вторник, 27 марта 2018 г.

Епископ Михаил Грибановский - В чем состоит церковность?

Епископ Михаил Грибановский - В чем состоит церковность?

(Из речи, читанной иеромонахом Михаилом Грибановским в заседании братства Пресвятой Богородицы 14 декабря 1886 года.)

ИСТОЧНИК: https://studfiles.net/preview/4630298/page:8/

Мысль о церковности только еще весьма недавно стала привлекать к себе общественное внимание и до сих пор очень мало выяснена и того меньше понятна. Каждый из ее друзей и врагов влагает в нее такое содержание, какое ему заблагорассудится. В различных сферах она обращается в совершенно различной окраске и вызывает самые противоположные взгляды и суждения. Посильно при всяком удобном случае уяснять великую идею церковности составляет нравственный долг ее носителей и защитников.

Самые общие, самые основные черты понятия церковности еще весьма смутно и в виде каких-то неопределенных и разрозненных теней предносятся пред нашим общественным сознанием. Наиболее ясно и распространенно то понимание церковности, по которому она обнимает собою внешнюю богослужебную сторону нашей православной веры. Такое понимание привилось к нам потому, что, во-первых, весьма легко и наглядно, а во-вторых, взятое само по себе неоспоримо верно, насколько обрядность составляет необходимую и существенную принадлежность православия. Но и защитники и противники этого понимания всегда должны помнить, что оно далеко не исчерпывает всего содержания понятия церковности; последнее несравненно богаче и неизмеримо выше, так как обнимает кроме внешней и внутреннюю сторону церковной жизни.

Церковность – по прямому смыслу слова – это то, что свойственно Церкви, что отличает ее от остального мира, стоящего вне церковной благодати: церковно то, на чем лежит печать Церкви. Мы должны называть того человека церковным, который живет духом Христовой Церкви, освящается ее таинствами, любит ее постановления и руководствуется ими во всех своих делах. То общество мы должны считать церковным, в котором царит духовный авторитет Церкви, в котором ее представители имеют решающее нравственное влияние на все формы частной, общественной и государственной жизни, в котором, наконец, все отдельные лица и учреждения свободно и любовно преклоняются пред ее божественными указаниями и получают от них силу и направление своей деятельности.

Церковность – это такое направление жизни, в котором видно преобразующее действие Святого Духа, присущего Церкви. Чрез церковность он проникает в нашу земную стихийную жизнь, возрождает и укрепляет ее. Это деятельное участие Духа Божия озаряет идею церковности божественным светом и придает ей характер несокрушимой прочности и небесного величия, как бы иногда ни пренебрегали ею в своем легкомыслии дети мира, как бы ни боролись против нее ее враги, как бы ни искажали и ни разменивали ее на мелочи ее друзья. Напрасно думают, что церковность есть знамя лишь той или другой общественной или политической партии и имеет поэтому преходящий интерес. Нет, это – знамя Святого Духа. Это – знамя тех, которые на временное течение личной и общественной жизни смотрят с точки зрения вечности. Народы и государства сходили, сходят и сойдут с лица земли; Церковь пребудет во веки. Только тот народ и только то государство могут крепко стоять и расти, которые подчинят себе шаткую, изнемогающую в своем же собственном развитии, естественную жизнь могущественной, непреодолимой и для самого ада, благодатной силе Святаго Духа. Ошибаются те, которые думают, что церковность есть привходящая второстепенная струя в общем течении народного развития. Нет, она есть единственный проводник божественных зиждительных сил на земле и от нее всецело зависит рост и благоденствие каждого народа. Кто не привьется к этой Христовой лозе, не вберет ее живительного сока во все разветвления жизни и внутренней и внешней, тот нравственно засохнет и погибнет навеки, будь то отдельный человек или целая, даже великая нация.

Но внести церковность в частности жизни, скажут противники, не значит ли вогнать эту жизнь в устаревшие и окаменевшие церковные рамки, которые она давным-давно переросла? Не то же ли это самое, что подавить и уничтожить все неисчерпаемое богатство индивидуальных форм развития, которые составляют весь цвет и красоту нашего существования?

Прежде всего, как внести церковность в свои мысли, в свое мировоззрение? Какие советы предлагает Церковь искателям теоретической истины? Церковь требует, чтобы прежде чем блуждать по запутанным тропинкам естественной человеческой мысли, они обратили внимание на ее учение, как оно выразилось в Евангелии и на вселенских соборах. Затем она требует, чтобы это знакомство с ее учением было отрешено от всех предубеждений, от всякой предвзятой мысли, было бы просто и естественно, как и подобает беспристрастным искателям истины. Наконец, она требует избегать при этом насколько возможно односторонней ее оценки, не увлекаться одними доводами рассудка или образами фантазии, не верить влечению одного чувства или протестам одной воли, а стараться воспринимать ее учение всем существом, в полном согласии душевных сил, после того как удалось сосредоточиться, углубиться в себя, настроить возвышенно свое сердце и дух. Тогда церковь обещает дать свидетельство своей истины. Тогда ищущий в глубине своего существа увидит, что здесь именно, в этом учении, заключено то, чего просит, к чему стремится его жаждущая истины душа. Затем останется только прояснить и отполировать найденную драгоценную жемчужину. Церковь предлагает тут в руководители святых отцов, которые в своих творениях представили величайшие образцы выяснения христианства. Наконец, по примеру тех же святых отцов, должно пользоваться всеми возможными пособиями науки и философии. Чрез это еще резче и отчетливее предстанет пред духовным взором искателя истины все божественное величие церковного учения.

Не менее определенные указания можно найти и относительно того вопроса, как внести церковность в область своих чувств, как отнестись с точки зрения церкви к тем односторонним порывам и стремлениям души и к тем страстям, которые переполняют и бурно волнуют нашу стихийную греховную природу. Если мир смотрит на все это равнодушно и даже считает аффекты и страсти полезными и необходимыми двигателями жизни, то Церковь повелевает непременно искоренять со всей возможной энергией. Для церкви чистота сердца и радостный духовный мир составляют высший жизненный идеал и главное условие необманчиво плодотворной практической деятельности. Далее Церковь предлагает целую систему борьбы со страстями, систему, проверенную многими опытами и запечатленную величайшими подвигами самоотвержения и пламенной любви ко Христу.

Множество аскетических произведений дают неисчерпаемо богатое пособие каждому желающему познакомиться с церковным опытом этого рода. В виде необходимого условия успеха борьбы Церковь повелевает предварительно отказаться от чувства горделивой самонадеянности. Она заявляет, что если человек будет полагаться только на свои личные силы, то его наверное ожидает неуспех и поражение: ибо враг несомненно сильнее его. По ее мысли нужно постоянно призывать высшую помощь Христа и Его святых с искренним признанием своего бессилия и своей греховности. Только при таком чувстве безусловного смирения возможны при помощи Божией победа над злом и приближение к той нравственной чистоте, к которой призывает Церковь каждого своего члена. Наконец, в продолжение всего трудного пути борьбы она предлагает в руководители пастырей и подвижников, у которых должно искать практического совета, помощи, утешения в печали и возвышения духа, и чрез которых она подает свои спасительнейшие при всех падениях жизни Таинства покаяния и причащения.

Если мы перейдем от личной жизни к семейной, то и здесь услышим совершенно ясный голос Церкви об истинной цели и правильной постановке семейных отношений. Церковь безусловно запрещает браки ради одного личного удовольствия, по корыстным или другим посторонним соображениям. Она признает только одну цель – взаимную самоотверженную любовь ради славы Христа. В семье она желает видеть святилище, в котором воспитывались бы прежде всего верные Христовы слуги. Какова должна быть постоянно нравственная атмосфера в семье, какой религиозный характер должны носить все житейские мелочи ее в виду такой высокой цели – это в состоянии понять каждый, кто только искренно решится устроить свою семейную жизнь по церковному идеалу. Но, конечно, и у такого решившегося могут в семье встретиться такие недоразумения, в которых ему беспристрастно разобраться будет весьма трудно. В таких случаях, по указанию церкви, необходимо авторитетное участие ее пастыря, который по самому званию своему обязан всеми силами оберегать семейное благосостояние своих пасомых, вникая в их душевные нужды и соглашая их взаимные неладицы. Как духовник, как учитель, как священнослужитель он имеет все возможные средства успешно действовать в этом направлении и является необходимым и руководящим членом семейства, устроенного на началах церковности.

Если обратим внимание на общественную деятельность, то, по церковному воззрению, она вся есть только многоразличный подвиг любви к ближнему во славу Христа. Всякие корыстные, властолюбивые и самолюбивые побуждения в ней – прямое ниспровержение основных требований Церкви. По смыслу последних каждый общественный деятель должен иметь в виду одно – помогать своим делом созиданию царства Христова, царства любви и истины во внутренней и внешней жизни людей.

Первым и основным кругом общественной деятельности с точки зрения Церкви нужно считать деятельность приходскую. Здесь прежде чем где бы то ни было верующий должен показать свою любовь к ближним и свое умение приносить им посильную помощь тем или любым способом. Помогать христианскому воспитанию и образованию детей прихода, поддерживать благосостояние материально падающих, призревать нищих, вдов и сирот – вот первая проба сил для желающего устроить свою деятельность по церковным началам.

Идеал прихода – это та первоначальная христианская община, о которой, в непреложное руководство каждому верующему, столь просто и вместе столь невыразимо трогательно повествуется в Деяниях апостольских. Вси же веровавшии бяху вкупе и имяху вся обща: и стяжания и имения продаяху и раздаяху всем его же аще кто требоваше. По вся же дни терпяще единодушно в церкви и ломяще по домам хлеб, приимаху пищу в радости и в простоте сердца, хваляще Бога и имуще благодать у всех людей (Деян. 2:44–47).

Центром прихода искони в Христовой Церкви был Божий храм. Из этого живоносного источника, по церковной идее, течет духовная и внешняя приходская жизнь. Здесь все члены прихода должны чувствовать себя одной благодатной общиной, признанной ко взаимному назиданию и спасению, и единодушно переживать все печальные и радостные воспоминания из жизни своего Спасителя и своей Церкви в полном круге богослужения. На храме и его служителях у всякого истинно верующего члена Христовой общины само собой сосредоточиваются величайшая любовь и высокое благоговение. Он не может не видеть собственной славы и собственной похвалы в благолепии и чистоте дома Божия, в осмысленности, истовости и красоте богослужения, во всеобщем уважении и почете своего пастыря, в его назидательности и, наконец, в его авторитетном руководстве всеми приходскими делами. Вот тот первый круг обязанностей, который налагается Церковью на каждого искренно желающего внести церковность в свою практическую жизнь.

Благотворная приходская деятельность с точки зрения Церкви лучшее и почти единственное ручательство пригодности известного лица в более широкой сфере действия. Церковь издревле с доверием смотрела на таких общественных деятелей, которые в своих приходах показали свое умение служить ближним единственно ради Христа. Только тому, кто верен в малом, может быть поручено многое. И широкая государственная и узкая приходская деятельность, равно как и все промежуточные степени между ними, для Церкви суть только частные виды одного и того же самоотверженного служения Христу и Его меньшим братьям. Поэтому-то она ко всем им безразлично прилагает одно и то же нравственное мерило, одну и ту же религиозную оценку.

Внести церковность в общественную жизнь – это значит дать ей христианский православный смысл подвига ради ближних, поставить ее под нравственно-религиозный контроль Церкви. Не говорим уже о суде, а тем более о воспитании и образовании юношества, где необходимость авторитетного голоса Церкви признавалась всегда среди христианских народов и мучительно чувствуется в нашем отечестве, но даже и обычная административная деятельность – разве она на каждом своем шагу не нуждалась бы в содействии и указании пастырей церкви, если бы преследовала только одну истинную пользу людей? Разве по самому существу своему она не находится постоянно в опасности запутаться в мелочах, уклониться в сторону, потерять из виду общую христианскую цель? Кто как не пастыри, не духовники, как не учителя и представители Церкви могли бы постоянно держать светильник руководящей идеи и служить верными посредниками между нуждами народа и его общественными деятелями?

Если теперь мы посмотрим на действительное положение дел, то не должны ли будем сознаться, что нам еще весьма далеко, чтобы не сказать более, до церковности, понимаемой в истинном своем смысле? Где у нас умственное развитие поставлено на твердую положительную почву церковного вероучения? Кто у нас верит, что истина доступна только чистой душе, ее полному гармоническому настроению, а не усилиям одного сухого рассудка или порывам лишь полусознательного чувства? Мы считаемся православными и меньше всего знаем о православии. Мы изучаем все, ищем истину повсюду, кроме себя, кроме своей Церкви. Мы сидим над книгами всех родов и не знаем совсем ни Евангелия, ни деяний соборов, ни писаний отцов, ни постановлений Церкви, ни ее истории. Мы увлекаемся всякими новыми научными и философскими доктринами, иногда не стоящими никакого внимания, уясняем и комментируем их – и менее всего отдаем своих сил прояснению родного православного учения, исследованию глубокомысленной церковной литературы. Поистине ужасна эта готовность верить во все, только не в самих себя, не в ту истину, которая вручена нам Богом в православии!..

Где далее мы видим борьбу со своими страстями и с различными дурными движениями нашей души? Это чуть ли не считается делом одних монахов, да и то под весьма большим сомнением и больше по привычке. Кем у нас читаются аскетические произведения? Многие стыдятся даже и говорить о подвигах святых, о духовном мире, о чистоте сердца и т.п. предметах. У кого осталась еще непоколебимая, готовая даже на страда

☺ния и муки, вера в силу и конечную победу добродетели? Для нас внешность, наружная блестящая мишура жизни заслонили все духовное, всю его внутреннюю мощь и неизреченную красоту. Мы не думаем о нем, легкомысленно пренебрегаем им… Это ли не полное отречение от идеалов и заветов Церкви?!

А семейная жизнь? Не создается ли она везде на началах прямо противоцерковных? Кто думает о Христе пред вступлением в нее? Никогда и не вспоминается почти, что из детей прежде всего нужно воспитать истинных носителей Христовой любви и верных сынов Церкви. Какое ничтожное нравственное значение имеют пастыри при заключении браков и в дальнейшей жизни семьи! И поэтому сколько порчи с самого первого шага в семейных отношениях! Сколько семей рушилось и погибло за последнее время! Они могли бы быть спасены, если бы больные обращались к духовному врачу и слушались бы святого и любвеобильного голоса Церкви, жаждущей только их же радости и счастья.

Не то же ли самое печальное положение дел мы видим в общественной жизни, начиная с приходской сферы и кончая высшей государственной? Где у нас приходская жизнь с ее постоянным единением в молитвах, празднествах, во взаимном и пастырском назидании, в благотворительности, в воспитании? У нас почти никто не смотри на нее, как на дело самой первостепенной важности, как на коренную основу всего нашего общежития.

Прислушиваются ли у нас к голосу совести пастырей Церкви при оценке годности кого-либо для той или другой должности? Наше общественное поле – вне всякого нравственного церковного воздействия, поэтому-то оно и произращает в себе всевозможные дурные плевелы. В чем, наконец, у нас влияние Церкви на общественное воспитание и образование учащихся?

Нам нужно от всей души молить Бога, чтобы мы поняли, наконец, что все наше спасенье как отдельных лиц, как общества, как государства, как целой народности во внесении повсюду христианско-церковного духа и в руководстве нравственным авторитетом церкви и ее представителей на каждом шагу нашей личной и общественной жизни.