказали, что тревога, — с восторгом вспоминает Кирилл Тиханов. — Сказали, что кто-то похитил отца Глеба и ещё двух взрослых, и мы должны их искать.
Весь лагерь увлечённо искал похищенных. Отец Глеб был найден связанным в кустах с кляпом во рту.
- Отец Глеб был самым весёлым из всех взрослых, — продолжает Кирилл, а его папа сидит рядом и поддакивает сыну. — Он играл с нами в футбол. Девчонки тоже играли.
Веревские ребята провели на Коневце неделю. Когда они уезжали, отец Глеб придумал устроить концерт для остававшихся ещё на неделю пушкинских. Все разбились на группки и репетировали номера.
- Мы делали номер под названием «Личинки стайл», — гордо сообщает Кирилл. — Сначала заворачивались в спальные мешки, а потом вылезали из них и становились бабочками. Это не мы придумали, а девчонки в другой палатке. Они показали отцу Глебу, а он предложил сделать такой номер на концерт.
Отец и сын уже ждут будущего лета, чтобы опять поехать на Коневец. Теперь, говорит Геннадий, наслушавшись от Кирилла, как там было здорово, он хочет поехать туда вместе с сыном. Они не знают, что их «необычный священник» теперь — обвиняемый. И лагеря для детей будущим летом, видимо, уже не будет.
Ирина Тумакова

Article printed from Православие и мир: http://www.pravmir.ru
URL to article: http://www.pravmir.ru/gleb-grozovskij-zhizn-i-sluzhenie/
URLs in this post:
[2] Журналист Антон Пепеляев: Дело против отца Глеба Грозовского сфабриковали влиятельные лица: http://www.pravmir.ru/zhurnalist-anton-pepelyaev-delo-protiv-otca-gleba-grozovskogo-sfabrikovali-vliyatelnye-lica/
[3] Священник Глеб Грозовский: «Свидетельствую пред Богом: я не повинен»: http://www.pravmir.ru/svyashhennik-gleb-grozovskij-svidetelstvuyu-pred-bogom-ya-ne-povinen/
[4] В Санкт-Петербургской митрополии не верят слухам о священнике Глебе Грозовском: http://www.pravmir.ru/v-sankt-peterburgskoj-mitropolii-ne-veryat-sluxam-o-svyashhennike-glebe-grozovskom/
[5] За видеообращение в Интернете священника Глеба Грозовского могут запретить в служении (+Видео): http://www.pravmir.ru/svyashhennik-gleb-grozovskij-vistupil-s-video-obrashheniem-v-internete-video/

Click here to print.



В контакте организована группа в поддержку отца Глеба http://vk.com/club60867201 
Руководитель этой группы известный священник Александр Дягилев. 

=================================================

Илья Аронович Забежинский - о "деле о.Глеба":

Мы все больше чувствуем себя лишними в нашей Церкви

Пашка, молодой православный человек, из многодетной поповской семьи, сказал так:
- Раньше они называли нас врагами народа и сажали за это под дружное улюлюканье. Теперь они называют нас педофилами. Под то же самое улюлюканье. Ничего не изменилось.

Морок какой-то нахлынул в прошлую среду, когда вся православная страна принялась обсуждать, что там у этого попа было с теми девчонками. Было сразу же ощущение отвратительной слизи, вылезавшей из каждой радиостанции, телеканала, сайта, блога. И долгожданная такая же склизкая радость отовсюду:
- Они педофилы! 

Когда из главной новостной программы нашей православной страны, курируемой непосредственно администрацией нашего православного президента, ведущая, практически свесившись уже всем телом за экран, объявила еще не известную широким массам новость, а замначальника Следственного Комитета, почем-то на фоне купола Казанского собора, с того же самого экрана подтвердил:
- Тридцатичетырехлетний священник Глеб Грозовский «совершил насильственные действия сексуального характера в отношении двух девочек в возрасте 9-ти и 12-ти лет».
Всякому искушенному человеку стало ясно: 
Перед нами разворачивается некая мерзостная многоходовая гадость. В течение нескольких часов одна и та же грязь была вброшена сотнями различных медиа-ресурсов: от либеральных, ненавидящих режим, блогеров до всех правительственных центральных телеканалов. 
Дышать стало в тот момент совсем тяжело. Но еще все же как-то…

Ну, а уж вчера, когда главная «говорящая голова» моей Матери, Русской Православной Церкви, потребовал от подозреваемого в педофилии священника вернуться в страну и предстать перед следствием, а иначе он перестанет быть священником… Потянуло мертвечиной …

Что такое моя Церковь? Что такое Церковь наша? Что такое происходит? Что с церковными людьми, трущимися у власти, происходит? У них что, всякое уже живое чувство об эту власть истерлось? 

Неделю я, простой мирянин, не нахожу себе места, читаю, слежу за новостями, общаюсь прямо или опосредовано с тысячами православных людей, также не находящими себе места.
Колоссальный подъем. Сочувствие. Желание помочь. Создаются группы поддержки. Собираются подписи. Люди рассказывают друг другу о жизни отца Глеба. О его семье. О его трудах. О том, как он всем помогает. О том, как его все любят. О том, как его ДЕТИ ЛЮБЯТ.
Объединились все. И либералы, и консерваторы. Я за неделю не услышал от церковных людей ни единого сомнения в невиновности отца Глеба. У всех лишь боль и желание помочь.
Мало того. Сегодня случайно включил в машине радиостанцию, чьи ведущие не блистали нежной симпатией к обвиняемому священнику. Да и аудитория у радиостанции вполне, похоже, разношерстная. И вот ведущие проводят голосование: 
- Кого, уважаемые радиослушатели, вы поддерживаете: отца Глеба, утверждающего, что он невиновен, или Следственный Комитет, обвиняющий священника в ужасном преступлении. 
Ведущие были поражены результатами опроса и не могли даже скрыть своего удивления. Да я и сам был поражен. 
89,5% высказались за то, что отец Глеб невиновен. 
Представляете? 
Практически 90%!
Люди не верят! Почему не верят? А потому что вранье! Грязное липкое вранье!

А почему же мы слышим такое из уст официального лица нашей Матери-Церкви? Почему такое? 
И что мы слышим? 
Все, что угодно, только не отрицание этого вранья.
Все, что угодно, только не слова любви. 
Только не слова ободрения своему собрату, попавшему в беду. 
Все, что угодно, только не слова утешения его семье, его прихожанам, духовным чадам. 
Да всем нам, православным, слова утешения, елки-палки! Или мы не заслужили, чтобы с нами поговорили по-человечески?

Что это за суждение от имени Церкви?
«Человек, исповедующий Христа, являющийся священником и, судя по всему, желающий и дальше им быть, скрывается от следственных действий. Да, в данный момент его ждет арест. Да, наши места заключения это не курорт, да они и не должны быть курортом. Но что значит уход от встречи со следствием и судом? Если ты уверен в собственной правоте, если есть люди, которые готовы твою невиновность подтвердить, нет другого пути, кроме как прохождение следственных процедур».

Позволительно ли мне будет спросить, что это за сакральная такая инстанция под названием «следственные действия», от которой непозволительно скрываться «человеку, исповедующему Христа и являющемуся священником»?

Что, наше обожествление государства дошло уже до таких высот?
Государства, которое разрешает аборты, ювенальную юстицию, легализует магию и благословляет суррогатное материнство? 
Государства, чьи правоохранительные органы занимают верхние строчки в мировых рейтингах по своей абсолютной многоэтажной коррумпированности? 
Этому государству мы отдаем прерогативу в нахождении истины?

Что? Их радости тоже уже опять наши радости? 
У нас в глазах померкло от счастья того, что наших архиереев теперь пускают в ВИП-залы аэропортов? 
Я понимаю, ВИП-залы вообще сближают. 
Оттуда что ли у нас проистекают теперь общие радости?

Объясните мне, пожалуйста, что это за обязанность такая «человеку, исповедующему Христа», являться перед светским следствием и судом? 
Как же это вдруг ангел освобождал от уз апостола Петра в темнице? 
А христиане, спустившие в корзине апостола Павла, чтобы не быть ему заключенному в тюрьму?   
Они все не в курсе были такой обязанности. Понимаю.

Я не понимаю уважаемого отца протоиерея. Ведь это же даже не тридцать седьмой год! Никто же не заставляет посылать собрата на плаху! Никто же не заставляет! 
Никто ж не заставляет соединяться с той или иной властью в немом экстазе! 
Или в громком экстазе! Никто не заставляет!

Я, главное, не понимаю, зачем? 
Ну, хорошо. Ну, будем менее сытыми. Ну, купола будем не золотить, а медяночкой красить. Ну, обложат налогами. Ну, прихожан запугивать начнут. Ну, посадят даже кого-нибудь. Может быть, даже уважаемого отца протоиерея, который от имени Церкви сейчас говорит. 

Ну, вот, представьте, государство обидится на нас, что мы, Церковь, не во всем абсолютно с ним согласны. 
И начнутся гонения. 
И посадят кого-то.
Вот посадят, допустим, Вас, отче, в тюрьму. Да. В тюрьму.
Ну, и что? Ну, и что, действительно? Апостолы сидели, а уж нам-то… Прямая дорога в Царство Небесное, как говорится.

Да, будет тяжело. Да, будет подчас невыносимо. 
Но ведь наши места заключения это же не курорт. Да они и не должны быть курортом. Как Вы сами недавно совершенно справедливо заметили. 

Вот Вы предлагаете отцу Глебу посидеть в тюрьме. Это хороший совет. Замечательный братский совет, исполненный христианской любви. 
Мы же понимаем, что будет, когда отец Глеб вернется, будет арестован на границе и посажен в предвариловку. Ну, например, в Кресты. Мы же понимаем. Или Вы не понимаете? Сотни священников, которые служат на зонах, знают это. Многие рассказывали мне лично.
А Вы, отче, так-таки и не знаете? Не знаете? Хорошо, я Вам объясню.
У него педофильская статья, у отца Глеба. Педофильская, понимаете? 
Что это значит? Его тут же изнасилуют. Тут же. Вы не знаете, что так происходит в российских тюрьмах? Не знаете? Ну, а куда деваться, это ж не курорт.

А теперь представьте, что какие-то пять женщин решили оклеветать Вас, отче. Вас, маститого московского протоиерея. Главное публичное лицо нашей Церкви. Вам трудно это представить? Неужели, трудно? У Вас мало врагов? 
Знаете, что будет, отче? Вас тоже посадят в тюрьму. И тоже изнасилуют. Там, вообще, насилуют частенько не только педофилов, но и всяких других приличных людей. 
Там ведь люди простые такие сидят в тюрьмах. Грубые. Скажут:
- А-а-а! Священник? Значит, тайный педофил. 
И еще раз изнасилуют. Не дожидаясь даже окончания «следственных действий».

Ну, а что, в принципе, делать, отче? Тюрьма же не должна быть курортом! Это мы уже поняли.

Еще меня вот очень экклезиологический вопрос волнует. Просто ужасно.
Неужели Церкви, чтобы вынести суждение о своем члене, тем более пастыре, тем более, известном, чья жизнь все время проходит на людях, неужели Церкви нужно заключение какого-то постороннего «следственного органа»? Или я, может, чего пропустил?
Может, государственные «следственные органы» суть уже органы тела Церковного? Тела Христова?
Зачем нам в нашу семью, где Церковь нам Мать, а Бог наш Отец, впускать еще что-то инородное? 
Неужели Ваша, мама, отче, если бы Вы совершили какой-то проступок, стала бы звать следователей? Неужели бы ей недостаточно было разговора с Вами? Расспросить товарищей? Заглянуть сыну в глаза?

Почему маме отца Глеба, матушке покойного отца Виктора Грозовского, матери девятерых детей, достаточно того, что она знает о своем сыне, чтобы быть уверенной, что ее сын не виновен? 
Почему его семье, жене, детям, приемным детям, сотням ребятишек, которые прошли через этот детский лагерь и обожают своего наставника, десяткам священников, которые знают лично отца Глеба, его благодарным прихожанам достаточно своего опыта общения с отцом Глебом, чтобы считать его невиновным? 
А нам,  и сотням, и тысячам простых православных людей почему достаточно этого их мнения, этой их уверенности, а главное, их, личного их опыта Любви отца Глеба к ним и их Любви к отцу Глебу? Почему нам этого достаточно?

И вот вопрос. 
Почему людям, которые говорят от лица нашей Матери-Церкви, этого недостаточно?

Знаете, что будет дальше? 
Отца Глеба посадят. Или он продолжит скрываться, что будет разумно. Разумно будет  отказаться быть винтиком этой многоходовой отвратительной дрязги, которая разыгрывается, в лучшем случае, помимо первых официальных лиц Церкви. Разыгрывается с публичной демонстрацией со стороны государства, чего стоит для него хваленое мнение главной нашей духовной Скрепы. То есть, в лучшем случае, мы можем понимать, что отца Глеба просто, что называется, «слили», чтобы не портить своих собственных устоявшихся отношений с богомзданной властью.
В худшем случае, эта дрязга разыгрывается с участием этих самых первых лиц. Но про это уже совсем кошмарно думать.

Знаете, какие будут последствия этой истории? Ну, например такие.

В Санкт-Петербургской Духовной Академии и Семинарии впервые за много лет, наконец-то, набрали два класса на первый курс. Последние лет пять набирали не больше одного. Думаю, большая часть этих ребят разбежится. Священником становится быть страшно. Может, это и неплохо. Останутся самые мужественные.

Прекратится приход в священники из числа взрослых людей, верных чад Церкви, занимающихся пока мирскими профессиями и мечтающих о священстве. Людей, мечтающих послужить Церкви, но не привыкших к самодурству и несвободе. 

Совершенно очевидно, что священник сейчас самый незащищенный человек в России. 
У него абсолютно неуниверсальное образование. Он ничему больше не учился и никем больше не может быть. 
Он не связан с непосредственным начальством никакими трудовыми официальными договорами, кроме финансовых обязательств перед епархией. 
Отношения священника и архиерея все чаще уже не отношения любящих отца и сына, а отношения господина и полностью от него зависящего раба. 
Посмотрите.

Вот там отправили московского священника служить в область. Кто подумал о нем? Кто подумал о его семье? Кто подумал о его церковной, духовной семье, о его прихожанах, о его духовных чадах? И, вообще, если он и правда плохой священник, кто подумал о тех, к кому его направили пастырем? Нет. Тот, кто принимал решение, думал так: 
- Москва – малина. Так вот не будет же тебе теперь малины!
Вот в таких примерно терминах.

Теперь тоже не лучше. Вот отправили отца Глеба за штат. Почему? А потому что у нас есть информация. Откуда? Ах, из органов следствия. Ну, понятно. А на что должна существовать семья этого самого отца Глеба, если следствие будет идти полгода, год, несколько лет? А никому нет дела.

Повторю еще раз, как ни горько:
- Это не отношения отец-сын. Это отношения господина и бесправного униженного раба! Так мало этого, как показывает нынешний печальный случай, господин вовсе не считает нужным хотя бы защитить своего раба от чужих посягательств. 

Не пошли официальные лица Церкви хлопотать за скоромных девиц. Объяснили нам, почему. Мы, вроде, с натяжкой, но поняли.
А почему за пастыря своего не пошли хлопотать? Хотя бы за то, чтоб арест отменили, и его, иерея Божия, в СИЗО сразу не засовывали. 
Нет. Никто не идет. Ноги что ли боятся стоптать от хлопот лишних?

- Да, его арестуют, - как о само собой разумеющемся, говорит официальное лицо Церкви.

А почему его, собственно должны арестовать? Что, уважаемый протоиерей вместе с органами следствия опасается, что отец Глеб, вернувшись на Родину, тут же отправится по подъездам девочек отлавливать? Отец Глеб – социально опасен? Вот спасибо, уберегли, наконец, питерских девочек от насилия! Теперь живем спокойно.

Так вот. Нормальный взрослый трезвый состоявшийся человек, посмотрев на все это, не пойдет в священники. Трудно представить. 

Ну и еще один прогноз. 
Уже служащие священники перестанут ходить к детям. 
Кому и зачем это нужно? Сейчас это самые массовые голоса на приходах. Самый массовый нынче священнический вопль:
- Я не пойду больше к детям! Кому это нужно? Все эти лагеря, посещения школ, больниц, работа с трудными подростками? Да, воскресные школы для детей, наконец? Не отмоешься потом вовек. И родная Церковь за тебя не вступится. 

Что сказать? Надо какие-то итоги подводить. Досказать недосказанное.

Я не оппозиционер всему и вся, и я не против власти. 
Но я против того, чтобы впускать следственные органы в нашу семью в качестве арбитра и судить нас кто хороший, а кто плохой. 
Мне также кажется, что жить с властью в добром нейтралитете, значительно продуктивнее, чем в обнимку. Из любви к той же самой власти.  Вот покрыл тебе начальник крышу на храме за госсчет. Так ты его и в алтарь уже запустил. И запивочку сам несешь. И улыбаешься елейно. А если крыша у тебя течет, так ты и начальника на путь истинный наставишь свободно, о том же самом добре и зле ему подробненько растолкуешь, да и сам, глядишь, к Богу ближе окажешься. У которых крыша течет, они к Богу завсегда ближе. А там Господь и с крышей, глядишь, управит.

Я также считаю неверной позицию официальных лиц Церкви, которые считают, что вмешательство в деятельность правоохранительных органов – это зло. 
Если имеются ввиду какие-то правоохранительные органы из сказки, то, безусловно, зло. Если имеются ввиду наши российские правоохранительные органы – это добро. 
Не дифирамбы надо петь милиционерам, гаишникам, следователям, начальникам зон и СИЗО, а разъяснять, чем добро от зла отличается. На их собственных примерах разъяснять. И не считать свою паству за идиотов, не впаривать им про то, что мерзость наших тюрем – это просто «не курорт».

Мы все чаще чувствуем себя лишними в нашей Церкви. Нам все больше кажется, что мы тут не нужны, что без нас тут могут обойтись. 
Мы не лишние Богу. Но мы все больше лишние тем, кто поставлен Богом быть нам отцами и заступниками, и кто случайно забыл об этом.
Мы никуда из Церкви не уйдем. Это наша Церковь. Это наш дом. Это наша семья. Это наш Христос. И сами мы – Христовы. 

Послушайте. А может, плюньте вы уже на эти ВИП-залы и на всякие администрации, думы, следственные и прочие комитеты и дружбу с ними. А?
Смотрите. Вот мы стоим у подножия ваших непомерных престолов. Спуститесь к нам. Мы ваша семья. Мы ваши дети. Кому еще позаботиться о нас? Кому?

Мне кажется, что перестало уже время вручения премий и раздачи церковных наград президентам, прокурорам и начальникам тюрем. Настало время поворотиться лицом от уютных властных кабинетов к своей Церкви. Пришло время обратиться к Церкви с простыми отеческими словами:
- Возлюбленные отцы, братья и сестры! В нашу Церковь пришла беда. Оболган один из замечательных служителей – отец Глеб Грозовский. Но да не смущается сердце ваше. Мы, Церковь, не бросим его в беде. Мы поддержим семью отца Глеба материально. Мы наймем ему лучших адвокатов. Мы обратимся к властным органам с требованием отменить ему меру пресечения в виде ареста. Мы обратимся к Президенту с требованием наказать тех сотрудников своей администрации, которые устроили чудовищную информационную травлю нашего собрата на центральных каналах. Мы не бросим его, потому что он наш сын и брат. И поэтому призываем всех верных чад Русской Православной Церкви молиться об отце Глебе, о его семье, о его детках, а так же и о тех, кто вольно или невольно попытался опорочить замечательного пастыря и человека. Чтобы переменилось сердце их от лжи к правде, от клеветы к оправданию!

Настало время именно таких слов. Народ церковный ждет этого.
Прошло время пышных торжеств. Настало время печаловаться. О стране. О людях. О народе Божием. Об отце Глебе Грозовском. О нас о всех.

О нас о всех…

И.А. Забежинский (с)

==========================================================


воскресенье, 8 декабря 2013 г.

Мне 18 лет. Целых 18 лет настоящей - церковной - жизни из 50. Прошу молитв о р.Б. Димитрии

- Православие и мир - http://www.pravmir.ru -
Семейный альбом
Posted By Священник Константин Камышанов On 8 декабря 2013 @ 3:18 In Главная тема,Священнник Константин Камышанов,Толкования | Comments Disabled
Почему Христос совершал чудеса в субботу? Как с учётом этого христианам проводить день, в который Бог заповедал отдыхать? Размышляет священник Константин Камышанов.
Семейный альбом [1]
В пятницу в Европу приходит Пати. Люди пьют и гуляют. А утром мучительно размышляет о том, что лучше принять: рюмку или таблетку. Благоразумные и не пьющие граждане с утра смотрят «Дачный ответ» и «Квартирный вопрос» или просто едут за город. Разумеется, что шаббат по сравнению с пати и телевизором выглядит намного привлекательнее.
Начинается вечером в пятницу. С раннего утра субботы начинаются молитвы. Молитва матери, молитва отца, еда, символизирующая моменты истории народа, отдых, специальные булочки, покой и тридцать девять запретов на работу. Однозначно лучше пати и пятничного разгула.
Так зачем же Христос так настойчиво провоцировал законников на скандал? Почему Он целый ряд чудес [2] намеренно совершил именно в субботу? Неужели Иисус отрицал значение шаббата, так выгодно отличавшего иудеев от язычников?
Это не случайное совпадение. Это не пикирование с законниками. Он хотел не цитатами, а чудесами сказать нечто важное и убедительное. Что?
Ответ очень прост. Вычислим разницу между шаббатом и действиями Христа. Иисус совершил в субботу следующие чудеса:
— Исцеление расслабленного при овечей купальне
— Исцеление сухорукого
— Исцеление слепого
— Исцеление скорченной женщины
— Иудеи обвиняли Его в нарушении субботы, когда ученики его срывали колосья, растирали руками и ели
Семейный альбом [3]
А теперь рассмотрим логику и качество предписаний шаббата.
О молитве и покое уже было сказано. Теперь о запретах. Например:
Смешивание холодной и горячей воды. Разрешено налить горячую воду, даже из кели ришон стоящего на огне в стакан, в котором много холодной воды, при условии, что эта холодная вода не нагреется от этого до температуры яд соледет (45°). И также разрешено налить много холодной воды в сосуд с горячей водой, даже в кели ришон (но который не стоит на огне), при условии, что нальют холодной воды столько, что она не нагреется до яд соледет. И когда будут переливать холодную воду, по закону нужно обязательно налить её за один раз и не медленно, чтобы горячая вода в сосуде не успела нагреть первую часть холодной воды.
Что это? Где горячая вода и где Бог! В целом — это предложение оставить любую домашнюю работу и коммерцию. Причем предполагается, что найдется некто хитрый, который захочет нарушить запреты. И вот для таких хитроумных составлены тщательные правила, чтобы лукавый человек не отвертелся от обязанности молиться, отдыхать и думать о Боге. В них уже заложена некая двойственность человека по отношению к Завету. Подразумевается какое-то утробное сопротивление человека Творцу. В них есть уверенность, что наши заботы, по умолчанию, уклоняются куда-то не туда, куда нужно.
Нужное направление мы видим из книги Бытия. Там мы находим, что Сам Бог был занят сотворением мира и почил от трудов в конце недели, и дал завет поступать также, как поступал Он Сам: делить время на работу и покой. Раз уж мы подобны, то должны быть подобны во всем.
Но дела наши в течение недели совсем не похожи на дела райские. Мы трудимся, зарабатываем, подписываем договоры, ремонтируем квартиры и строим дома. Что в этом Божиего или небесного? Разве можно назвать бизнес уподоблением творению? Конечно, нет.
Вот если бы мы трудились неделю Богу, а последний день недели решили бы войти в покой ради чистой беседы с Богом, тогда да. Но этого ведь нет. Последний день недели, прошедшей в суете, шаббат предлагает провести в блаженном отдыхе от трудов Божиих, которых не было. Смешивать воду или не смешивать, вытаскивать косточки из мяса или не вытаскивать, зажечь огонь или потушить, что в этом от Бога?
В сухом остатке выпадает только формальное уподобление и деление времени на две части. Но самого уподобления делам Творца нет, ни в неделю, ни в субботу.
Христос не нарушал субботы. Боле того, Он любил субботу и любил быть в доме молитвы. Любил читать Писание. Поучал.
Он не нарушил субботу. Он просто довел ее до совершенства, добавив к молитве вместо отдыха как связывания хозяйственной деятельности дела любви к ближнему.
Христос исцелял и творил добро не для Себя. Разве можно поставить эти поступки рядом с чесанием шерсти или возжжением огня! В чудесах Христа было истинное уподобление Богу Отцу. Не теоретическое, а практическое. Дельта между смешиванием воды, жатвой, пахотой, связыванием снопов, разглаживанием кожи, тушением огня и чудом исцеления согбенной женщины равна любви.
Мы также видим, что продолжением Его «работы любви» было сошествие во ад, где Он разрушил конструкцию этой тюрьмы. Мы также видим работу ангелов, пришедших ко гробу, где был положен Христос. И главное — мы видим работу Бога, сотворившего землетрясение и отвалившего огромный камень от пещеры погребения.
Само же воскресение [4] — это тоже работа по изменению структуры тела Христа. Оно, вообще, лежит над любыми запретами и предписаниями, не укладываясь, ни в какие параграфы. Суббота из мест собраний расширилась до границ видимого и не видимого мира.
Поэтому вполне оправдан отход от субботы к воскресению как апофеозу восстановления завета Бога и человека о соработничестве. Воскресение стало подлинным днем торжества памяти призвания человека Богом вселенского масштаба. Воскресение уже не вмещалось в субботу и переросло ее качественно и количественно. Этот день — воспоминание о том, что мы созданы для Рая, и том, что в нем нам поручена некая прекрасная обязанность сотрудничества и покоя с Богом. Напоминание о том, что сотрудничество не прервано, и оно — условие нашего возвращения. Не так, что чадо Божие надо ловить как мальчишку, норовящего убежать на улицу, и просить его помочь Отцу, а по-взрослому.
Странно, что законники не увидели этого триумфа любви и разума. Как же им не подсказало сердце?!
В сегодняшнем евангельском чтении мы видим предложение Христа о новом формате празднования Божиего дня вполне отчетливо. Вот пришла скрюченная женщина в синагогу. Вознесла свои молитвы, и Господь показал на ней, что благодать на благодать — ее исцеление, не имеющее ничего общего с количеством шагов в субботу. Молитва в день Божий — это прекрасно. Но дополнение молитвы трудами любви — это совершенство. Более того, мы ясно начинаем понимать что молитва, покаяние, причастие, не дополненное делами веры — пустое.
В одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его.
Но в наших рассуждениях не ясно выразился еще один важнейший аспект, имеющий отношения ко всему человечеству. Господь заповедал отдых от трудов Божиих, которые мы должны совершать в течение недели. Оказывается, Он ожидает, что мы должны жить Его трудами всю неделю!
Семейный альбом [5]
То есть, Ему должен быть посвящен не один день в неделю, а вся жизнь. Шизофреническое разделение на дни «для себя» и дни «для Бога» катастрофично своими последствиями раздвоения души. Они рождают ущербность для жизни будущего века.
Об этом писал Пришвин:
«3 Декабря 1947. Делят свою жизнь надвое: одна половина — холодная — отдается повседневному делу, другая — горячая — лучшая, приносится Богу в церковь. Разве нельзя эту лучшую часть души отдавать своему делу и в этом деле служить Богу, и только в часы отдыха ходить в церковь и советоваться там с Богом о своих делах. Нет ли в том вредной гордости, если человек, вынимая свою душу из обыкновенного дела, относит ее в высшую сферу духа и потом свысока смотрит на свой повседневный труд. Молитвой утешаются, потребляют ею Бога и этим отделываются от жизненного дела: жизнь у них остается без души, а душа без жизни».
Жизнь новомучеников российских [6] также со всей очевидностью показала, что служба Богу — это не только богослужение, а все время, как в ограде церкви, так и вне ее. Они своими подвигами в миру как бы снова освятили пространство, расширили понимание службы. Они связали богослужебное время с личным.
Чудеса Христа в субботу должны говорить нам о том, что литургична должна быть вся наша жизнь от крещения до смерти. Нет времени «для себя» и нет времени «для Бога». Время одно, и оно у нас общее с небом.
Эти слова не для того, чтобы продолжить бесплодные дебаты длиною в две тысячи лет. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им никогда не сойтись». А для того, чтобы мы сами для себя уточнили формулу Божиего дня. Она или «молитва и табу», или «жертвоприношение и дела любви». Христос сказал, что Он пришел наполнить Закон. Во втором определении мы видим, что действительно так и есть. Исполнить — значит наполнить до краев.
Воспоминание чудес в субботу не должно превращаться в анализ исторического факта. Что прошло, то прошло. Нам сегодня предлагается не кивание головой, а уподобление Богу, то есть наш деятельный отклик на Евангелие, соработничество Творцу. Без этого понимания мы никогда не сможем постигнуть полноту веры, движимой любовью
Шаббат — хороший обычай. Но Христос дал воскресение — новый день памяти завета с Богом, доведенный до абсолютного совершенства. Он дал нам день воспоминания нашего родства по благодати и деятельной любви. Произошло смещение дня памяти как результат развития. Так цветок опережает бутон.
И мы приняли воскресение как день, когда оставив все, мы идем в гости к своему небесному Отцу чтобы по-семейному помочь родителям или просто побыть вместе. С Ним мы вспоминаем все то общее, что есть между нами. Так вспоминают родители и дети время, проведенное вместе, листая семейный альбом.
Семейный альбом [7]

Article printed from Православие и мир: http://www.pravmir.ru
URL to article: http://www.pravmir.ru/semejnyj-albom/
URLs in this post:
[1] Image: http://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/2013/12/61055.jpg.jpeg
[2] чудес: http://www.pravmir.ru/tag/chudo/
[3] Image: http://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/2013/12/487304_416255371801354_1288456340_n.jpg
[4] воскресение: http://www.pravmir.ru/tag/voskresenie-xristovo/
[5] Image: http://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/2013/12/1378764_518818024878421_2084234990_n.jpg
[6] новомучеников российских: http://www.pravmir.ru/tag/novomucheniki/
[7] Image: http://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/2013/12/1n_3.jpg
[8] Чего ты хочешь?: http://www.pravmir.ru/chego-ty-xochesh/
[9] Как совершается чудо: http://www.pravmir.ru/kak-sovershaetsya-chudo/
[10] Давний спор: http://www.pravmir.ru/davnij-spor/
[11] О том, что чудо есть радость и долг: http://www.pravmir.ru/o-tom-chto-chudo-est-radost-i-dolg/

Копирайт © 2009 Православие и мир. Все права зарезервированы. Хостинг сайта 100mb.ru

вторник, 26 ноября 2013 г.

В ад - или...? Миссионерский диалог о рассказе Чехова

С благодарностью помещаю некоторые из откликов, которые присланы лично мне по электронной почте.

ИСХОДНОЕ МОЕ ПИСЬМО:


Дорогие братья и сестры!
Ниже приведен текст рассказа классика русской словесности, относительно которого мне был поставлен вопрос человеком, размышляющим над тем, что он видит и слышит о Церкви, находясь вне ее (хотя и будучи крещеным и имея верующих воцерковляющихся родных).
Я затруднился как правильно отвечать, обещал подумать - и потому надеюсь на помощь соборного разума Церкви, чтобы не оставить вопрошающего без достойного ответа.

http://dima-mixailov.blogspot.ru/2013/11/blog-post_24.html


--
Храни Господь
Дмитрий

НЕКОТОРЫЕ ОТВЕТЫ:

Алексей Жервэ <azherve@mail.ru>24 ноября 2013 г., 16:28


Кому: Дмитрий Михайлов <dima.mixailov.spb@gmail.com>
Добрый день, Дмитрий!
Как можно ответить на этот вопрос, если мы не знаем как главная героиня прожила время после своего поступка?
Мы видим её в определенный промежуток времени, и жизнь её в этом рассказе не заканчивается.
Поэтому вспомним разбойника и "Да поминет нас Господь Бог во Царствии Своем!"

Всех благ,
Алексей

Игумен Флавиан <flavian@mail.ru>25 ноября 2013 г., 18:04
Кому: Дмитрий Михайлов <dima.mixailov.spb@gmail.com>

Скорее, гораздо ближе к аду хозяева, доведшие ребёнка бессонницей до галлюцинаций ("зелёное пятно").
Ваш и.Ф.


Ольга Стеклова <olga_steklova@mail.ru>25 ноября 2013 г., 18:45


Кому: Дмитрий Михайлов <dima.mixailov.spb@gmail.com>
Не будем за Бога решать судьбу души человека.
Поблагодарим Его за то, что у нас в детстве не было такого ужаса, как у этой девочки.
--
Ольга Стеклова

Larisa <larisa_n13@mail.ru>26 ноября 2013 г., 11:32
Кому: Дмитрий Михайлов <dima.mixailov.spb@gmail.com>

Дима, здравствуй! Я думаю , что на этот вопрос не может дать ответ ни один человек, так как никто и никогда не может знать КТО  КУДА попадет. Это дело Божье. И сам по себе вопрос искусительный, так как вызовет дискуссии, а их не должно быть. Этот рассказ по сути констатирует наличие ЗЛА в нашей жизни и что с этим делать каждый решает СаМ, каждый по-своему. По вопросу можно многое сказать о человеке: почему его интересует куда попадет девочка, а не куда он сам попадет? Или для него этот вопрос не актуален?.... Тогда это просто демагогия. О. Василий Ермаков однажды, на мой очередной вопрос такого же плана, сказал: " Ты приходи к нам( в общину), посмотри, помолись, постарайся пожить в Боге, не грешить и Бог откроет тебе то, что тебе полезно знать. А я научу тебя молиться и верить...Давно это было, но я помню, потому что научил. И вопросы мои стали другими. 
Верующий во всем видит подтверждение своей веры , а неверующий- подтверждение своего неверия и нам это не изменить. 
R. S.Такой вопрос может и стоит задавать человеку с большим христианским и жизненным опытом, миссионеру. Я бы написала о. Андрею Кураеву. Или о. Петру Мещеринову на твоем месте. А сама бы спросила у о. Иоакима Парра. Чтобы услышать их формулировку. 
Помощи тебе Божьей. 
Лариса Носич.

--------------------------------------------------------


игумен Нестор (Люберанский) <liuberansk@mail.ru>24 ноября 2013 г., 17:32
Ответить: "игумен Нестор (Люберанский)" <liuberansk@mail.ru>
Кому: dima.mixailov.spb@gmail.com
Уважаемый Дмитрий!
Поднятая Чеховым тема не раз обсуждалась не только в литературных, но и в богословских (древних богословских) трудах. Есть прекрасная работа Михаила Михайловича Дунаева, уже покойного, "Вера в горниле Сомнений". "Православие и русская литература в XVII–XX вв." Там есть глава о Чехове (гл. XVIII). Думаю, Вашему собеседнику будет интересно узнать о творчестве Антона Павловича, который до сих пор у меня вызывает неподдельный интерес. Вот ссылочка:
http://e-libra.ru/read/209299-vera-v-gornile-somnenij.-pravoslavie-i-russkaya-literatura-v-xvii-xx-vv..html

Во вложении я эту главу отдельно выбрал.
Ответ не сложен. Во-первых, кто спасется, знает один Бог, как бы мы не оправдывали или не осуждали человека и его поступки. Приведенный пример указывает на то, что случай этот и выбор, сделанный девочкой, не однозначен. Можно просто сказать: зло пораждает зло. И этим ограничиться. Я решительно осуждаю эту ситуацию (имеется ввиду состояние, в котором пребывала девочка, и нравственное состояние её хозяев). Более того, Чехов своим словом призывал изменить, решительно бороться с таким состоянием душ людских, которые извращались на православной почве. Потому Чехов и не хотел быть таким "православным", как он описывал своих героев. Вспомните Достоевского "Мальчик у Христа на Ёлке". Это тот же сюжет - осуждение общества, которое должно было быть преображенным православием, а ухватилось лишь за его форму, за пустые безжизненные формы, лицемеря и фарисействуя.
Что будет с девочкой?
Чтобы ответить на этот вопрос, ответим на его логическое продолжение: буду ли я первым, кто бросит в неё камень? (См. Ин. 8, 1-11).


С уважением, игумен Нестор,
председатель редакционно-издательского
отдела Пензенской епархии,
наместник Спасо-Преображенского
монастыря г. Пензы

Глава XIII АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ.doc
465K
---------------------------------------------------------------------

Марина Бурдуковская <antiohia87@mail.ru>24 ноября 2013 г., 21:10
Ответить: Марина Бурдуковская <antiohia87@mail.ru>
Кому: ДМ <dima.mixailov.spb@gmail.com>
Дима, мы ведь не знаем, каковы будут её поступки после этой ночи. В ад или рай, как известно, попадают в соответствии с направлением жизни, в зависимости от того, куда сам человек стремился - к Богу или от Него. С учётом того, что среди святых есть целый ряд бывших разбойников, которые сознательно убивали и грабили, Варин поступок, совершённый в бреду, не может означать окончательной гибели.


--------------------------------------------------------------------

Антон Быков <abykov-vbg@mail.ru>24 ноября 2013 г., 19:29
Ответить: Антон Быков <abykov-vbg@mail.ru>
Кому: ДМ <dima.mixailov.spb@gmail.com>
Простите, отвечу кратко:

Вопрос изначально поставлен некорректно - не в поступке дело - это уголовный суд рассматривает и оценивает поступок/преступление.  Другое дело, что всякий поступок накладывает свой отпечаток, оставляет след  - грязный или светлый - на вечной душе.
Быть рядом с Богом (в Царствие Божием) или вдали от него (в аду) - вопрос состояния души: ее подобия Богу, устремленности к Нему, отношения к нему, способности быть рядом с Ним.  Как на солнце черный предмет может раскалиться, и такой же предмет рядом с ним - только светлый - останется прохладным - так и душа черная рядом со Светом - Богом - будет нестерпимо обжигаться тем же самым Светом Божества, который для души чистой будет источником блаженства.
Пока человек жив, для него открыта возможность через таинство покаяния очистить эту грязь с души:  "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды." (1 Иоан.1:9).
Жизнь героини рассказа напоминает известные пытки на "допросном конвейере" в НКВД, когда даже крепкие люди переставали владеть собой, владеть ситуацией.
Поэтому  не берусь определять меру ее ответственности за поступок - ее явно довели до состояния неспособности противостоять воздействию темных духовных сил.
Главное - как она будет смотреть на себя и на свой поступок перед Богом и что предпримет в связи с ним.
===
Свящ. Антоний Быков.
abykov-vbg@mail.ru

Эти комментарии и другие плюс мои размышления над поставленным вопросом привеля меня к мыслям, которыми хочется поделиться. Миссионер всегда выходит по необходтимости за границы Церкви, но все адресуемые ему вопросы он должен использовать ради того, чтобы привести задающего их человека в Церковь. Исходя из этого, я решил развернуто ответить, опираясь на ответы братьев и сестер и пробуя их творчески развить. Мне кажется, нам всем нужно совершенствоваться в миссионерстве,поэтому делюсь этими размышлениями и буду рад услышать мнение о них - а потом предложу с вашими поправками вопрошающему

Итак:

О рассказе Чехова «Спать хочется».

В рассказе есть ключевой мотив непосильного страдания, подвигающий человека, любого, в данном случае маленького, и в этом гротеске яснее видна парадигма выбора — к стремлению любой ценой избавиться от страдания, избежать его, выжить.

И в контексте этого невыносимого страдания читатель вопрошает церковного человека — что будет с душой, не вынесшей бремени выбора? В ад ее — или...?

Невыносимые страдания путем лишения сна описаны в литературе, посвященной новомученикам: на следствии многократно применялся метод конвейерного допроса, когда человек в течение очень длительного времени лишался сна, принуждался к активности — отвечать на вопросы следствия, - и в конце концов ломался, против своей воли соглашаясь на любые компромиссы со следствием, чтобы только поспать хоть немного.

Предлагали протокол допроса — написанный по шаблону, присланному из Москвы: «Я, такой-то, признаю, что состоял в контрреволюционной повстанческой организации», или «шпионской организации», или «мой друг такой-то — шпион, диверсант”.
Если схваченный отказывался подписать ложь, угрожали: «Будем арестовывать твоих, всю твою семью». Тут кто-то не выдерживал. Если выдерживал и это — начинались пытки.

Самая простая из пыток — стойка, «конвейер». Кажется, ну подумаешь, стоять. На деле это было ужасно. Это страшнейшие мучения, сопоставимые с мучениями ранних лет христианства. Следователь сидит, потом его сменяют, кто-то из них пьет чай или водку, звонит домой, поддевает какими-то фразами стоящего в углу заключенного, но редко дает присесть. А через несколько суток у стоящего начинаются галлюцинации. И в этом состоянии он может подписать всё что угодно, не отдавая себе отчета.

Свт. Лука (Войно-Ясенецкий), мужественный человек и профессиональный хирург, как врач, наблюдая за самим собой, описал это страшное превращение сознания — он тоже в конце концов подписал протокол. Впоследствии он пытался потребовать его аннулировать, как подписанный под пыткой — и не мог добиться этого.

То есть у человека есть границы, которые он не в силах сам перейти.
И тем не менее, есть способ их превзойти, доступный каждому — и почти никем не востребуемый — молитва. В наше время это слово уже не под запретом. Однако его смысл, объем, содержание ускользает от сознания, воспитанного СМИ. Та всецелая обращенность к Богу человеческого естества, которая являет себя в святых, нам не свойственна и кажется недоступной. Мы живем в мире, где это не только каждый день, но вообще почти никогда не требуется. И понять необходимость этого нас можно заставить только страданием. Поэтому по выражению К.Льюиса, если Бог не бывает услышан в тихом шепоте любви и ясном голосе разума, Он кричит нам в рупор страдания.

Жития святых в наше время читаются как сказки. Может было — может не было, но явно не про нас написано. При этом масса людей обращается иногда к этим же святым, но не как к братьям, отцам, предкам, родным — а как к каким-то инопланетянам, способным и почему-то готовым нам помочь. Мы востребуем результат их подвига, категорически не принимая тот путь, на котором этот результат получен. Обращаем к ним свои наивные просьбы о сегодняшнем успехе и благополучии — а они смотрят на нас из совсем другой перспективы жизни.

Возвращаясь к рассказу, можно отметить «на заднем плане» атрибутику поверхностной религиозности в помещении, где разворачивается действие. И отметить личность автора, в которой  места молитве не было. Что может рассказать о страдании человек, не молящийся Богу? Только то, что он и рассказал — это тупик. И прежде всего это его собственный тупик. Переводя на язык понятий двадцатого века, этот тупик и его решение нам вполне знакомы по сталинской формуле решения всех проблем на свете: нет человека — нет и проблемы.

Гениальность художника русской словесности в том, что он усмотрел это не в мире взрослых, как Достоевский в «Бесах», а в мире почти ангельском, лишенном взрослых страстей, в мире детства. И оттого этот привлекательный, хотя и страшный путь так часто применяется, что кроме него и обращения к Богу других путей преодоления страдания просто нет.

А еще этот рассказ наводит на мысль, что можно согласиться с апостолом Павлом в его размышлении о внутренней противоречивости каждого человека. Павел вглядывается в свою душу и пишет:

15 Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю.
16 Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр,
17 а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех.
18 Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.
19 Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.
20 Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех.
21 Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.
22 Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием;
23 но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.
24 Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?
25 Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.
(Рим.7:15-25)

Но тогда и отвечать автору вопроса надо исходя из этой противоречивости и одновременно из той парадигмы выбора, которая обрисована выше. Это уже касается не только несчастной девочки, совершившей в состоянии аффекта непреднамеренное убийство. Это касается всех нас, без всякого исключения. Каждый человек, покопавшись в памяти, отыщет сколько-то эпизодов, когда его воля к добру была парализована страхом, ленью, эгоизмом, человекоугодничеством — и он сделал зло, которого не хотел. А разве где-то написано, что в ад идут только за убийство? Поэтому вопрос актуален и для ап. Павла, который в свое время предавал на смерть христиан, и для нас, наследников своих отцов и дедов, предавших на смерть почти все священство и активных мирян, и для сегодняшнего нашего выбора, который может оказаться непосильным — и сегодня, и завтра. Мы ведь не знаем, каким будет это «завтра» - не повторит ли оно наше «вчера».

Так что вопрос глубокий и актуальный. Вряд ли задавший его так именно размышлял, но если он будет иметь интеллектуальное мужество додумывать до конца посланную ему Богом мысль, то он и придет несомненно к Богу, больше просто некуда идти. И останется без гарантий — но с реальной, поколениями ( в том числе и его собственных предков) успешно реализованной надеждой, что Бог может принять его и с таким тяжким грузом греховного прошлого. Лишь бы сам человек не сросся с этим прошлым, не принял его как нормативное поведение. Лишь бы он всегда был им опечален, и помнил его, как Давид

5 ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною.
6 Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем.
(Пс.50:5,6)

Это все, что можно сказать Богу, но как это много!
Вся Псалтирь пронизана этим ощущением, ту и там оно выражается по-разному, но всегда это одновременно отчаяние что-то сделать самому и надежда, что Бог может все. Эти слова потому и читают уже второе тысячелетие в храмах и дома, по покойникам и за живых, что ничего лучшего и большего человек за прошедшие века не сказал Богу. Не будем фантазировать, как может преобразиться от этого памятования о грехе и о Боге погибшая душа девочки (а то, что душа гибнет в момент убийства, очевидно, она уже в аду, где правит человекоубийца от начала, вопрос в том, удастся ли вырвать ее оттуда). Подумаем ( и предложим автору вопроса подумать) о самих себе, спроецировав рассказ на свою прожитую жизнь. Ведь убийство это способ удалить человека из сферы своего бытия. А скольких людей мы выбросили из сферы своего бытия? Из памяти? Это метафизическое убийство может оказаться не менее эффективным, ведь его источник тот же. И оно будет без сомнения использовано темными силами, которые каждый наш грех «развивают» в своем направлении, часто очень творчески, если можно это слово приложить к силам тьмы.

А сколько раз мы принуждали других выбросить кого-то из своей жизни и из своей памяти — потому что э т и м  неудобно, больно, лично мне плохо жить, и уж если ты связан со мной сегодня, выбрось из памяти и исключи из своей жизни вот эту часть своего «вчера», часто вместе со всеми входившими туда людьми, даже бывшими тебе дорогими, ставшими частью тебя самого. Разве это не такое же убийство «по неудобству», не преступление, пусть  и не доведенное до степени страдания, описанной в рассказе или на конвейерном допросе?

Это не искусственная параллель: непосильность страдания уравнивает нас всех, людей побежденных в итоге неправдой. И вопрос не в том, куда мы попадем в итоге после смерти, а куда мы уже попали сейчас, еще при жизни. И ад, и рай начинаются здесь. Как именно они продложаются ТАМ, мы знать отчетливо не можем. Есть визионерское видение блаж. Феодоры о контрольных точках, проходимых душой после смерти, где ей предъявляется весь собранный за жизнь бесами «компромат», так сказать, по разделам грехов — в житии они названы мытарствами, от слова «мытарь»=сборщик налогов. Это опыт одной из многих святых, он для нас только намек, но и этот намек может очень отрезвляюще подействовать. Я дня три ходил под впечатлением, прочитав ее описание в первый раз. А потом... привык цитировать, и острота ушла. Вот, наверное, самое страшное, что мешает помнить и воспринимать грех, как Давид - всегда с острой болью, как совершенный сегодня, и всегда с предельным напряжением страха и надежды — что сделает Бог, простит или нет? И что я могу еще успеть сделать, чтобы Он простил?

Девочка станет девушкой, женщиной, старушкой — всю жизнь проживет с этой памятью своего греха. И ни автору, ни читателю не удастся разглядеть в ее будущем, чем станет для нее это воспоминание. Можно только сослаться на реальный опыт других людей. Недавний фильм «Остров» покойный Св. Патриарх Алексий II обобщенно назвал притчей — именно на эту тему. И это припоминание может быть не только личным. Есть люди, которые совершенно изменили свою жизнь под воздействием открывшегося им греха родителей. Ходили по святым местам, вымаливали прощение для тех, кто уже сам не может ничего сделать. Есть люди, которым являлись в сне усопшие сродники, прося о молитве за совершенные в жизни грехи — и по любви к ним человек становился молитвенником за свой род. А бывают часто люди, которым эта память мешает жить — потому что жить они хотят так, как будто ее нет. Им она печальна, опасна и страшна — и ее пробуют убить водкой, наркотиками, преступными наслаждениями. Но память нельзя убить, воспоминание будет присутствовать в нашей жизни, хотим мы того или нет.

И вот в ответ на все это воспоминание может явиться две разные печали, и ей (и нам) надо выбирать, какой печали отдать свое сердце. Если хотим ожить — то нам нужна (выражение ап. Павла) — печаль по Богу:

10 Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть.
(2Кор.7:10)