Божественная литургия

                Святые Отцы называли Божественную Евхаристию “Таинством всех Таинств” и “Таинством Церкви”. Она - поистине сердцевина всей жизни Церкви, средство и выражение ее сущности как Тела Христова. Христос Сам учредил ее на Тайной Вечери, сказав: “Сие творите в Мое воспоминание”. Так что Евхаристия есть память о Христе. Но только изучая отдельные части службы Евхаристии, мы можем понять неисчерпаемую глубину и значение этого “воспоминания”.

                В Православной Церкви совершаются два чина литургии: Божественная Литургия св. Ионна Златоуста и Божественная Литургия св. Василия Великого. Последняя совершается только 10 раз в году: в сочельники Рождества Христова и Крещения, в пять воскресений Великого Поста, в четверг и субботу Страстной Седмицы и в день памяти Василия Великого 1 (14) января. В древности существовало много чинов литургии (св. Иакова Иерусалимского, св. Марка Александрийского и др.). У всех в основном тот же порядок, та же форма, которая восходит к временам апостольским и к самой Тайной Вечере. Различие, в сущности, только в тексте молитв. Божественная литургия состоит из трех основных частей: Проскомидия (приготовление), Литургия оглашенных и Литургия верных.

Проскомидия

Чин проскомидии в его современной форме не входит в состав самой литургии, т.к. совершается до службы и одними священнослужителями. В древней Церкви, однако, этот чин совершался непосредственно перед Великим входом, что сохранилось при архиерейском служении. Проскомидия состоит в расположении Евхаристического хлеба в символическом порядке на дискосе, вливание вина в Чашу и поминовении всех чинов святых вместе с живыми и умершими членами Церкви. Смысл чина - показать, что вся Церковь представлена со Христом на дискосе, в центре которого Агнец Божий.

Литургия оглашенных

                Божественная литургия начинается с так называемой Литургии оглашенных, потому что в древности на ней разрешалось присутствовать оглашенным, т.е. готовящимся к Св. Крещению. Ее можно также назвать литургией Евангелия или литургией Слова, т.к. она главным образом состоит из чтения Священного писания: посланий, Евангелия и их объяснения в проповеди. По слову святых Отцов, причастие Слову Божию предшествует причастию Святых Тела и Крови Христовых, и то, и другое - это наше приобщение ко Христу.

                Ранние христиане обычно называли первую часть Литургии собранием. Важно осознать, что это собрание, схождение верующих, составляющих одно тело, действительно начало или даже необходимое условие для литургии, общего служения Церкви. Самое слово “Церковь” означает “собрание”, и Православная Церковь всегда подчеркивала в своих канонах и литургических правилах этот соборный и общий характер литургии как священнодействия всего Тела, требующего присутствия и активного участия всех членов. Так называемые “частные” литургии чужды духу Православия, потому что Литургия всегда общая служба Церкви. “Частные” литургии были введены в практику под западным и униатским влияние и не имеют оправдания в нашей традиции. Когда каноны запрещают служение больше одной литургии одним священником на одном престоле, они подчеркивают именно значение Евхаристии как Таинства единения, истинного выражения и устроения Церкви. “Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело - так и Христос” (1 Кор. 12,12). Таким образом, приход христиан в церковь является первым и необходимым литургическим действием, началом движения, которое приводит нас к Трапезе Господней, в Святая Святых. Собранные вместе, мы больше, чем группа слабых грешных христиан, ибо таково первое чудо литургии, что этой группе дана власть быть Церковью, в полноте представлять ее на этом месте и в это время, являть ее истинную жизнь как жизнь Христа.

Благословенно Царство

                Когда Церковь собралась, священник начинает службу торжественным возгласом: “Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа”. Царство Божие - истинная “тема” Евхаристии, потому что в ней реальность этого Царства, которое будет явлено и сообщено нам в совершении таинства Евхаристии. И благословение указывает и провозглашает направление и конечную цель движения, которое теперь начинается, той мистической процессии, которая уже в пути. Мы уже оставили мир со всеми его земными заботами и поднимаемся, следуя за Христом в Его вечном движении из этого мира к Своему Отцу. “Аминь”, - отвечает собрание, выражая свое приятие этой цели, свое участие в этом шествии.

Великая Ектения

               

                Начинается Великая Ектения, которая, как было выше сказано, является началом общей молитвы Церкви. В ее прошениях мы находим порядок молитвы, истинно христианскую “иерархию ценностей”: “Миром Господу помолимся…” Молитва Церкви - новая молитва, ставшая возможной, благодаря тому миру, которого Христос достиг в Своем Созерцании. Он - наш мир (Еф. 2,14), и мы молимся в Нем в чудесной уверенности, что наша молитва, благодаря Ему, принята Богом.

                “О свышнем мире и спасении душ наших…” Этот мир не может дать того мира; он - дар свыше. Получит мир - первая и самая значительная цель вместе  со спасением наших душ. Прежде чем молиться о чем-либо другом, мы должны молиться о самом главном для каждого христианина - о вечном спасении.

                “О мире всего мира, о благосостоянии святых Божиих Церквей и соединении всех…” Мы просим, чтобы мир Христов был везде, чтобы Церкви были верны своей миссии - проповедовать Христа и осуществлять Его присутствие в мире и чтобы плодом этой миссии было бы единение всех в Истине и Любви.

                “О святом храме сем, и с верою, благоговением и страхом Божиим входящим в онь…” Мы молимся за эту общину, которая здесь, на этом месте должна явить Христа и Его благодать, быть свидетелем Его Царствия, и о том, чтобы членам ее был дан правильный дух молитвы..

               

                “… и Господине нашем, Преосвященнейшем … честнем пресвитерстве, во Христе диаконстве и людях…” Мы молимся за тех, кого Бог поставил вести и наставлять Церковь, и о гармонии всего тела.

                “О богохранимой стране нашей, властех и воинстве ея…”. Христиане - граждане неба, и ответственные члены человеческого общества. Они законопослушны по отношению к властям, но лишь поскольку эта лояльность совместима с их главным послушанием Христу. Они должны свидетельствовать в любом обществе и молиться, чтобы руководил ими Христос - Единый Господь неба и земли.

                “О граде сем…” “Вы соль земли” (мф. 5,13), - сказал Христос Своим ученикам. Христианство налагает ответственность на человека. Живя в одном городе, мы духовно ответственны за него.

                “О благорастворении воздухов и изобилии плодов земных…” Молитва Церкви обнимает весь мир, включая всю природу: “Господня земля и исполнение ея вселенная” (Пс. 23,1).

                “О плавающих, путешествующих…плененных и о спасении их…” Церковь вспоминает всех, кто в затруднениях, больных и плененных. Она должна явить и исполнить любовь Христову и Его заповедь: “Я был голоден, и вы накормили Меня, Я был болен и в темнице, и вы посетили Меня” (Мф. 23,35-36). Христос отождествляет Себя со всяким, кто страдает, и “проверка” христианской общины заключается в том, ставит она или нет помощь ближнему в центр своей жизни.

                “О избавитися нам от всякой скорби, гнева и нужды…” Мы молимся о нашей собственной спокойной жизни в этом мире и о Божественной помощи во всех наших делах.

                “Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию”. Последнее прошение помогает осознать, что “без Меня вы ничего не можете делать…” (Ин. 15,5). Вера открывает нам, как мы полностью зависим от благодати Божией, от Его помощи и милосердия.

                “Пресвятую, пречистую, преблагословенную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянувше, сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим.” Замечательное заключение нашей молитвы - подтверждение нашего единства в Церкви с Церковью небесной, чудесная возможность отдать Христу себя, друг друга и всю нашу жизнь.

                С помощью Великой Ектинии мы научаемся молиться месте с Церковью, ее молитву воспринимать как свою, молиться с ней как одно целое. Необходимо каждому христианину понять, что он приходит в Церковь не для индивидуальной, частной, отдельной молитвы, но чтобы быть поистине включенным в молитву Христа.

Антифоны и Вход

                За великой Ектенией следуют три антифона и три молитвы. Антифон - это псалом или песнь, которая поется поочередно двумя хорами, или двумя частями верующих. Особые антифоны исполняются в специальные дни, времена года, праздники. Их общий смысл - радостная хвала. Первое желание Церкви, собранной для встречи с Господом, - радость, и радость выражена в хвале! После каждого антифона священник читает молитву. В первой молитве он исповедует непостижимую славу и могущество Бога, Который дал нам возможность знать Его и служить Ему. Во второй молитве он свидетельствует, что это собрание Его людей и Его достояние. В третьей молитве он просит Бога даровать нам в этом веке, т.е. в этой жизни, познание Истины, а в грядущем веке - жизнь вечную.

                После молитвы и хвалы - Вход. В общем движении службы мы теперь делаем решительный шаг вперед: собранные на земле, как человеческая община, мы теперь приближаемся к Престолу Божию, в Его непостижимое присутствие. В современном богослужении мистическое значение Входа затемнено, т.к. священнослужитель уже стоял перед престолом, и Вход -только круговая процессия из алтаря и обратно в алтарь. Только при архиерейском служении Вход сохраняет свое первоначальное значение, т.к. архиерей, который до сих пор стоял среди молящихся, в первый раз приближается теперь к престолу. Таким и был первоначальный обряд, потому что он означает именно движение вперед и вверх. Вся литургия - шествие Церкви вслед за Вознесение Христа (ср. Евр. 9). Христос возносит нас в Своем славном Вознесении к Своему Отцу; Он входит в Небесное Святилище, и мы входим с Ним и стоим перед славой Престола Божия. Священнослужители одни совершают Вход, но т.к. священник возглавляет собрание молящихся, то духовно все собрание входит с ним и в нем стоит перед престолом.

                Мы вошли в святилище, мы стоим перед Богом, мы готовимся слышать Его Слово (Евангелие несут в процессе), принести в жертву нашу жизнь и принять пищу нового Бытия. И подтверждая восхождение Церкви к Богу, хор поет гимн: “Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный…”, который ангелы вечно воспевают у Престола Неьесного. Священнослужитель, прочитав “Трисвятое”, подходит к Горнему месту и оттуда обращается лицом к народу, указывая этим, что теперь Бог смотрит на нас, предстоит нам и мы - в Его “высоком и святом” месте.

Литургия Слова

                Теперь вершина службы достигнута. Бог будет говорить с нами, нам вновь будет дано Его вечное Слово, и мы воспримем Его. “Литургия Слова”, которая начинается после входа, включает:

1.     Возглас: “Мир всем”.

2.     Пение прокимена - стихов из псалма, заключающих в себе общую тему чтений из Священного Писания.

3.     Чтение Апостола.

4.     Чтение Евангелия диаконом.

5.     Проповедь священника.

Таким образом, все члены Церкви принимают участие в литургии Слова (миряне, диаконы, священники). Текст Священного Писания дается всей Церкви, но его толкование - особый “дар поучения” - принадлежит священнику. Литургическая проповедь, которую Отцы Церкви считали важной и неотъемлемой частью Евхаристии, главное выражение учительной миссии в Церкви. Ею нельзя пренебрегать (потому что повторяем, проповедь - органичная часть приготовления к сакраментальной части Евхаристии), нельзя отклониться от ее единственной цели: донести народу Слово Божие, которым Церковь живет и растет. Также ошибочно говорить проповедь после Евхаристии, она по существу принадлежит первой части службы и дополняет чтение Священного Писания.

Литургия оглашенных оканчивается сугубой ектинией, молитвой “прилежного моления”, молитвами об оглашенных и возгласом “Оглашенные, изыдите”

Сугубая Ектения

                Сугубая Ектиния и ее заключительная молитва (“сугубое прошение”) отличается от Великой Ектении; ее назначение - молиться о фактических и непосредственных нуждах общины. В Великой Ектении молящийся призван молиться с Церковью, сочетая свои нужды с нуждами Церкви. Здесь же Церковь молиться с каждым в отдельности, упоминая различные нужды каждого и предлагая свою материнскую заботу. Любая человеческая нужда может быть здесь высказана; в конце проповеди священник может объявить об этих особых нуждах (болезнь члена прихода, или “серебряная” свадьба, или выпускной акт в школе) и просит принять участие в молитвах о них. Эта Ектения должна выражать единение, солидарность и взаимную заботу всех членов прихода.

Молитвы об оглашенных

                Молитвы об оглашенных напоминают нам золотое время в истории Церкви, когда миссия, т.е. обращение ко Христу неверующих, считалась необходимой задачей Церкви. “Итак, идите, научите все народы” (Мф. 28,19). Эти молитвы - упрек нашим приходам, неподвижным, закрытым и “эгоцентричным” общинам, равнодушным не только к общей миссии Церкви в мире, но даже к общим интересам Церкви, ко всему, что не относится к прямым интересам прихода. Православные христиане слишком много думают о “делах” (постройка, вложение капиталов и т.д.) и недостаточно о миссии (об участии каждой общины в общем деле Церкви).

                Изгнание оглашенных - последнее действие - торжественное напоминание о высоком призвании, огромной привилегии быть в числе верных, тех, кто благодатью Крещения и Миропомазания запечатлены как члены Тела Христова и как таковые допущены к участию в великом таинстве Тела и Крови Христовых.

Литургия верных

                Литургия верных начинается непосредственно после удаления оглашенных (в древности вслед за эти следовало удаление отлученных, которые временно не были допущены до Св. Причастия) с двух молитв верных, в которых священник просит Бога сделать общину достойной приносить Святую Жертву: “Сотвори ны достойны быти”. В это время он раскрывает Антиминс на Престоле, означая приготовление к Тайной Вечери, Антиминс (“вместо стола”) - знак единения каждой общины со своим епископом. На нем стоит подпись епископа, который дает его священнику и приходу как разрешение совершать таинство. Церковь не является сетью свободно “объединенных” приходов, она - органическая общность жизни, веры и любви. А епископ - основа и блюститель этого единства. По словам св. Игнатия Антиохийского, ничего в Церкви не должно совершаться без епископа, без его разрешения и благословения. “Без епископа никто не делай ничего, относящегося до Церкви. Только та Евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь” (Посл. К Смирн., 8 гл.). Имея священный сан, священник также является представителем епископа в приходе, и антиминс - знак того, что и священник, и приход находятся под юрисдикцией епископа и через него в живой апостольской преемственности и единстве Церкви.

Приношение

                Херувимская песнь, каждение престола и молящихся, перенос евхаристических даров на престол (Великий Вход) составляет первое основное движение Евхаристии: Анафору, которая есть жертвенный акт Церкви, приносящей Богу в жертву нашу жизнь. Мы часто говорим о жертве Христа, но так легко забываем, что жертва Христа требует и предполагает нашу собственную жертву, или вернее, наше приобщение к жертве Христа, так как мы Его Тело и причастники его Жизни. Жертва есть естественное движение любви, которая есть дар отдачи себя, отречение от себя ради другого. Когда я кого-нибудь люблю, моя жизнь в том, кого я люблю. Я отдаю мою жизнь ему - свободно, радостно - и эта отдача становится самим смыслом моей жизни.

                Тайна Святой Троицы - тайна совершенной и абсолютной жертвы, потому что эта тайна Абсолютной Любви. Бог есть Троица, потому что Бог есть Любовь. Вся сущность Отца предвечно сообщается Сыну, и вся Жизнь Сына - в обладании Сущностью Отца как Своей Собственной, как Совершенного Образа Отца. И, наконец, это взаимная жертва совершенной любви, это вечный дар Отца Сыну, истинный Дух Божий, Дух Жизни, Любви, Совершенства, Красоты, всей неистощимой глубины Божественной Сущности. Тайна Святой Троицы необходима для правильно понимания Евхаристии, и в первую очередь ее жертвенного свойства. Бог так возлюбил мир, отдал (пожертвовал) Сына Своего нам, чтобы приветси нас снова к Себе. Сын Божий так возлюбил Отца Своего, что отдал Ему Себя. Вся Его жизнь была совершенным, абсолютным, жертвенным движением. Он совершил его как Бого-Человек, не только по Своему Божеству, но и по Своему Человечеству, Которое Он воспринял по Своей Божественной любви к нам. В Себе Он восстановил человеческую жизнь в ее совершенстве, как жертву любви к Богу, жертву не из-за страха, не из-за какой-либо “выгоды”, но по любви. И, наконец, эту совершенную жизнь как любовь, и поэтому как жертву, Он дал всем, кто принимает Его м верит в Него, восстанавливая в них изначальные взаимоотношения с Богом. Потому жизнь Церкви, будучи Его жизнью в нас и нашей жизнью в Нем, всегда жертвенна, она - вечное движение любви к Богу. И основное состояние, и основное действие Церкви, которая есть восстановленное Христом новое человечество, это Евхаристия - акт любви, благодарности и жертвы.

                Теперь мы можем понять на этой первой стадии евхаристического движения, что Хлеб и Вино в анафоре обозначают нас, т.е. всю нашу жизнь, все наше существование, весь мир, сотворенный Богом для нас.

                Они наша пища, но пища, которая дает нам жизнь, становится нашим телом. Принося его в жертву Богу, мы указываем, что наша жизнь “отдана” Ему, что мы следуем за Христом, нашей Главой, по Его пути абсолютной любви и жертвы. Еще раз подчеркиваем - наша жертва в Евхаристии не отлична от жертвы Христовой, это не новая жертва. Христос пожертвовал собой, и Его жертва - полная и совершенная - не требует новой жертвы. Но в том именно значение нашего евхаристического приношения, что в нем нам дана бесценная возможность “вхождения” в жертву Христову, причащение Его единственной Жертве Себя Богу. Другими словами: Его единственная и совершенная жертва сделала возможность для нас - Церкви, Его Тела - быть восстановленными и вновь принятыми в полноту истинной человечности: в жертву хвалы и любви. Тот, кто не понял жертвенного характера Евхаристии, кто пришел получить, а не дать, не воспринял самго духа Церкви, которая прежде всего есть принятие Христовой жертвы и участие в ней.

                Таким образом, в процессе приношения сама наша жизнь приносится к престолу, предложенная Богу в действии любви и поклонения. Поистине “Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным” (Песнопение Великой Субботы). Это Его Вход, как Священника и Жертвы; и в Нем и с Ним мы тоже на дискосе, как члены Его Тела, причастники Его Человечества. “Всякое ныне житейское отложим попечение”, - поет хор, и , действительно, разве не все наши попечения и заботы восприняты в этой единственной и предельной заботе, которая преображает всю нашу жизнь, в этом пути любви, который приводит нас к Источнику, Подателю и Содержанию жизни?

                “Да помянет Господь Бог всех вас во Царствии Своем…”- говорит священник, подходя к Престолу с Дарами. Любовь, которую Христос излил “в сердца наши” (Рим. 5,5), естественно выражается в обоюдной любви между христианами. Царствие Божие в совершенном единении, “чтобы они были едины, как и мы” (Ин. 17,11). Итак, нет другого пути приближения к Богу, чем любовь. Он помнит нас, если мы помним друг друга. Безразлично, сколько верующих, приносящих эту Евхаристию, это всегда вся Церковь - единство веры и любви, которая приносит и приносима, и это органическое единение Церкви выражается в поминании при Великом Входе.

                Священник ставит Дары на Престол, читает молитву приношения, прося Бога принять эту жертву, и покрывает дискос и чашу воздухом. Как значение жизни и жертвы Христа были сокрыты от сил и властей мира сего, так и наша истинная жизнь - та, которую мы приняли от Христа, - остается скрытой, явной только для верных, до пришествия Христа в Его славе. Так как молитва приношения, как и все другие молитвы священнослужителя, теперь читается “тайно” (в прошлом они читались громко), за Великим Входом следует просительная Ектения.

Исповедание веры и любви

                Поскольку жертва Церкви - жертва любви, путь анафоры закончен и запечатлен “целованием” Мира”: возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы: Отца и Сына и Святого Духа, Троицу Единосущную и нераздельную”. В древности поцелуй Мира передавался от предстоятеля каждому члену собрания, который передавал его следующему. Теперь только священники, когда они сослужат, целуются с приветствием: “Христос посреди нас, и есть, и будет!”

                Выразив наше единение в любви, мы провозглашаем наше единение в вере в Символе Веры. Единение Церкви - не частичное, ограниченное, человеческое единение (национальное, социальное, эмоциональное и т.д.). Это единство Истины, свыше явленной, полной, абсолютной Истины. Тот, кто ее не признает, не принадлежит Церкви, потому что он предпочел истине что-то другое. Он ослепил себя и остается рабом “старой жизни” с ее ошибками, мраком и грехами. Символ веры - исповедание этой истины и ее критерий.

Благодарение

                Теперь движение, которое началось с начального “Благословенно Царство”, привело нас к высшей точке, к самой Евхаристии, в которой земное будет воспринято Божественным, преображено в Божественное и возвращено нам для нашего причастия Божественному, для участия в Царствии Божием. “Станем добре, станем со страхом…”

                Сначала происходит диалог между священником и народом: “Благодать Господа Нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святого Духа будет со всеми вами. - И со Духом Твоим”. Весь путь спасения есть благодать Христова, соединяющая нас с любовью Отца, это любовь Отца, изливающая на нас Духа Святого - новую, обильную, вечную жизнь.

                “Горе имеем сердца. - Имамы ко Господу”. Мы непрерывно следовали по пути Вознесения. И теперь мы здесь: вне времени, вне мира, во славе нового “эона” в непостижимом присутствии Бога. Мы можем совершить теперь только одно, единственное и последнее действие: “Благодарим Господа - Евхаристисомен!”

                Когда человек стоит перед Богом, когда он принят Им, когда его грехи прощены и к нему возвратилась его первоначальная красота, Евхаристия - благодарение, поклонение, молитва - поистине предельное и полное выражение всего его существа. Человек был создан для Евхаристии - для чистой любви к Богу, ради Бога, для признания Бога как содержания всей его жизни, как цель его Целей, как Ответ на все вопросы, Смысл всех его желаний, Объект всего его знания, Исполнение его силы и его жажды любви. Евхаристия - явление небес, образ Божий в нас. Но в грехе человек потерял эту чистую Евхаристию. Он направил свою жизнь, свою любовь, свои заботы к другому, он стал неспособен к Евхаристии, то есть благодарению, ибо таково состояние человека в раю.

                Но Евхаристия была восстановлена Христом. Вся Его жизнь была евхаристичной, состоящей из любви и поклонения, полностью посвященной Богу. Он принес себя Отцу - полную, совершенную и чистую Евхаристию, единственную достойную Бога. Нет другой Евхаристии, кроме Христовой, и нет другой Евхаристии, чем Христос. Она дана нам, мы соединены с ней, она стала нашей Евхаристией, потому что мы Его Тело, мы “от Его костей и плоти”. Он воспринял наше человеческое естество и принес Свою Евхаристию за всех и для всех, делая нас - грешных и недостойных - ее причастниками.

                Поэтому когда вся Церковь отвечает: “Достойно и праведно есть…”, когда священник начинает великую Евхаристическую молитву словами всеобщего и всеобъемлющего благодарения: “Достойно и праведно Тя пети. Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе поклонятися на всяком месте владычествия Твоего”, - это Евхаристия Христа, и это Христос - Евхаристия, которую мы приносим Богу, потому что только в Нем это действие непорочности и причастия Богу становится нашим. И мы можем соединиться с Ним в Его Евхаристию, принести Его как нашу Евхаристию, потому что в Своей любви к нам Он отождествил Себя с нами, с Церковью. “Ты бо еси Бог неизречен, недоведом”. Бог есть абсолютное существо, и “религия” начинается с того, чтобы безусловно предаться Ему, то есть принять, воспринять Его как Сущего, Единого, от Которого все происходит и Который, однако, остается непостижимым, вне рационального понимания, всецело Другим. Мы можем рациональным путем вывести необходимость существования Бога, мы можем создать философскую идею Бога, но все это еще не “религия”. Только когда мы таинственным образом постигаем в глубине своего сознания непонятным, но действительным чувством некую Реальность, которая наполняет нас страхом, радостью и трепетом, и мы тотчас понимаем то как Священное и имеющее Власть (т.е. совершенное, прекрасное и доброе), не понимая и не определяя, что это, только тогда начинается наше “религиозное сознание”. Это главное в религиозном опыте, это источник и основание веры, которую мы исповедуем в начале Евхаристической молитвы - “Яко Ты еси Бог”.

                “Ты от небытия в бытие нас привел еси”… Следующий непосредственный религиозный опыт: мы сотворены, мы чувствуем и ощущаем свою полную зависимость от Бога! Творение не только Божественный акт в прошлом, но догмат, которому мы должны верить. Наша постоянная связь с Богом - это тоже состояние. Быть сотворенным значит, что мы получаем наше бытие от Бога каждое мгновение всей нашей жизни. Бог Сущий, но мы сотворены “из ничего”, мы не имеем иного права на существование, кроме свободной воли Божией и Его Любви. Потому творение - вторая причина нашего благодарения. Мы благодарим Его за Его любовь, которая нас создала, дала нам жизнь, сделала нас способными наслаждаться ею. Одной фразой мы охватываем целую жизнь, со всеми ее бесконечными возможностями, мы смотрим на мир глазами Адама - созданного из земли и поставленного в Рай Царем Творения. Одной фразой вся тварь благодарит Единого, Который пожелал, чтобы она существовала.

                “И отпадшия восставил еси паки!”… Трагедия человека, сказавшего “нет” своему Создателю, скорбь греха, отторгнутой любви, мрака, страдания и ненависти, наполняющие удивительное творение Божие, оскорбление Жизни Подателя - это все заключено в слове отпадшие… Мы отпали от Бога и посему - от истинной жизни, от радости и общения - в ад смерти, извращения, разлуки, в войну всех против всех. Но Бог поднял нас вновь и восстановил нас. И это единое слово охватывает всю историю спасения, медленного, терпеливого действия Божественной Любви, готовящей возвращение блудного сына к его отцу. Избрание Авраама, обещание спасения, египетское рабство, исход, завет, закон, пророки, болезненное и бесконечное просветление сознания и его воспитание приготовляют к последнему Событию - вторжению в историю Царствия Божия в Лице Христа, Сына Божия, Который “нас ради и нашего ради спасения” становится Сыном Человеческим, восстановлению человека в его первоначальной красоте и свободе, победе над грехом и смертью и прощению.

                “И не отступил еси, вся творя, дондеже нас на Небо возвел еси и Царство Твое даровал еси будущее”… Это восстановление больше, чем прощение. Христос, Новый Адам, не только восстановил в нас первого Адама, но соединил нашу человеческую природу со Своей Божественной и. Преобразив и прославив ее, вознес ее на Небо. И в день Пятидесятницы Он даровал людям новую жизнь Царства Божьего, то есть познание Бога, общение с Богом, участие в новом эоне. То\, что для мира является еще будущим, грядущим Царствием, дано Церкви как самая сущность ее жизни: присутствие Бога.

                “ О сих всех благодарим Тя… о всех, ихже вемы и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниях, бывших на нас. Благодарим Тя и о службе сей, юже от рук наших прияти изволил еси…” Другими словами, мы благодарим Бога  за все, за всю жизнь, которую мы теперь понимаем как милость: дар любви, дар Спасения. Особенно благодарим за эту литургию, благодаря которой все это - Царство, Вознесение, Причастие - снова и снова осуществляются и даются нам.

                “Аще и предстоят Тебе тысящи Архангелов и тмы Ангелов… победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще: Свят, Свят, Свят…” Это гимн, который ангелы вечно воспевают перед престолом Бога (Ис. 6,3). Это пение во время Евхаристической молитвы означает небесный характер Евхаристии и то, что Церковь вознеслась со Христом и приносит Его Евхаристию в вечности Его Царствия. Мы поем ангельскую песнь, потому что мы стоим с ангелами, а ангелы знаменуют небо, присутствие Бога и Его неизреченной славы. Теперь служба достигла своей предельной высокой точки: всеобщего Вознесения, полноты принятия Церкви в небесное Святилище. Путь приношения и поклонения  совершен.

                Евхаристия Христа привела нас на небо, т.к. мы следовали за Ним в Его совершенной любви, в Его хождении к Своему Отцу. Но теперь, когда мы стоим в радостном присутствии Бога, мы ничего не можем Ему принести - только Христа, Приношение всех приношений и Евхаристию всех благодарений. Он дал нам возможность вновь получить Евхаристию как самое важное в наших отношениях с Богом и наполнил ее совершенным содержанием - Самим Собой, Совершенным Богочеловеком, Совершенной и Абсолютной Жертвой. Евхаристия Христа таким образом исполняется во Христе как Евхаристия. Он - Тот, Кто приносит и Кого приносят… Евхаристическая молитва после торжественного воспевания “Свят, Свят, Свят” становится теперь воспоминанием о Христе, о Его пришествии (Иже пришед…) и исполнении в Нем всего назначения Спасения (… и все еже о нас смотрение исполнив…). Его Жизнь, Его Смерть, Его воскресение - один жертвенный путь любви, посвящения Себя Отцу и людям, и в этом неисчерпаемое содержание нашего воспоминания. Все это- наша Евхаристия, которую мы являем Богу, вспоминаем перед  Ним.

                Далее мы подходим к последней ночи, к последней вечери Христа “ с теми, кого Он возлюбил до конца”. В ту ночь, когда Он был предан, вернее, предал Себя для жизни мира. Он установил акт, обряд, знамение, в котором Его единственная и всеобъемлющая Евхаристия - Его Собственная совершенная жизнь, Его совершенная победа - будет вечно дана нам, станет нашей, как наша жизнь в Нем. На торжественной пасхальной вечери, которая по ветхозаветной традиции уже была поминовением - Божественного Агнца, символа чистой, невинной жертвы, Он взял хлеб и дал Своим ученикам со словами: “Сие есть Тело Мое”, и чашу: “Пейте от нея вси, сия есть Кровь Моя…”, и наконец: “Сие творите в Мое воспоминание”. И это означает: “То, что Я совершил Один, теперь отдаю вам - совершенную Евхаристию Моей жизни, Мою человеческую природу, обоженную до конца. Пища, которую мы сейчас вместе вкушаем в единении любви, пусть станет вашей частью в Моем Теле и в Моей Крови, в Моей Жертве, в Моей Победе”…Пища всегда дар, потому что это дар жизни, а любая жизнь от Бога. Пища всегда особенно сакраментальна, так как нашим причастием ей она превращается в наше тело и кровь, в жизнь. Теперь, когда это Таинство исполнено, оно приобретает новый высший смысл. Оно становится даром Новой Жизни, той жизни, которой Христос достиг лично и которую, в Своей любви к нам, Он отдает нам. Не может быть жизни без пищи, и не может быть новой жизни без новой пищи, и эта новая жизнь - жизнь Христа - и есть Сам Христос, Который становится Даром - даром пищи. “Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе Жизни” (Ин. 6,53)

                До сих пор движение Евхаристии было направлено от нас к Богу. Это было движение нашего жертвоприношения. В материи хлеба и вина мы приносили себя Богу, жертвуя свою жизнь Ему. Но с самого начала это приношение было Евхаристией Христа, Иерея и Главы нового человечества, таким образом Христос является нашим приношением. Хлеб и вино - символы нашей жизни и, следовательно, нашего духовного жертвоприношения самих себя Богу. Мы соединились со Христом в Его единственном Вознесении на Небо, мы были причастниками его Евхаристии, будучи Его Церковью, Его телом и Его народом. Теперь благодаря Ему и в Нем наше приношение принято. Того, Кого мы принесли в жертву - Христа, мы теперь получаем: Христа. Мы отдали свою жизнь Ему и теперь получаем Его жизнь как дар. Мы себя соединили со Христом, а теперь Он соединяет Себя с нами. Евхаристия теперь движется в новом направлении: теперь знак нашей любви к Богу становится реальностью Его любви к нам. Бог во Христе отдает Себя нам, делая нас учениками Его Царствия.

Освящение

                Знаком этого принятия и совершения является освящение. Путь Евхаристического восхождения заканчивается возношением Св. Даров священником: “Твоя от Твоих Тебе приносяще…”, и молитвой эпиклезиса (Призывание Святого Духа), в которой мы молим Бога ниспослать Духа Своего Святого и сотворить “хлеб сей честным Телом Христа Твоего” и вино в Чаше “честною Кровию Христа Твоего”, пресуществляя их: “Преложив Духом Твоим Святым”.

                Дух Святой исполняет действие Божие, вернее, Он воплощает это Действие. Он -Любовь, Жизнь, Полнота. Его сошествие в Пятидесятницу означает исполнение, окончание и достижение всей истории Спасения, ее совершение. В Его пришествии спасительное дело Христа сообщается нам как Божественный Дар. Пятидесятница - начало в этом мире Царствия Божия, нового века. Церковь живет Духом Святым, в ее жизни все достигается даром Духа Святого, который исходит от Бога, пребывает в Сыне, от которого мы получаем откровение о Сыне как о нашем Спасителе и об Отце как о нашем Отце. Его совершительное действие в Евхаристии, в пресуществлении нашей Евхаристии в Дар Христа нам (отсюда в Православии особое отношение к эпиклезе, к призыванию Святого Духа) означает, что Евхаристия принята в Царствии Божием, в новом веке Духа Святого.

                Пресуществление  хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы происходит на небесном Престоле в Царствии Божьем, которое вне времени и “законов” мира сего. Само пресуществление - плод Вознесения Христова и участия Церкви в Его Вознесении, в Его новой жизни. Все попытки “объяснить”, что происходит в Евхаристии, в терминах материи и “превращений” (западная доктрина транссубстанции-преложения, к сожалению, иногда выдаваемая за православную) или в категориях времени (“точный момент пресуществлеия”) не достаточны, тщетны именно потому, что они применяют к Евхаристии категории “мира сего”, между тем, как самая сущность Евхаристии вне этих категорий, но вводит нас в измерения и понятия нового века. Пресуществление происходит не по некоей чудотворной власти, оставленной Христом некоторым людям (священникам), которые потому могут совершать чудо, а потому что мы, Церковь, находимся во Христе, т.е. в Его Жертве Любви, Вознесении на всем Его пути к обожествлению и пресуществлению Своей Человечности Своей Божественной природой. Другими словами, потому что мы - в Его Евхаристии и приносим Его как нашу Евхаристию Богу. И когда мы так поступаем, как Он нам повелел, мы, Церковь, приняты там, куда Он вошел. И когда мы приняты, “да ядите и пиете за трапезою в Царстве Моем” (Лк. 22,30). Так как Царство Небесное - Он Сам, Божественная Жизнь, дарованная нам за этой небесной трапезой, мы принимаем Его как новую пищу для нашей новой жизни. Поэтому тайна Евхаристического пресуществления - то тайна самой Церкви, принадлежащей новой жизни и новому веку в Духе Святом. Для мира сего, для которого Царство Божие еще должно прийти, для его “объективных категорий” хлеб остается хлебом, а вино - вином. Но в чудесной, преображенной реальности Царства - открытой и явленной Церкви - они поистинне и абсолютно истинное Тело, и истинная Кровь Христовы.

Ходатайственные молитвы

                Теперь мы стоим перед Дарами в совершенной радости Божьего присутствия и готовимся к последнему действию Божественной Литургии - принятию Даров в причастии. Тем не менее, остается последнее и необходимое - ходатайство. Христос вечно ходатайствует за весь мир. Он Сам - Заступничество и Ходатайство. Причащаясь Ему, мы, следовательно, тоже полны той же любовью и как Его Церковь принимаем Его служение - ходатайство. Оно обнимает все творение. Стоя перед Агнцем Божьим, Который берет на Себя грехи всего мира, мы прежде всего вспоминаем Матерь Божию, св. Иоанна Крестителя, апостолов, мучеников и святых - бесчисленных свидетелей новой жизни во Христе. Мы ходатайствуем за них не потому что они в этом нуждаются, но потому, что Христос, Которому мы молимся, - их Жизнь, их Священник и их Слава. Церковь не разделена на земную и небесную, она одно Тело, и все, что она делает, она делает от имени всей Церкви и для всей Церкви. Так что молитва не только акт искупления, но и прославления Бога, “Дивного во Святых Своих”, и общения со святыми. Мы начинаем свою молитву поминанием Божией Матери и святых, потому что присутствие Христа - также их присутствие, и Евхаристия - высшее откровение об общении со святыми, о единстве и взаимной зависимости всех членов Тела Христова.

                Затем мы молимся об усопших членах Церкви, “о всякой праведной душе, скончавшейся в вере”. Как далеки от истинного православного духа те, кто считает необходимым как можно чаще служить “частные заупокойные литургии” об упокоении отдельных лиц, как будто может быть что-нибудь частное в всеобъемлющей Евхаристии! Пора нам отдать себе отчет, что молитва за умерших  должна быть включенной в Евхаристию Церкви, а не наоборот: в подчинении Евхаристии личным потребностям отдельных людей. Мы хотим свою литургию для своих нужд…Какое глубокое и трагическое непонимание литургии, а также настоящих нужд тех, за кого хотим молиться! Ему или ей в их нынешнем состоянии смерти, разлуки и грусти особенно нужно вновь и вновь быть принятыми в ту Единственную Евхаристию Церкви, в единение любви, которое и есть основа их участия, их принадлежности к истинной жизни Церкви. И это достижимо в Евхаристии, которая являет Церковь в новом веке, в новой жизни. Евхаристия переходит безнадежную грань между живыми и мертвыми, потому что она выше грани между настоящим веком и веком грядущим. Ибо все “умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге” (Кол. 3,3); с другой стороны, мы все живем, потому что жизнь Христа нам дарована в Церкви. Усопшие члены Церкви - не только “объекты” наших молитв, но и по своей принадлежности к Церкви они живут в Евхаристии, они молятся, они участвуют в литургии. Наконец, никто не может “заказать” (или купить) Литургию, так как Единый, Кто повелевает - Христос, и он приказал Церкви приносить Евхаристию как приношение Всего Тела и всегда “за всех и за вся”. Итак, хотя мы и нуждаемся в литургии для поминовения “всех и вся”, но единственная действительная цель ее - объединения “всех и вся” в любви Божией.

                “О Святей, Соборней и Апостольской Церкви … о Богохранимой стране нашей, властех и воинстве ея…”: за всех людей, о всех нуждах и обстояниях. Прочтите в литургии св. Василия Великого просительную молитву, и вы поймете значение ходатайства: дар Божественной любви, которая дает нам понять, хотя бы на несколько минут, молитву Христову, любовь Христову. Мы понимаем, что настоящий грех и корень всякого греха - в эгоизме, и литургия, захватывая нас в своем движении жертвенной любви, открывает нам, что истинная религия кроме всего дает эту новую удивительную возможность заступаться и молиться за других, за всех. В этом смысле Евхаристия поистине жертва, приносимая за всех и за вся, и молитва заступления - ее логическое и необходимое заключение.

                “Во первых помяни, Господи, великого Господина… право правящих Слово Твоея истины”. “Церковь в епископе и епископ в Церкви”, по слову св. Киприана Карфагенского, и когда мы молимся за епископа о действительном благосостоянии Церкви, о ее стоянии в божественной истине, о том, чтобы Церковь была бы Церковью присутствия Божия, Его исцеляющей Силы, Его Любви, Его Правды. И не была бы, как это часто бывает эгоцентричной общиной, защищающей свои человеческие интересы вместо божественного назначения, для которого она существует. Церковь так легко становится учреждением, бюрократией, фондом для сбора денег, национальностью, общественным объединением, и это все искушения, уклонения, извращение той Истины, которая одна должна быть критерием, мерой авторитетом для Церкви. Как часто люди, “алчущие и жаждущие” правды, не видят Христа в Церкви, а видят в ней только человеческую гордыню, заносчивость, самолюбие и “духа мира сего”. Все это Евхаристия судит и осуждает. Мы не можем быть причастниками трапезы Господней, мы не можем предстоять перед Престолом Его присутствия, приносить Богу в жертву нашу жизнь, похвалу и поклонение, мы не можем быть Церковью, если мы не осудили в себе духа “князя мира сего”. Иначе то, что мы принимаем, послужит не к нашему спасению, но к осуждению. В христианстве нет волшебства, и спасает не принадлежность к Церкви. Но принятие Духа Христова, и этот Дух осудит не только отдельных лиц, но собрания, приходы, епархии. Приход как человеческое учреждение легко может заместить Христа чем-нибудь другим - духом мирского успеха, человеческой гордостью и “достижениями” человеческого разума. Искушение всегда рядом; оно искушает. И тогда тот, чей священный долг всегда проповедовать Слово Истины, обязан напомнить приходу об искушениях, должен осудить во имя Христа все, что несовместимо с Духом Христовым. Именно о даровании духовенству смелости, мудрости, любви и верности мы молимся в этой молитве.

                “И даждь нам едиными усты и единым сердцем славити и воспевати пречестное и великолепное Имя Твое…” Единые уста, единое сердце, одно искупленное человечество, восстановленное в любви и познании Бога, - такова конечная цель литургии, плод Евхаристии: “И да будут милости Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами…” Эти заканчивается “второе движение”, когда Бог отдает Себя нам в Своем непостижимом милосердии. Евхаристическая молитва закончена, и мы подходим теперь к исполнению всего, что Евхаристия явила нам, к Причащению, то есть к нашему причастию в реальности.

Причащение

                Собственно, причащение включает (1) приготовительную, тайную молитву, (2) молитву Господню, (3) возношение Св. Даров, (4) раздробление Св. Хлеба, (5) вливание “теплоты” (т.е. горячей воды) в Чашу, (6) причащение духовенства, (7) причащение мирян.

                (1) Приготовительная тайная молитва: “Тебе предлагаем живот наш весь и надежду”. В обеих литургиях - св. Иоанна Златоуста и св. Василия Великого - эта молитва подчеркивает, что причастие Тела и Крови Христовых - цель нашей жизни и надежда; с другой стороны, в ней выражается страх, что мы можем причаститься недостойно, причастие будет нам “во осуждение” . Мы молимся о том, чтобы причастием “имамы Христа живуща в сердцах наших и будем Храм Святого Духа”. Эта мысль выражает главную мысль всей литургии, вновь ставит нас перед значением этого Таинства, на этот раз обращая внимание на личный характер восприятия Тайны, на ответственность, которую она накладывает на причащающихся ей.

                Нам как Церкви Божией было дано и велено “творить” все это, совершать таинство Христова Присутствия и Царства Божьего. Хотя как люди, образующие Церковь, как личности и как человеческая община мы - грешные, земные, ограниченные, недостойные люди. Мы знали это до Евхаристии (см. молитвы синаксиса и молитвы верных), и мы вспоминаем это теперь, когда стоим перед Агнцем Божиим, Который берет на Себя грехи мира. Более чем когда-либо мы сознаем необходимость нашего искупления, исцеления, очищения, будучи во славе Христова присутствия.

                Церковь подчеркивала важность личного приготовления к причастию (см. молитвы перед причастием), так как каждому причастнику необходимо увидеть и оценить себя, всю свою жизнь, подходя к Таинству. Этим приготовлением не следует пренебрегать; об этом нам напоминает молитва перед причастием: “да не в суд или во осуждение будет мне причащение Святых Твоих Тайн, но во исцеление души и тела”.

                (2) Молитва Господня “Отче наш” является приготовлением к Причастию в самом глубоком смысле этого слова. Какие бы человеческие усилия мы ни делали, какова бы ни была степень нашей личной подготовленности и очищения, ничто, абсолютно ничто не может нас сделать достойными Причастия, т.е. действительно готовыми к принятию Св. Даров. Тот, кто подходит к Причастию с осознанием своей правоты, не понимает духа литургии и всей церковной жизни. Никто не может уничтожить пропасть между Творцом и творением, между абсолютным совершенством Бога и тварной жизнью человека, ничто и никто, кроме Того, Кто, будучи Богом, стал Человеком и в Самом Себе соединил две природы. Молитва, которую Он дал Своим ученикам, - одновременно выражение и плод этого единственного и спасительного действия Христа. Это Его молитва, ибо Он - Единородный Сын Отца. И Он дал нам ее, потому что Он Себя Самого отдал нам. И в Нем Его Отец стал нашим Отцом, и мы можем обращаться к Нему словами Его Сына. Поэтому мы молимся: “И сподоби Владыко, со дерзновением не осужденно смети призывати Тебе, Небесного Бога Отца и глаголати…” Молитва Господня - молитва Церкви и народа Божьего, Им искупленного. В ранней Церкви она никогда не сообщалась некрещенным, и даже текст ее сохранялся в тайне. Эта молитва - дар новой молитвы во Христе, выражение наших собственных отношений с Богом.  Этот дар - наша единственная дверь к Причастию, единственная основа для нашего участия в святом и поэтому наше главное приготовление к Причастию. В этой мере, в какой мы восприняли эту молитву, сделали ее своей, мы готовы к Причащению. Это мера нашего единения со Христом, нашего бытия в Нем.

                “Да святится имя Твой, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…” Осмыслить все, что утверждается в этих торжественных словах, осознать абсолютную сосредоточенность всей нашей жизни в Боге, высказанную в них, принять волю Христа как свою - такова цель нашей жизни во Христе и жизни Христа в нас, условие нашего участия в Его Чаше. Личная подготовка ведет нас к пониманию этого последнего приготовления, и молитва Господня является завершением Евхаристической молитвы, преображая нас в причастников Насущного хлеба.

 

                (3) “Мир всем”, - говорит священнослужитель и затем: “Главы ваша Господеви преклоните”. Причастие, как и вся жизнь Церкви, - плод мира, достигнутого Христом. Преклонение главы - самый простой, хотя и значительный акт поклонения, выражение самого послушания. Мы причащаемся в послушании и по послушани. Мы не имеем права на причастие. Оно превышает все наши желания и возможности. Это свободный дар Бога, и мы должны получить повеление принять его. Очень распространено ложное благочестие, из-за которого люди отказываются от Причатия по причине своего недостоинства. Встречаются священники, которые открыто учат, что миряне не должны “слишком часто” причащаться, минимум “раз в год”. Это даже иногда считается православной традицией. Но это ложное благочестие и ложное смирение. В действительности это -человеческая гордыня. Ибо когда человек решает, как часто он должен причащаться  Тела и Крови Христовых, он ставит себя как бы мерой и Божественных Даров, и своего достоинства. Это лукавое толкование слов апостола Павла: “Да испытывает же себя человек”. (1 Кор. 11,28). Апостол Павел не сказал: “Да испытывает себя, и если он недоволен собой, пусть воздержится от Причастия”. Он имел ввиду как раз обратное: Причастие стало нашей пищей, и мы должны жить достойно его, чтобы оно не стало нам в осуждение. Но мы не свободны от этого осуждения, поэтому единственный правильный, традиционный и действительно православный подход к Причастию - это послушание, и это так хорошо и просто выражено в наших приготовительных молитвах: “несмь достоин Владыко Господи, да внидеши под кров души моея, но понеже хощеши Ты, чко Человеколюбец жити во мне, дерзая приступаю: Ты повелеваеши…”. Здесь послушание Богу в Церкви, а Церковь повелевает совершать Евхаристию, и будет большим шагом вперед в нашем понимании Церкви, когда мы поймем, что “евхаристический индивидуализм”, который преврати 90% наших литургий в Евхаристию без причащающихся, - результат извращенного благочестия и ложного смирения.

                Когда мы стоим с преклоненными головами, священник читает молитву, в которой он просит Бога даровать плоды Причастия каждому по его нужде (в литургии св. Иоанна Златоуста). “Преклоньшия Тебе своя главы благослови, освяти, соблюди, утверди” (литургия св. Василия Великого). Каждое причащение - и конец нашего движения к Богу, и начало нашей обновленной жизни, начало нового пути в времени, в котором мы нуждаемся в Христовом присутствии для руководства и освящения этого пути. В другой молитве он просит Христа: “Вонми, Господи Иисусе Христе… зде нам невидимо пребываяй. И сподоби державною Твоею рукою преподати нам Пречистое Тело Твое и честную Кровь, и нами - всем людем…” Священник берет в свои руки Божественный хлеб и, поднимая Его, говорит: “ Святая святым”. Это древний обряд - первоначальная форма призыва к Причастию, она точно и кратко выражает антиномию, сверхъестественную природу Причастия. Она запрещает всякому, кто не свят, приобщаться Божественной Святости. Но никто не свят, кроме Святого, и хор отвечает: “Един Свят, Един Господь, Иисус Христос”. И все же приидите и приимите, потому то Он нас освятил Своей святостью, сделал нас Своим святым народом. Снова и снова тайна Евхаристии открывается как тайна Церкви - тайна Тела Христова. В Котором мы вечно становимся тем, чем призваны быть.

                (4) В первые века Церковь называла всю Евхаристическую службу “преломлением хлеба”, потому что этот обряд был центральным в литургической службе. Значение понятно: один и тот же хлеб, который дается многим, -это Единый Христос, ставший жизнью многих, соединяя их в Себе Самом. “Нас же всех, от единого Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу во единаго Духа Святаго причастие” (литургия св. Василия Великого, молитва по пресуществлении Св. Даров). Затем священник, преломляя хлеб, говорит: “Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогда же иждиваемый, но причащающиеся освящаяй”. Это единственный источник жизни, который всех приводит к ней и возвещает единство всех людей с одним Главой - Христом.

                (5) Вяв частицу Св. Хлеба, священник опускает ее в Св.Чашу, что означает наше причастие Тела и Крови Воскресшего Христа, и вливает в Чашу “теплоту”, т.е. горячую воду. Этот обряд византийской литургии является тем же символом жизни.

               (6) Теперь все готово для последнего акта Евхаристии - Причащения. Подчеркиваем снова, что вранней Церкви этот акт поистине был совершением всей службы, запечатлением Евхаристии, нашем приношением, жертвою и благодарением через участие в ней общины. Поэтому только отлученные не причащались и должны были оставлять Евхаристическое собрание вместе с оглашенными. Святые Дары получала вся Церковь, Они преображали ее в Тело Христово. Мы здесь не можем входить в объяснение того, почему и когда общецерковное литургическое понимание Причастия было заменено индивидуалистическим пониманием, как и когда община верующих стала “непричащающейся” общиной и почему идея участия, центральная в в учении отцов Церкви, была заменена идеей присутствия. Это потребовало бы отдельного исследования. Но одно ясно: где бы и когда бы ни возникало духовное возрождение, оно всегда рождалось и вело к “жажде и голоду” реального участия в Таинстве Христова Присутствия. Мы можем только молиться о том, чтобы в теперешнем кризисе, глубоко поразившем и Церковь,  православные христиане увидели в этом истинный центр всей христианской жизни, источник и условие возрождения Церкви.

                “Во оставление грехов и в жизнь вечную…”, - говорит священник, преподавая Дары себе и верующим. Здесь мы находим два главных аспекта, два действия этого Причастия: прощение, принятие вновь в общение с Богом, допущение падшего человека в Божественную любовь - и затем дар вечной жизни, царствия, полноты “нового века”. Эти две основные нужды человека исполнены без меры, удовлетворены Богом. Христос вводит мою жизнь в Свою и Свою жизнь в мою, наполняя меня Своей любовью к Отцу и ко всем Своим братьям.

                В этом кратком очерке невозможно даже суммировать то, что говорили отцы Церкви и святые про свой опыт Причастия, даже упомянуть все чудесные плоды этого причастия Христу. По крайней мере, укажем на наиболее важные направления размышлений о причастии и усилий следовать учению Церкви. Причастие дается, во-первых, во оставление грехов, и поэтому оно таинство примирения, осуществленного Христом Своей Жертвой и навеки дарованного верующим в Него. Таким образом, Причастие является основной пищей христианина, укрепляющей его духовную жизнь, исцеляющей его болезни, утверждающей веру, делающей его способным вести истинную христианскую жизнь в этом мире. Наконец, Причастие - “знак жизни вечной”, ожидание радости, мира и полноты Царствия, предвкушение его Света. Причастие одновременно и соучастие в страданиях Христа, выражение нашей готовности воспринять Его “путь жизни”, и участие в Его победе и торжестве. Оно - жертвенная трапеза и радостный пир. Его Тело сломано, и Кровь пролита, и причащаясь Ими, мы принимаем Его Крест. Но “Крестом радость вошла в мир”, и эта радость - наша, когда мы за Его трапезой. Причастие дается мне лично для того, чтобы сделать меня “членом Христа”, чтобы  соединить меня со всеми, кто принимает Его, чтобы раскрыть мне Церковь как единение любви. Оно соединяет меня со Христом, и через Него я в общении со всей Церковью.  Это таинство прощения, единения и любви, таинство Царства.

                Сначала причащается духовенство, потом миряне. В современной практике духовенство - епископы, священники, дьяконы - причащаются в алтаре отдельно Тела и Крови. Миряне получают Св. Дары у царских врат из лжицы после того, как священник вложил Частицы Агнца в Чашу. Священник призывает верующих, говоря: “Со страхом Божиим и верою приступите”, и причастники подходят к Божественной трапезе один за другим, скрестив руки на груди. И вновь шествие - ответ на Божественное веление и приглашение.

                После причастия начинается последняя часть литургии, значение которой можно определить как возвращение Церкви с небес на землю, из Царствия Божьего во время, пространство и историю. Но возвращаемся мы совершенно иными, чем были, когда начинали путь к Евхаристии. Мы изменились: “Видехом Свет истинный, прияхом Духа Небесного, обретохом веру истинную…” Это песнопение мы поем после того, как священник поставит Чашу на Престол и благословит нас: “Спаси люди Твоя и благослови достояние Твое”. Мы пришли в Церковь как Его народ, но мы были раненые, усталые, земные, грешные. За прошедшую неделю мы испытали тяготы искушения, мы узнали, как мы слабы, как безнадежно привязаны к жизни “мира сего”. Но мы пришли с любовью, и надеждой, и верой в милосердие Божие. Мы пришли жаждущие и голодные, бедные и несчастные, и Христос принял нас, принял приношение нашей несчастной жизни и ввел нас в Свою Божественную Славу и сделал нас участниками Своей Божественной Жизни. “Видехом Свет истинный…” На время мы отложили “всякое житейское попечение” и дали Христу ввести нас в Его Вознесении к Своему Царству в Своей Евхаристии. От нас ничего не требовалось, кроме желания присоединиться к Нему в Его Вознесении и смиренного принятия Его искупающей любви. И Он ободрил и утешил нас, Он сделал нас свидетелями того, что Он приготовил для нас, Он изменил наше зрение, так что мы увидели небо и землю, полными Его славы. Он насытил нас пищей бессмертия, мы были на вечном пиру Его Царствия, мы вкусили радости и покоя в Духе Святом: “Мы приняли Духа Небесного…”. А теперь время возвращается. Время мира сего еще не окончилось. Час нашего перехода к Отцу всей жизни еще не настал. И Христос посылает нас обратно как свидетелей того, что мы видели, чтобы возвещать Его Царство и продолжать Его дело. Мы не должны бояться: мы - Его народ и Его наследие; Он в нас и мы в Нем. Мы вернемся в мир, зная, что Он рядом.

                Священник поднимает Чашу и возглашает: “Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков”. Он благословляет нас Чашей, знаменуя и уверяя в том, что воскресший Господь с нами ныне, всегда и навечно.

                “Да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи”, - отвечает Церковь, - “соблюди на во Твоей Святыне”. Сохрани нас в грядущие дни в этом чудесном состоянии святости и освящения. Теперь, когда мы возвращаемся в ежедневную жизнь, даруй нам силу изменить ее.

                Следует короткая ектиния и молитва благодарности за полученные Дары: “Исправи наш путь, утверди во страхе Твоем вся, соблюди наш живот, утверди наша стопы…” Возвращение совершилось, когда священник выходит из алтаря со словами: “С миром изыдем!”, присоединяется к молящимся и читает заамвонную молитву. Как в начале литургии вход священника в алтарь и восхождение к Святому Престолу (горнему месту) выражали евхаристическое движение вверх, так и теперь возвращение к верующим выражает уход, возвращение Церкви в мир. Это также означает, что евхаристическое движение священника окончено. Исполняя Священство Христово, священник вел нас к небесному Престолу, и с этого Престола он сделал нас причастниками Царствия. Он должен был исполнить и осуществить вечное посредничество Христа.

                Благодаря Его человечеству мы поднимаемся до небес, а по Божеству Его Бог приходит к нам. Теперь все это совершено. Приняв Тело и Кровь Христовы, увидев Свет истины и став причастниками Святого Духа, мы действительно Его люди и Его достояние. Священнику у Престола больше нечего делать, потому что Церковь сама стала Престолом Бога И Ковчегом Его Славы. Поэтому священник присоединяется к народу и ведет его как пастырь и учитель обратно в мир для исполнения христианской миссии.

                Когда мы готовы с миром изыти, то есть во Христе и со Христом, мы просим в последней молитве о том, чтобы сохранилась полнота Церкви, чтобы Евхаристия, принесенная нами и которой мы причащались и которая снова явила полноту Христова присутствия и жизни в Церкви, была соблюдена и сохранена неповрежденной до тех пор, пока мы вместе вновь не придем как Церковь и в послушании Господу Церкви вновь не начнем восхождения в Его Царство, которое достигнет Своего свершения в Пришествии Христа во Славе.

                Нет лучшего заключения для этого краткого изучения Божественной литургии, чем молитва св. Василия Великого, читаемая священником при потреблении Св. Даров: “Исполнися и совершися, елико по нашей силе, Христе, Боже наш, Твоего смотрения таинство; имеем бо смерти Твоея память, видехом Воскресения Твоего образ, наполнихомся бесконечныя Твоея пищи, еяже и в будущем веце сподобитися благоволи, благодатиею безначального Твоего Отца, и Святого, и Благаго, и Животворящего Твоего Духа, ныне и присно, и во веке веков. Аминь”.

                И когда мы выходим из Церкви и вновь вступаем в нашу повседневную жизнь, Евхаристия остается с нами как наша тайная радость и уверенность, источник вдохновения и возрастания, победы, преодолевающей зло, Присутствие, которое делает всю нашу жизнь жизнью во Христе.