Воспоминания о прот. Модесте.
Интервью с иереем Михаилом
Преображенским. №3.
Беседу вел Дмитрий Михайлов.
Интервью с иереем Михаилом
Преображенским. №3.
Д.М. Вот еще такой вопрос. Когда пытаешься представить себе человека изнутри, имеют значение его предпочтения в чтении, в смотрении.… Знаете, такие вот простейшие культурные характеристики: куда ходил, что читал. Ну, или что известно Вам об этом? И, вообще, ходил ли куда-либо?
о.М.П. Он был домосед, никуда не ходил. Выезжал только в епархию по необходимым каким-то делам.
Д.М. То есть, ни музеи, ни какие-то выставки за ним замечены не были? Это не его амплуа?
о.М.П. Да он уже был и пожилой, и было у него мало сил, и болел. Но, то, что он сидел дома и много читал мемуарную литературу, всякую вот историческую. Вот это он да, это он любил. Прочитывал про те времена, которые сам хорошо знал. Иногда делился какими-то сведениями вот такого исторического мемуарного плана, но….Да, опять же, лучше смотреть книжки, которые у него дома.
Д.М. Но, поскольку он общался с людьми творческими, то….
о.М.П. Я понимаю, что он очень много времени уделял молитве. Вот, он дома был и молился, сколько у него там здоровье позволяло. А это не оставляет возможности много читать, надо сказать, и там творчески развиваться. То есть, я не могу сказать, что отец Модест был…. Знаю только, что он в юности играл на скрипке. Вот это вот знаю. И был человеком музыкальным, но голосом не очень владел. Иногда резал поперек тональности.
Д.М. Он был уставщик строгий?
о.М.П. Нет. Я бы не сказал, что весь устав строго вычитывался так вот в церковном плане. Но он придерживался скорей какой-то приходской традиции в Лисьем Носу. В течение недели прочитывалось несколько разных акафистов в храме перед иконами, которые были почитаемы. Вот. Князь-Владимиру был акафист, Пресвятой Богородице, Господу Иисусу Сладчайшему в воскресенье был акафист…. То есть, вечерние службы у них часто были с пением акафистов.
Литургии были в субботу, в воскресенье и какой-то один раз на неделе. То ли в четверг, то ли в среду, как-то так. То, что вот раз в неделю служили, или в праздники, которые выпадали на неделе. В общем, батюшка не особенно обременял так вот….. У меня оставалось время на преподавание. А к моему преподаванию в Епархиальном училище, это на богословских курсах, он относился всегда очень так уважительно.
Д.М. Это наши Иоанновские курсы, да?
о.М.П. Да. Наши Иоанновские курсы. И к моим занятиям литургикой тоже относился очень уважительно, почтительно. Давал мне возможность собирать в церковном домике прихожан и устраивать у них занятия воскресной школы.
Д.М. А Ваше увлечение кино? То есть, вот….
о М.П. А нет такого увлечения кино. Когда я пошел служить к отцу Василию, то, я помню, что батюшка очень заботился о существовании кинотеатра “Свет” и там устраивал кинолекторий по его благословению. Этим кинолекторием занимался тогда отец Виктор Пантин. Я к этому отношения не имел. А потом, когда отец Виктор Пантин оказался в Архангельской епархии, то он мне сказал: “Иди и ты веди теперь”.
И я пошел, ну, деваться было некуда. Это было именно такое приказное благословение. Я стал, как мог, что-то людям говорить на этих киновечерах. Причем, я даже фильмов не выбирал. А фильмы у них были….
Д.М. Свои.
о М.П. Свои. Да. Они сами занимались. Я был приглашенным лицом, которое отвечало на вопросы присутствующих кинозрителей. Но вот для ответа на вопросы я к ним и приходил.
Д. М. Вот приход Лисьего Носа – это довольно-таки сложное образование…поселок…
о М.П. Очень сложное, старое образование, многие певчие пели там, на клиросе с детства. И это были люди, в основном, такие с характером, которые могли и за себя постоять. Могли критически посмотреть на пришедшего молодого священнослужителя. Поэтому им, в общем, палец в рот не клади. На многое можно было получить резкий отпор, ответ – нет. Если что-то их не устраивало или что-то было не по тем обычаям, которые у них были заведены отцом Олегом Бикаревичем.
Которого все почему-то….вот, наверное, было за что….очень его в Лисьем Носу почитали и любили.
По крайней мере, приход состоял, в основном, из людей, которые почитали и любили отца Олега Бикаревича. И память его там почиталась, и в дни его именин и кончины обязательно всем приходом мы выходили к нему на могилку, и отец Модест всегда это шествие возглавлял. То есть, всегда мы там вот на кладбище и в родительские субботы ходили и на Сестрорецкое кладбище и на Александровскую. В Александровской как раз там, где отец Олег Бикаревич и похоронен.
Вот. Так что вот, с этой точки зрения, помолиться за усопших у отца Модеста всегда было очень так…. Все последовательно, регулярно, строго.
Д.М. А прихожане были не только постоянно живущие, но и дачники? Потому что там очень большой дачный такой сектор.
о М.П. Да, да. Были и дачники.
Д.М. И, причем, новые русские. Это такая особая категория….
о М.П. И новые русские. Но, я не могу сказать, что новые русские особенно так жаловали церковь. Это люди часто от церкви далекие, потому что за двумя богами невозможно уследить – если ты служишь Мамоне, то Богу послужить тебе не так легко бывает.
Д.М. Но некоторые все-таки приходили к нему…
о М.П. Ну а новые русские – это служители Мамоны, конечно. Тут чего же делать…
Д.М. То есть, он с ними, вообще дела не имел или как бы…
о М.П. Нет. Батюшка никого не отвергал особенно, но никого и не выделял. Он приближал к себе скорее творческих людей, вот Женю на моей памяти…поэта. А были завсегдатаи, которые при храме служили. Это, конечно, вот женщины, которые участвовали как актив, как церковный совет. Вот, они всегда выделялись, поскольку они в повседневной жизни прихода участвовали. Вот это было ядро, с ними батюшка больше общался.
Д.М. Ну а катехизация, какая-то подготовка к крещению?
о М.П. Ничего такого я не помню.
Д.М. То есть, такого не было, да?
о М.П. Ничего такого не было.
Д.М. Не только сам не вел, но и, так сказать, не было ….
о М.П. Ну, попыток таких, что-то изменить в том обычае, который заведен был еще в советское время, у отца Модеста не было.
Д.М. Боялся?
о М.П. Не могу сказать, боялся или нет. Скорее, старому человеку что-то менять довольно сложно. И, наверное, он уже так адаптировался к той именно среде, к тем окружающим людям советским, что он обеспечивал их только необходимым, ничего, особенно не прибавляя от себя. Вот, не помню я никаких таких деяний со стороны отца Модеста, чтобы он пытался кого-то там просветить особенно.
Д.М. А тема, которая должна быть ему близка… Репрессии, вот та волна, которая тогда начала подниматься как раз в те самые годы?
о М.П. Он помалкивал об этом. Он много не говорил. И на проповедях эту тему никогда не поднимал. На проповедях он освещал прочитанные Евангелия.
Д.М. Но, по взглядам он был сталинист или он был все-таки…
о М.П. Нет, никаких сталинизмов в нем не было. Он был церковный человек и был, в общем, воспитанник монахинь. Если он о чем и говорил, то о молитве. О молитве говорил, о молчании говорил, о тишине. Это было его…
Д.М. То есть, вся общественно-политическая составляющая жизни проходила мимо его?
о М.П. Вне политики полностью. Вне политики, хотя, скорбел о той…. о той боли, о той травме, которая русскому народу была нанесена безбожной властью.
Д.М. Но вот канонизация царя, она как-то все-таки затронула его? Все-таки это была такая….была дискуссия…
о М.П. Нет. Никаких высказываний, нет. Ничего там - ни за, ни против канонизации царя он не говорил. И никаких таких радикальных суждений ни о Распутине, ни о царе никогда не было высказано. Ничего такого подобного.
Д.М. То есть, по общецерковным дискуссиям, которые проходили за это время, он вообще, не высказывался совсем, да?
о М.П. Нет.
Д.М. Всякие ИННы там, все прочее….
о М.П. Нет. Никаких ИННов, ничего такого не обсуждалось особенно.
Д.М. Удивительный человек…. Действительно, нечего сказать (смеется).
о М.П. Да. Никаких разрывов рубашки на груди, ничего такого…. Никаких разгорячений, ничего… Никаких резких действий…
Д.М. А Вы помните, когда был ГКЧП, Вы там служили тогда?
о М.П. Нет, когда ГКЧП был, я был в это время в поле в Туркмении. Я помню, как в Туркмении во время, когда у нас начался ГКЧП, в Туркмении зазвучала по радио только туркменская музыка и только туркменская речь. То есть, туркменский президент пошел на печатление своей национальной культуры в сознании народа. То есть, пошел на развитие в стране государственного сознания.
Потому что, “чья культура, того и диктатура”. То есть, он пошел на развитие собственной диктатуры, туркменской. И тогда Туркмения уже пошла на отделение, когда здесь возник ГКЧП, Путину…. то есть, этому Ельцину оставалось очень немного, чтобы разогнать союз, очень немного. Потому что, видимо, уже курс был всем дан, куда двигаться. На центробежную тенденцию дана была уже установка центральная.
Д.М. Какие-то духовные чада остались, к которым бы Вы рекомендовали обратиться….вот по ….
о М.П. Я думаю, лучше всего обратиться к сыну отца Модеста, к Валентину, потому что у него дома, в его архивах (а он держал архивы, записи у него какие-то были) я думаю, можно гораздо больше найти, чем в моих рассказах.
Д.М. Но все равно рассказ хороший и создает такой цельный облик человека. Хотя, действительно, в таких случаях не знаешь, что и спросить. Такая незаметная личность, что….
Ну хорошо, а вот последний вопрос, наверное, о самой молитве, раз она была его содержанием жизни…он и о ней, в общем-то, никогда не распространялся?
о М.П. Да, как-то о молитве говорить не принято, он просто стоял и молился.
Д.М. Не учил, не наставлял, не показывал каких-то примеров, которые сам брал у кого-то?
о М.П. Нет, нет. Не помню. О юности вспоминал, о семинарии вспоминал, о преподавателях что-то там…. Но я не могу вспомнить. Это было так… мимолетные какие-то такие…двух-трехминутные краткие воспоминания, которые из него выплескивались. Но он…. Стонов было, вот сердечные боли, которые…. вот проявлялось…По всей видимости, отец Модест немощами своими хвалиться не стеснялся. Чем он хвалился, так это своими немощами (смеется).
Д.М. А его проповеди кто-то записывал?
о М.П. Нет.
Д.М. То есть, не догадались даже записать ничего?
о М.П. А он иногда читал. Он иногда читал по бумажке.
Д.М. То есть, заранее писал?
о М.П. Да, у него были написанные, и он их читал. Даже довольно часто читал. Да, я припоминаю, как он открывал книжечку и читал.
Д.М. Но это были его?
о М.П. Да, его рукой написанные. Да, его рукой. Я думаю, что даже его рукописные проповеди дома, наверное, у Валентина Модестовича остались.
Д.М. Но смысл их и какой-то лейтмотив их Вы не помните, вот что-то какие-то….
о М.П. Но они какие-то были семинарские. Вот, как в семинарии учили проповедовать, так он это все… Видимо, даже многие остались с семинарии еще. Он мог прочесть проповедь Иоанна Златоустого, которая ему понравится. Он не настаивал на своей вот индивидуальной проповеди. Он не передавал своими современными эмоциями то, что святые отцы сказали от своего сердца. Он, скорее, предпочитал их самих прочесть перед людьми. Вот не выделялся батюшка, и все. А проповеди говорил такие гладкие, обтекаемые.
Д.М. Интересно, как бы ответил он на тот ….на ту тему, на которую говорил владыка Антоний, что все-таки необходимо учиться ставить и решать сегодняшние вопросы так же, как некогда святые отцы не боялись ставить и решать вопросы, которые мы сегодня считаем классическими.
о М.П. Батюшка никаких вопросов современности не задевал. Батюшка весь целиком был погружен в молитвы и святоотеческое какое-то такое учение. А современность он не трогал, она ему была как-то чужда.
Д.М. Но, дружить с Саниным и не трогать современности...
о М.П. Но Санина он любил за то, что он делает то, чего он сам не делает. Он как-то.... Санин его дополнял. Ну, батюшка любил вот именно это в нем, вот яркость эту, определенность высказываний, а сам никогда ярко и определенно не высказывался.
Д.М. А друзья у него были?
о М.П. Ну не могу сказать, что он с кем-то дружил и что к нему в дом….. Родственники, да, приезжали. Родственники.
Д.М. А они остались, можно их увидеть?
о М.П. Ну да, там двоюродные, троюродные….
Д.М. То есть, любимые им люди. которые могут что-то…
о М.П. Есть. Они и на могилочку приезжали, на похороны.… Были родственники, приезжали похоронить. И с Валентином….Валентин их всех знает, он может помочь.
Д.М. А где Санин находится сейчас? То есть, не Санин, отец Варсанофий.
о М.П. Толком не могу и сказать. Потому что у него такое свойство было – появляться и пропадать в неизвестном направлении (смеются).
Д.М. Большое спасибо. Если что-то Вам еще придет в голову, вспомнится, то….
о М.П. Если что-то такое вспомнится, то….У меня одно только….Я могу сказать, что когда мне говорят – отец Модест или когда я сам его поминаю, у меня просто тепло на сердце. Потому что человек теплый, человек ласковый, человек деликатный. И от него у меня ощущение осталось….по всей его жизни ощущение тишины… Он только иногда так это ворчливо, то ли шутя, то ли пеняя, высказывался так. Но он мог очень нелицеприятно так в глаза высказать какие-то недостатки, которые он замечал. Что где-то что-то не так сделали, что-то там забыл, или кого-то не поздравил или еще что-то сделал, он мог ворчливо немножко так попенять. Но, видимо, что это доставляло ему самому боль, и он старался этого избегать. Всяких конфликтов батюшка Модест пытался избегать.
Д.М. И, наверное, осуждения тоже?
о М.П. Наверное, да. А, если что-то имел против тебя, то он всегда наедине.... Как Христос учил, между собою и им одним этот вопрос выяснял прямыми и не косвенными словами, не обтекаемыми, а напрямую, в глаз. Вот. Как видел, так и излагал. Так что, если имел, что сказать, то говорил.
Д.М. Слушайте, а КГБ его не трогало?
о М.П. Нет. Он себя вел очень политкорректно.
Д.М. Но они вербовали разных людей, не только не корректных.
о М.П. Ничего об этом не могу сказать – не знаю. Но то, что от ФСБ в храме был наблюдатель, это я знаю. Он был. И я даже знаю, кто. Я знаю его по имени-отчеству. Но, судя по всему, это был такой воцерковляющийся человек, который, служа в этих органах, одновременно как-то пытался по своему разумению, по своему сердцу служить церкви. Так что в этом в Лисьем Носу повезло людям, конечно. (Смеются).
Д.М. Ясно. Ну ладно. Спасибо, спасибо.Беседу вел Дмитрий Михайлов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий