Встреча с Реконью (фильм)

 В диком лесу стоит целый город. 
Огромные храмы, поросшие деревьями. 
И все это в тишине… 

Признание в любви очень уязвимо - что к человеку, что к месту. Я не раз попадал в Реконь и испытывал широкую гамму чувств вплоть до страха и желания поскорее уйти. Но вот эта первая встреча навсегда связана с сиянием радости. Было такое теплое чувство, как будто пришел в дом, где тебя ждали и тебе очень рады.

ФИЛЬМ ПРЕДСТАВЛЕН В ДВУХ ВАРИАНТАХ - для удобства зрителей
в первом варианте РАЗБИТ НА ДВЕ ЧАСТИ,
во втором варианте РАЗБИТ НА ТРИ ЧАСТИ

Первый вариант предполагает более "хороший" интернет,
второй вариант грузится полегче - для более плохой связи.

В конце этого сообщения я помещу текст фильма " ВСТРЕЧА С РЕКОНЬЮ "

Если будет желание узнать о Рекони больше, то можно почитать "Реконские рассказы"

ФИЛЬМ в лучшем качестве (из ДВУХ частей):

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ: http://www.youtube.com/watch?v=ObgPnx-bx7c

ВТОРАЯ ЧАСТЬ: http://www.youtube.com/watch?v=tDMxdzb3Evw

ФИЛЬМ в терпимом качестве (из ТРЕХ частей): 

1 часть: http://www.youtube.com/watch?v=NBPPTwxCaxo

2 часть: http://www.youtube.com/watch?v=iRGVlWOXOG8

3 часть: http://www.youtube.com/watch?v=kQ5vBaVEsD4

Встреча с Реконью.

Часть 1.

Эту историю пятилетней давности я мало кому рассказывал. Признание в любви очень уязвимо - что к человеку, что к месту. Но ведь Господь сказал: "раздай все свое" - не только по отношению к вещам.

Я попробую. А вы - будьте снисходительны. Ладно?

Я попросил Николая Яковлева и еще нескольких людей поделиться своими воспоминаниями и использовал их в своем рассказе. И еще я использовал песни Николая Рубцова, Юрия Кукина и песнопения о.Романа.

            Жизненный мой путь, увы, исповедим.

            Осознал я это в раннем детстве.

            Раненую душу залечи, Иерусалим,

            Мне никуда от этого не деться...

Мои родители были туристами, и это сильно отразилось на мне. Когда пришел в Церковь, захотел пойти в Иерусалим пешком,  по-евангельски, не беря ничего  лишнего. И начал учиться ходить.

            Горы далекие, горы туманные, горы...

            И улетающий, и умирающий снег.

            Если вы знаете, где-то есть город. город,

            Если вы помните, он не для всех, не для всех...

Дорога оказалась действительно огромной ценностью. Она дарила святые места и хороших людей.

Интересно, что святые места всегда оказывались красивыми. А недолгие дорожные встречи стали частью моей души.

            Странные люди заполнили весь этот город,

            Мысли у них поперек и слова поперек,

            И в разговорах они признают только споры,

            И никуда не уходит отсюда дорог...

На этих путях Господь и открыл мне Реконь, и душа моя прочно прилепилась к новгородским краям.

Первый мой поход в Реконь состоялся в июне 1998 года. Это была разведка, искал маршруты для детской организации "Витязи", что при Братстве св. вмц. Анастасии Узорешительницы. Ходил тогда в Чесменскую церковь и там за трапезой услышал от диакона Алексия Шишова, что вот есть такая странная точка на карте - крест есть, а дорог к нему нет. Крест это символ храма, поскольку наша карты для туристов ведут свою родословную от военных карт, а те отслеживают ориентиры для стрельбы.

Колебался я долго, но идти все-таки решился. Это такая...  смелость новичка - в болота я еще ни разу не ходил. В последний момент присоединилась одна из дочерей отца диакона Таня. Вся семья во главе с дьяконом Алексеем опытные туристы, и сейчас я могу уверенно сказать, что если бы не послал мне  Господь Татьяну, мне бы Рекони не видать.

В эту пору в Рекони от комарья просто звон стоит день и ночь, слепни, а еще вперемежку то гроза, то солнце жарит. Приехали мы часов в пять в Хотцы. Потом дошли до деревни Зобище.  В Зобище передохнули. Хозяин дома нам намека, что погода-то портится.

- Вон там у нас поганый угол, небо тучами затянуто, будет дождь. И надолго. Как вы пойдете-то?

Он искренне не понимал, почему Таня не только не взяла свои сапоги, но и идет в спортивных тапочках, отвергнув предложенную им напрокат обувку. Позже я оценил преимущество тапочек и советую всем ходить с ними. Мои болотники так сбили ноги в кровь, что обратно я не шел, а ковылял хромая на обе ноги.

Дошли до скита. Бросил рюкзак. Пошли смотреть.

Толком ничего, кроме мокрых от дождя камней - видимо, ограда. Да еще внутри у стены огромная пологая яма - видимо, землянка.

Я что-то краем уха ловил из рассказов Николая про какого-то Фелохия, который тут жил, на скиту, где мы будем проходить. Помню, за день до выезда узнал у псаломщика Саши Берташа, что у него есть знакомый Николай, который все в Рекони знает и мне расскажет, позвонил и по телефону познакомился с Николаем Яковлевым. Он что-то рассказывал, я записывал, но все это  в суете в голове не уложилось. И вот теперь усталый, мокрый, терзаемый комарами и сомнениями - идти  дальше или не идти, - я впервые с искренним сочувствием подумал об этом незнакомом человеке...

Н.Я.: Впервые я появился в Любытинском районе в 1986 году. Услышал о затерянном в новгородских глухих лесах монастыре от учителя любытинской средней школы Аркадия Никандровича Кобеясова. Через год мы с моим другом вышли на станции Хотцы из поезда. Впереди лежало 20 километров неизведанного еще нами пути. Дорога до деревни Зобище пролегала через лес, представляющий собою настоящую северную тайгу, погода была хорошая, дорога, переходившая в тропку, вилась между деревьями, и где-то через часов шесть ходьбы мы были в деревне Зобище.

Деревня Зобище - обычная российская деревушка. Холм, заросший елками. Как потом я выяснил, там была часовня. Мы прошли деревню и вот после нее вступили уже на совсем дикую заброшенную дорогу. По ней мы прошли до монастыря 8 километров.

Сначала дорога шла лесом. Потом первое болото, вот там под ногами даже чувствовалась старая гать, отдельные бревна прощупывались ногами. После перехода через болото мы вышли на такой подъем и оказались на сопке.

Первое, что нас, конечно, поразило, это какая-то каменная стена из валунов округлой формы. Естественно, нас заинтересовало, что это такое в преддверии монастыря.

Д.М.: И вот теперь, усталый, мокрый, терзаемый комарами и сомнениями,  - идти  дальше или не идти, - я впервые с искренним сочувствием подумал об этом незнакомом человеке, об этом старце: "Как же тебе тут, наверное, приходилось!"

- Таня, ну как он тут жил среди этого комарья? - спрашиваю.

- А, старики вообще, и старцы в особенности, умеют с комарами договариваться.

Интересно, что позднее в воспоминаниях келейника я прочел, что Амфилохий действительно терпел не только этих летучих хищников, но и вообще всякую живность, кишевшую на его теле.

По пути от скита в Реконь я краем глаза заметил какие-то железяки, торчавшие в болоте. И равнодушно прошел мимо, мимо остатков танка. Четыре года спустя мы будем стоять здесь с дьяконом Алексеем и Алексеем Ивановичем Ершовым, поминая нелепую военную трагедию, о которой напоминает это ржавое железо.

А тогда нам надо было просто дойти. Проваливаясь между кочками, подпитываемые клюквой,  идем по болоту.

Но как-то странно - широкая прогалина как-бы оконтурена лесом, как аллея, и даже местами по бокам белым пунктиром стоят березки. Потом идет лес, где наша тропа, маркированная полиэтиленовыми пакетиками, петляет между двух параллельных колей.

У реки я, будь один, не раздумывая пошел бы снова назад. Но неутомимая Татьяна ходит по лесам, как по Невскому проспекту. И мне стыдно перед девчонкой. Вот она уже нашла, где можно перелезть, перепрыгнуть - и мы уже на том берегу. Еще минут десять борьбы с кустами, лес вокруг слегка редеет и вот, наконец, расступается. Кажется, что это мираж. Но нет, это белые ворота, одиноко стоящие в лесу. Татьяна натягивает капюшон, мы крестимся и входим.

Н.Я.: Потом с большим трудом мы нашли дальнейший путь, потому что на спуске с сопки дорога терялась в зарослях, но потом мы ее нашли и перешли следующее, второе, уже значительно болшее по площади болото. Дорога там тоже тоже представляла из себя скорее просеку, повторяя ту самую старую монастырскую дорогу,  как потом мы уже это выяснили,  которая соединяла Тихвин с Новгородом. И на этой дороге как раз находился Реконский монастырь, Свято-Троицкая реконская пустынь. Болото довольно трудно было перейти.  Оно не топкое, трясин мы там не видели, но во всяком случае долгий переход через болото.

И после этого перехода мы попали в лес, лес совершенно жуткий. По всей видимости за год, за два до нашего появления там, там прошел ураган, который повалил громадное количество деревьев, и как раз перпендикулярно дороге. Пройдя эту дорогу, мы перешли вброд речку Реконьку, и дальше как раз было то, ради чего мы шли. Дальше была встреча с чудом, я по другому это не могу назвать.

Д.М.: Кажется, что это мираж. Но нет, это белые ворота, одиноко стоящие в лесу. Татьяна натягивает капюшон, мы крестимся и входим.

Помню, что дальше все воспринималось как сказка.  В диком лесу стоит целый город. Огромные храмы, поросшие деревьями. И все это в тишине. Забыли про все, осталось только бесконечное  удивление.

Мы прошли в арку под колокольней, по тропинке, угадывающейся в мокрой траве, подошли ко входу в собор. И вот тут, когда мы бросили рюкзаки на паперти, случилось первое чудо. Вдруг неожиданно дождь перестал,  вышло солнце, и вся трава, стеной стоящая в рост человека,  покрытая каплями воды, засияла. И это сияние вызвало во мне такую радость, что трудно было передать. было такое теплое чувство, как будто пришел в дом, где тебя ждали и тебе очень рады.

Потом я не раз попадал в Реконь и испытывал широкую гамму чувств вплоть до страха и желания поскорее уйти. Но вот эта первая встреча навсегда связана с сиянием радости.

Потом мы ходили по лугу напротив колокольни, ища место для костра. Дров у нас не было, а рубить деревья почему-то не хотелось. Вообще не хотелось ничего тут портить. И я оставил Татьяну и пошел вниз по течению речки, надеясь найти сушняк. В этой траве были и кочки, и палки. Ступал наошупь. И вдруг нога не находит ничего, я проваливаюсь в какую-то яму, теряю равновесие и с размаху шлепаюсь на камень.

Ну, ощущение, прямо скажем, ниже среднего. Но хныкать сильно некогда, вылезаю на камень. И тут, карабкаясь, под руками ощущаю что-то необычное. Не просто шероховатости, а какие-то линии параллельные. Присматриваюсь... Господи, а тут что-то написано!

А комарье жалит так, что думается в каждом комаре по одному бесу скрыто. Смог разобрать только слова: "Предание говорит...", ну а дальше все лицо так залепило, что терпеть уже не могу. Иду к Татьяне.

- Таня, слушай, пошли, там  камень с надписью.

-  А где дрова?

- Да какие дрова, пошли покажу камень!

Вот мы вместе снова читаем. Прочли совсем немного, видимо, комары реконские одолеваются только духовной силой. Помню, я тогда почувствовал желание перейти реку, мне показалось, что там что-то есть, не просто роща.

Н.Я.:  Потом, уже после трапезы, я подошел к речке. То ли что-то привлекло мое внимание на другом берегу, то ли сквозь листву я увидел какие-то постройки, но у меня появилось желание попасть на другой берег. Я воспользовался каким-то из деревьев, поваленных и соединявших два берега и перешел речку. И был еще раз поражен. Оказывается, на другом берегу реки находилась вторая часть монастыря с церковью, и там же, как мы поняли, находилось кладбище. Там же были башни ограды и святые врата

Д.М.: Вот женская практичность нас и подвела. Если бы я не послушался, то уже в первом походе открыл бы для себя и Покровский храм. Но, увы, я не решился, не перешел реку. Мы все-таки набрали дров и устроили шикарный обед на лугу. Перед нами спуск к речке, за спиной колокольня и тишина. Какая-то непривычная, настоящая тишина. Даже легкие облака уже не давят, угрожая дождем,  а только подчеркивают разлитый повсюду покой.

Интересно, что были явные следы присутствия людей. Но никаких людей ни в тот первый, ни в один из последующих многих походов я не встречал. Господь каждого здесь принимает как дорогого и единственного гостя.

Н.Я.:  Сейчас вспоминаю те морозные ночи, было холодно, мы в те годы были плохо подготовлены к таким путешествиям, у нас не было ни палатки, ни спальных мешков, спали обычно у костра, и все эти ночи практически были безсонными. И вот удивительно: пять дней я провел в этих местах, и я совершенно не чувствовал усталости, как будто какая-то сила меня подпитывала. Я даже не задумывался. что я не сплю ночь - первую, вторую, третью... наверное, это тоже было неслучайно.

Д.М.: Это ощущение присутствия и благожелательного внимания у меня было очень отчетливым. Как-то даже немного неловко, как если ты пришел в гости и стоишь к хозяину дома спиной. Мы говорили о чем-то из обыденной жизни, нам не хотелось словами выражать то, что происходило в душе,  да и слов бы таких не нашлось.

В колокольне мы обнаружили кем-то сделанную самопальную лестницу из каких-то сучьев и по ней забрались на второй ярус. Там поставили палатку: от комаров, не от дождя. Таня улеглась спать, а я вспомнил. что вечернее правило-то я и не читал, вылез и пошел в собор читать правило.

Надо сказать, читать правило было все же легче, чем читать надпись на камне. Комары мешали, конечно, но было чувство, что происходит что-то уникальное: вот так вот один, в лесу, в заброшенном огромном храме я еще никогда не молился.

Почему-то всегда немощная плоть хочет спать  именно тогда, когда душа просит только одного - остаться и побыть здесь, среди этих таинственных развалин в тишине летнего вечера. Вот в таких случаях приходят на помощь сувениры. мне захотелось что-нибудь взять, какой-то обломочек. Я приметил - на куче справа у стены белеет какой-то правильный четырехугольник. Подумал: "Плитка отлетела ", полез туда, взял, начал смотреть - может, это изразцовая плитка от печки? Переворачиваю и снова кратковременный шок, как днем на камне. Это не плитка.... это икона Троицы!

 Когда я я пришел в себя, то побежал, разбудил Татьяну, показал ей чудесную находку. Теперь мы уже пошли молиться оба. Я уже не думал - откуда икона, почему так лежала, где лежала, - вообще было такое детское состояние, когда в мире может случиться ну решительно все. Как-то один знакомый священник рассказывал,  как наставлял дочку молиться пророку Илии, а она перекрестилась и попросила Илию на пятнадцать минут прекратить дождик, чтобы ей покататься на велосипеде. И что же?  Вышло солнце, девочка покаталась, снова пошел дождь. Священник был потрясен, а девочка - ничуть. Вот в это состояние детства мы на какое-то время оба и впали.

Решено было повесить икону на стену, причем я решил исправить ошибку и водрузить ее на горнее место в алтаре,  где она теперь, кстати и висит. Вытащил гвоздь из пола колокольни, и топором забил в алтарную стену, удивляясь, почему же она лежала справа, эта икона. Когда мы потом вернулись, я рассказал Николаю Яковлеву про эпизоды с камнем и иконой, он рассмеялся и просто прочел мне надпись на камне на память: "Предание говорит, что шестьсот лет назад на сем камне обретена икона Святыя Троицы, что в церкве за правым клиросом".

После возвращения в город, мне подарили газету "София". Там была статья о паломничестве в Реконь,  проникнутая благоговением и радостью. Писала ее какая-то Кира Соболева. Я даже подумать тогда не мог, что держу в руках часть текстовки будущего фильма "Сокровенная пустынь, а сам автор статьи станет близким и дорогим мне человеком. Помню, как мы сидим на ступеньках маленького деревянного храма в Любытино,  Кира внимательно слушает рассказ и на мгновение в ее глазах словно отражается тихое сияние,  которым нас приветствовала Реконь. Не раз потом я видел, как преображается человек, вспоминая святое, и по этой перемене узнавал своих.

            Иерусалим, Иерусалим, светлая моя мечта,

            Иерусалим, Иерусалим, город моего Христа...

Я не дошел до Иерусалима, но несколько лет душа обитала в чудесной стране, которой нет на карте. Путь в нее пролегал через Реконь, а ключом от входа в нее была чистота. Хочется рассказать вам о ней больше, но это целая жизнь, а жизнь не расскажешь.

            Я иногда проходил через этот город,

            Мне бы увидеть, а я его не замечал.

            И за молчанием или за разговором

            Шел я по городу, выйдя и не повстречав.

            Поездом - нет, поездом мне не доехать

            И самолетом тем более не долететь.

            Он задрожит миражом, он откликнется эхом,

            Но я найду, я хочу - и мне надо хотеть...

Никакими словами не передать то, что в действительности происходило.

Может быть, это и хорошо. Потому что все отношения человека с Богом и святыми - это сердечная тайна каждого из нас. Слава Богу за все, что было с нами.

            Все движется к темному устью.

            Когда я очнусь на краю,

            С какою-то резкою грустью Я

            Я родину вспомню свою.

            А сколько там было щемящих

            Всех радостей, болей, чудес

            Лишь помнят еловые чащи,

            Да милый березовый лес.