РЕШИМОСТЬ СТАТЬ ЦЕРКОВЬЮ
Часть 1.
Где в Церкви «свои» и «чужие»?
На сотню мелочей Удача неделима,
На сотню мелких бед Не делится беда.
Когда в судьбе твоей Гроза проходит мимо,
То в чьей-нибудь судьбе Она гремит тогда.
1979, М.Трегер
«Нет ничего дороже и желаннее, чем человек, который твоему счастью радуется, как своему, и в несчастии принимает участие, как если бы сам он страдал» (митр Московский Платон)
"Если правый глаз твой соблазняет тебя..." - ...Если бы Христос говорил о членах, то сказал бы не об одном глазе, а об обоих. Потому что, если кто соблазняется правым глазом, тот, без сомнения, соблазняется и левым. Итак, почему Спаситель упомянул только о правом глазе и правой руке? Потому, чтобы ты знал, что речь идет о людях,
имеющих с нами тесную связь. Итак, если ты кого-то любишь так, что полагаешься на него, как на правый глаз, и признаешь его столь полезным, что считаешь его за правую руку свою, если считаешь, что он развращает твою душу, то и такого человека отсеки от себя" (свт. Иоанн Златоуст)
"Любите друг друга, жалейте всех, сохраните мир любою ценою, пусть пострадает дело, но сохранится мир." (Игумен Никон (Воробьев)
Много высоких слов сказано о дружбе и братстве. Особенно драгоценно братство во Христе. Перечитаем слова иг. Никона еще раз. Святой ставит ценность любого дело ниже ценности нашего единства, из которого следует внутрицерковный мир. Мир хранится между единомысленными, родными друг другу христианами. Это тот мир, которого не сыскать нигде вне Церкви. Мир, основанный не на взаимном ненападении, не на гарантиях человеческих «ты мне, я тебе», но на твердом основании, априорном постулате: он мой брат во Христе — и этим все сказано. Этого вполне достаточно, чтобы любить его, служить ему, а при необходимости — защищать его.
Веками поколения верующих назидаются гимном любви апостола Павла - любви, которая «не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла...» (1Кор.13:5) Это образ отношения нашего прежде всего к братьям и сестрам внутри Церкви. Ведь мы же пришли в Церковь учиться любви. А когда мы научимся так относиться друг ко другу внутри Церкви, нам будет что вынести за ее границы «и провождать добродетельную жизнь между язычниками, дабы они за то, за что злословят вас, как злодеев, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения»(1Пет.2:12)
Но, видимо, начитанность наша Священным Писанием нуждается в постоянном подновлении, и Бог дает нам ситуации, когда нет формальных правил поведения, проверяя: как ты научился относиться к своим братьям и сестрам, исходя только из того, что они и ты — одна Церковь?
И вот недавно мы все встали перед проблемой: как научиться быть столь родными и близкими, чтобы не задумываться над клеветой на священника, как выпалывать в своем сердце ядовитые семена, сеемые лукавым? Враг продолжает то, что начал, оклеветав Бога перед нашими прародителями:
И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть,
только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.
И сказал змей жене: нет, не умрете,
но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.(Быт.3:2-5)
Безусловно, новое — это хорошо забытое старое. Вспомним опыт тех, кто уже искал ответ на эти вопросы в непростое время, которое было так недавно, и которое еще вполне может вернуться. Люди моего поколения, те, кому сейчас по 50, вполне могут представить себе, что означает это возвращение «светлого прошлого». Придется перелистать несколько страниц книги нашей жизни назад, мысленно возвращаясь во вторую половину ХХ века, в прожитый большинством из нашего поколения без Церкви «совок», как это ни противно делать.
Как ни привлекательно сравнение застойного «социалистического рая» с нынешним жестким временем, но невозможно не признавать, что жили мы без Бога. Словно в другой плоскости жили по отношению к Церкви.
Я хорошо помню, что регулярно ходил с родителями на Шуваловское кладбище мимо храма, в котором служил о. Василий Лесняк, один из лучших пастырей своего времени, при жизни почитаемый многими как святой, ни разу его не встретив. Потом, уже в Церкви, я обратил внимание на крест с рушниками, цветами и свечами за алтарем, подошел и спросил о покойном. А после уже по воспоминаниям заочно познакомился с ним.
Мы ходили по одним коридорам физфака с нынешними батюшками, и я ни разу не разговорился ни с кем из них о вере. Читаю в Евангелии про человека, долго-долго лежащего у целительной воды и не имеющего возможности ей исцелиться — и узнаю свою судьбу. Эту недопрожитую вовремя жизнь теперь трудно, но нужно как-то наверстывать.
Мы тогда не видели, не ведали тех проблем, которые решали тогдашние церковные люди, - и как сегодня трудно без их опыта нам самим. Методы врагов Христа, вносящих разделение, сомнение в Церковь были и остаются стандартными. И вот я по крупицам собираю опыт гонимой, плененной Церкви — сегодня он стал мне нужен. Предлагаю вместе проанализировать собранное, дополнить его. И использовать найденные примеры, чтобы сегодня стать и быть подлинными братьями и сестрами во Христе.
ПРИМЕР 1. «Светлое прошлое»: 60-70-е.
В книге архим. Августина (Никитина) «Церковь плененная. Митр Никодим и его время» (СПб: Изд-во СПб ун-та, 2008) приводится много ценных примеров конкретной работы наших спецслужб по разложению Церкви:
«Когда-то Александр Фадеев, возглавлявший Союз писателей, пожаловался Сталину: «Инженеры душ человеческих» — косноязычные пьяницы и подонки, а пишут в основном друг на друга. И Сталин ответил: «У меня нет для Вас других писателей. Работайте с этим "материалом!"».
После смерти «лучшего друга писателей» наступила оттепель;в 1956 г. прошел ХХ-й съезд, но в творческих «серпентариях» мало что изменилось. Свидетельствует генерал-лейтенант КГБ К. П. Пивоваров, прослуживший в органах госбезопасности ровно [полвека: с 1938 по 1988 гг.
- Евгений Петрович, с 1957 по 1960 г. Вы были начальником Четвертого управления КГБ. Удивительно: такой серьезный профессионал — и вдруг, мягко скажем, не уважаемая всеми идеологическая контрразведка...
- Что касается грязной работы, то кто мог остаться чистым в этих авгиевых конюшнях? Я имею в виду творческие союзы. Постоянные склоки, раздоры, доносы. Особенно в Союзе писателей.Все пишущие! Нам оттуда анонимки мешками доставляли. Я даже у них на собрании выступал. Призывал покончить с этим. Все без толку .
В подобной ситуации был и владыка Никодим, с той лишь разницей, что «органы» целенаправленно старались разлагать церковную среду. Илья Эренбург высказал простую, но мудрую мысль: «Соотношение хороших и плохих людей в любом обществе примерно одинаково. И от государства зависит — какие именно качества будут поощряться в человеке». А тоталитарные режимы, как известно, провоцировали людей на худшее.
Один из питомцев ЛДАиС — Юрий Рубан — очень точно и емко отразил тогдашнюю ситуацию: «Каждый, кто учился в Ленинградских духовных школах в 60-е — 70-е годы нашего (ХХ-го) фантасмагорического столетия, никогда не забудет особой атмосферы, окружавшей тогда Александро-Невскую лавру. Это была атмосфера высоких мечтаний и низких поступков, правды и лжи, дружбы и предательства, чести и постыдного человекоугодничества, показной открытости и реальной чудовищной изоляции. Стороннему наблюдателю тайны церковной жизни недоступны»422.
Да что там «стороннему»! В те годы вокруг владыки Кирилла, ректора ЛДА, отирался «рыжий»; у ректора он был на побегушках, в качестве личного секретаря. Прошли годы, в 1985 г. владыка ректор был перемещен на самостоятельную кафедру, но иногда приезжал в родной город и посещал альма матер. Земля слухами полнится, и однажды я спросил владыку: «А Вы знаете, что Ваш секретарь стучал на Вас же своим хозяевам с Литейного?» В ответ слышу: «Да, теперь знаю... ».
На встречу с «кумом» «Феофан Исповедник» бегал по средам, перед акафистом. В другие дни после обеда к нему можно было подойти с каким-либо вопросом. Но не в среду: «Только не сегодня! Мне некогда, убегаю!» Память хорошая, и вот на конспиративной квартире идет «слив компромата»: кто о чем говорил, какой «антисоветский» анекдот рассказал.
На службу в храм прибегает запыхавшись, минута в минуту; лицо красное, глазки бегают... Акафист подходит к концу. Кладем земной поклон перед иконой Божией Матери «Знамение». Рыжий падает ниц, но из-под клобука украдкой поглядывает на образ: «Простила или не простила?». А потом на съемной квартире «снимает напряжение», и дым коромыслом до утра...»
Да и не только Церковь, разложению подлежал каждый из нас. Хуже всего было тому, кто что-то понимал и не соглашался. То есть верить в ложь или не думать было выгодно, своеобразное самосохранение. Тебе предлагается поверить, что вот это – хорошо. Ты можешь верить или не верить, твое дело. Но ты не должен протестовать. А людей с плохо сгибаемой шеей «ломали» с помощью примитивной клеветы: чем грубее ложь, тем больше ей верят.
Пример (с. 512-513): писатель Василь Быков. Ему, находящемуся в командировке в каком-то городе и проживавшему в гостинице, позвонили из Москвы. Незнакомый голос, отрекомендовавшись сотрудником газеты «Правда», сообщил Быкову, что завтра в номере будет напечатано письмо писателей, сурово осуждающих Солженицына, и что под этим письмом, подписанным видными деятелями культуры, стоит и его, Быкова, подпись. Василъ в трубку закричал: «Нет!», что-то хотел добавить, но Москва дала отбой — она не желала его слушать.
На следующий день вышел злополучный номер «Правды», где среди авторов напечатанного в ней письма (по-моему, называвшего Солженицына чуть ли не «власовцем») рядом с другими именами стояло и имя Быкова. Это был удар прямо в сердце. С Быковым случилось то, что случалось в его же повестях с его героями.. Авторы этой подлой акции решили «ликвидировать» писателя Быкова, потому что с таким клеймом он был уже не Быков. Теперь любой гражданин, показав ему эту газету, мог сказать: «А ты кто? И чем ты отличаешься от изображенного тобой Рыбака? Или от труса Голубина из повести «Пойти и не вернуться»?
Как было доказать свою правоту, как рассказать о том, как все произошло1? В печати тебе никто не даст этого сделать, а ходить по домам и объясняться с теми, кто до сей минуты верил в тебя — да разве это возможно? Василъ замкнулся. Представляю, на сколько звонков ему пришлось отвечать, на сколько вопросов на улице, в доме, где он жил. Завистники и ненавистники, тут же повылезшие из нор, потирали руки и высоко задирали носы: «Вот вам и Быков!».(…)
Честь российской литературы спасла Лидия Корнеевна Чуковская. В сентябре 1973 г., в разгар газетной травли Сахарова и Солженицына, в самиздате и по «голосам... », прозвучала ее статья «Гнев народа».
Она назвала «актерами народного гнева» авторов бездумных, угрожающих и лживых обвинений, которыми запестрели страницы советских газет.»
Выразительная характеристика нашего поколения верующих, пришедших из «совка» в Церковь в перестроечной «волне» (с.454 - процитировано):
Писатель Юрий Нагибин занес в свой дневник такие строки (запись от 7 апреля 1982 г.): «Выработался новый тип человека... Это сплав душнейшего мещанства, лицемерия, ханжества, ненависти к равным, презрения к низшим и раболепства перед власть и силу имущими; густое и смрадное тесто обильно приправлено непросвещенностью, алчностью, трусостью, страстью к доносам, хамством и злобой... Порода эта идеально служит задачам власти. Нужна чудовищная встряска, катаклизм, нечто апокалипсическое, чтобы нарушились могучие сцены и луч света и сознания проник в темную глубину»
Вернувшись из поездки в Союз в 30-х годах крупнейший западный философ и социолог Эрих Фромм высказался об увиденном так: «Лечить надо всю страну».
И Владыко Никодим лечил, правда, не всю страну, но свою Церковь. Вот пример (с.264-265): «Владыка Никодим был не только «князем Церкви», но и ее| чернорабочим, принимавшим на себя тот тяжкий груз, который взваливало на нее советское государство. Воистину, борьба «из-под глыб» — в атмосфере доносов, интриг, слухов, которые провоцировали «органы». Стремясь создать атмосферу постоянной неуверенности, нестабильности, «комитетчики» часто запускали «дезу», после чего в епархии, в академии долго перешептывались: а правда, что такого-то убирают? Но владыка решительно пресекал «хитрые» разговоры типа: «А вот, говорят, что... ». Он тут же просил уточнить: кто говорил, кому, когда? Так он отбивал у интриганов охоту ловить рыбку в мутной воде.
Владыка не терпел стукачей, сводящих счеты с недругами с помощью доносов. В начале 1970-х годов что-то не поделили между собой заведующий библиотекой ЛДА Василий Зубков и делопроизводитель академической канцелярии Петр Сенько. Вскоре на стол митрополиту легли две «телеги», и в тот же день оба автора — кандидаты богословия — были переведены на приходы на должность пономарей.»
Запомним метод «лечения» от сатанинской клеветы — точность и ясность.
«Дьявол правит нам, когда мы не мыслим точно», - замечал философ Мераб Мамардашвили.
ПРИМЕР 2. ОТ «ЗАСТОЯ» к «ПЕРЕСТРОЙКЕ»: 80-90-е
Перечитаем и другую книгу, ставшую уже библиографической редкостью: «Дар сострадания. Книга о жизни пастыря Русской Православной Церкви протоиерея Василия Лесняка (1928-1995) »(СПб: «КАРО», 2002). Вот приведенная в книге цитата из интервью газете «Православный Петербург» №15 сентябрь 1993 г., где о. Василий высказался о своей деятельности экзорциста.
«- Я никогда не присутствовал при «отчитке». Говорят, это очень тяжелое дело и морально и физически, что бесы нападают на самого священника за его стремление спасти людей...
— Действительно, бывают случаи, когда идет настоящая словесная борьба, требующая огромных физических и душевных сил. У меня на памяти такой случай.
На Охте одна женщина пришла крестить племянницу, которая, по ее словам, была одержимой. Я стал произносить возгласительные слова заклинательной молитвы. В туже минуту увидел, что сопровождающая девушку вдруг с громким стоном упала на землю. Когда женщина с трудом пришла в себя, я стал расспрашивать ее. Выяснилось, что она находится на инвалидности: плохо двигаются руки, часто беспричинно начинает кричать. Ей посоветовали обратиться к схимонаху отцу Симеону в Печерах. Добравшись до него и едва переступив порог, бесноватая закричала и стала падать в корчах. После «отчитки» ей стало легче, но теперь все повторилось вновь.
Мы стояли перед иконой Божией Матери Скоропослушницы и молились. Чувствую, что внутри женщины происходит борьба. «Во имя Господа Иисуса Христа, выйди!» — приказываю я. А из ее уст отвратительный грубый голос отвечает: «Не выйду». Я продолжаю настаивать. И вдруг слышу: «Я выйду, но ты уйдешь». И через два месяца со мной случился инсульт.
Я пользовался молитвами из требника митрополита Петра Могилы. В предисловии к ним он пишет: «Требование к заклинателю такое — только с соизволения и благословения начальствующих. Сами священники и заклинатели должны блюсти себя от страстей, гордости и тщеславия, избегать любопытства, иметь истинное смирение, исповедуя собственные недостоинства. Всю власть заклинаний Божественному действию и милосердию относить.» (с.313)
Это не помогло, о. Василий продолжал досаждать и бесам и советской власти своей деятельной любовью к людям. Выращенная им церковная молодежь теперь составляет неотъемлемую часть «пастырского корпуса» Церкви.
Цитата-пример: сайт ПравМир (http://www.pravmir.ru/universitet-za-oknami-xrama/ ) : «Протоиерей Александр Степанов к вере пришел самостоятельно, от неверия. От бабушек ему достались церковные книги, переписанные от руки псалмы. Окончив Физический факультет ЛГУ, он защитился, работал в ЛИСИ на кафедре физики. В 80–е годы жил в общине, полуподпольной группе верующих, настроенных на церковную жизнь. Пастырем был протоиерей Василий Лесняк.»
о. Александр вспоминает: «Общинная жизнь вылилась в социальное служение: в больнице мы ухаживали за лежачими больными, не открывая религиозных мотивов. Так же пришел и в тюрьму: посетил группу заключенных, которые достали Евангелие, интересовались верой.»
По благословению о. Василия в течение нескольких лет существовали еженедельные встречи церковной молодежи на квартирах, с чтением Евангелия и обсуждением прочитанного, где каждый имел возможность высказать мысли, возникшие под влиянием Евангельских слов. Впоследствии эта школа послужила одним из благодатных духовных корней, питавших созданное бывшими участниками этих чтений Братство св. вмц. Анастасии Узорешительницы, со временем переросшее в приход одноименного храма с развитой системой катехизации и деятельного социального служения.
Ученик достойно продолжает дело учителя, воспитывая своих прихожан. Вот слова из проповеди о. Александра (30-10-2011): «В духовной жизни никогда не бывает остановки. Никогда не бывает такого, что мы наполнились, и вот этой полнотой можем жить дальше, не прикладывая усилий. На самом деле, когда мы делаем первые шаги в Церкви, вспомните каждый, здесь стоящий, вот эти первые шаги. Мы делали очень решительный шаг. Возможно, мы порывали со многими привычками своей жизни, порывали даже, может быть, с людьми, которые казались нам близкими. Во всяком случае, отдалялись от этих людей для того, чтобы быть ближе к Богу. И вот это был очень решительный шаг в нашей жизни. И, соответственно, мы испытывали действие благодати Божией в своем сердце.
Но дальше жизнь входит в рутину, и, вроде бы как не нужно делать уже такого решительного шага. Складывается новое окружение, складывается новый круг общения людей, которые примерно так же прошли. И вот теперь все мы оказались в этой…. , в этом положении какой-то стагнации внутренней. И вот мы должны понимать, что двигаться надо столь же решительно дальше.(...)И можно быть таким же ветхим и падшим, не возрожденным во Христе, будучи по видимости, по внешним формам жизни христианином. Вот это значит быть всегда открытым, чтобы преодолеть эту падшесть. Открытым к тому, что происходит вокруг. Открытым к тем вызовам, которые Господь дает нам в нашей жизни. (...)Вот это внутреннее движение, поводов для него всегда предостаточно в нашей семейной жизни, в нашей церковной жизни. В нашей жизни в окружении самых разных людей всегда есть возможность явить себя христианином, а есть возможность таковым себя не являть.»
Эти слова звучат прямым продолжением проповеди самого о.Василия .
Каким был ответный ход врага спасения? Стандартный — клевета.
Весной 1994 года в петербургских храмах стала продаваться брошюра в желтой обложке под названием «Записка о ритуальном кодировании», которая вызвала резонанс в православной среде. В этой брошюре не пожелавшие назвать себя авторы обвиняют отца Василия во множестве смертных грехов ввиду его сотрудничества с Александро-Невским братством трезвости.
Опровержение этого поклепа было написано служившим с батюшкой псаломщиком Константином Слепниным (с.319) «для тех духовных чад отца Василия, кто в той или иной мере соблазнился «Запиской», а также для всех непредубежденных читателей».
Он пишет : анонимные авторы, вылив на главу отца Василия мутный поток измышлений, нехотя признаются, что он — «один из известнейших священников города» (стр. 49). «И это правда. Где бы ни служил протоиерей Василий Лесняк — в нашем ли храме, которому отдал большую часть жизни, в Троицком ли соборе Александро-Невской лавры, первым настоятелем которого стал после возвращения храма Церкви, на Болынеохтинском ли кладбище — всюду он известен, любим и почитаем прихожанами. Сорок четыре года своего священнослужения (в нашей епархии такие пастыри наперечет) отец Василий воистину полагает душу свою за овец своих. Тот, кто хотя бы раз исповедовался ему, знает, как умеет батюшка исцелять сердечные раны, сопереживать чужому горю. Не бывало случая, чтобы он остался к пришедшему равнодушным или надменным. Каждого человека он принимает в сердце, и оно порой не выносит тяжести — за прожитые годы отец Василий приобрел множество недугов. Но, несмотря ни на что, продолжает совершать богослужение, да так, как не под силу иным молодым пастырям.
Но от народной любви не отстает злоба врагов Церкви. За что только не преследовали отца Василия — и за смелые проповеди (в пятидесятые-то годы!), и за окормление молодежи (не было страшнее греха в глазах всесильных уполномоченных). Уже в эпоху «перестройки» в адрес батюшки злословили защитники атеизма — за то, что одним из первых пришел в обычную школу (470-ю) со словом Божиим.
Христианское просвещение — дело жизни отца Василия. Как только он был назначен настоятелем Спасо-Парголовской церкви, так сразу же благословил открыть при ней воскресную школу для детей и взрослых. Сам, пока позволяли силы, преподавал и в гуманитарном лицее, и в епархиальном духовном училище.
Отец Василий — кандидат богословия, он закончил Минскую духовную семинарию, Ленинградскую духовную академию. Его диссертация посвящена преподобному Симеону Новому Богослову .
Среди духовных чад батюшки — более сорока священнослужителей, есть даже несколько епископов. Они разлетелись по всей России и собираются вместе (кто может) в день Трех Святителей (12 февраля), когда отец Василий празднует именины. В этот день наш алтарь всегда полон, для гостей не хватает облачений. Как трогательно бывает увидеть убеленных сединами пастырей, называющих протоиерея Василия своим отцом и признающихся, что только благодаря ему они познали Бога... И вот этого человека, священника, посвятившего сорок четыре года жизни служению Православной Церкви, воспитавшего плеяду служителей алтаря, авторы желтой «Записки» обвиняют в безбожии, введении новшеств, обмане, сеянии соблазна, коварстве, учинении нестроений, кощунстве, оккультизме, волшебстве, ересях (жидовствующих, терапевтов, латинской, экуменизма), масонстве, идолослужении, богохульстве, сатанизме и, наконец, антихристианстве!
К сожалению, от этих обвинений нельзя отмахнуться, хотя сочетание стольких зол в человеке нелепо. «Записка» известна не только в нашей епархии, но и по всей России и даже за рубежом (паломники видели ее в Иерусалиме). В ней чувствуется большой объем работы, потраченных сил и времени тех, кто ее создавал. Популистский тон, наукообразность изложения — что еще нужно для занимательного чтения ? Для авторов не существует полутонов, им свойственны решительность, категоричность. Они сами дают показания и сами выносят приговор — четкий, обжалованию не подлежащий. Человек, который не знает отца Василия, по прочтении может сказать себе: «А почему бы и нет? Были же, действительно, обновленцы, живоцерковники всякие. И сейчас иереи то в Богородичный центр, то в Мессианскую церковь уходят. Наверное, такого и разоблачили».
Для тех же, кто близок отцу Василию, подобные обвинения -явный бред. Весь компрометирующий материал о батюшке, приводимый в «Записке», целиком построен на лжи или передергивании фактов.»
Не предлагая перечитывать весь подробный разбор пасквиля, сделанный добросовестным апологетом о. Василия, все-таки надо хотя бы фрагментарно ознакомиться с его содержанием и уяснить технологию формирования публичной клеветы на священника. К сожалению, это знание тоже необходимо, учитывая открывающиеся с помощью новых информационных технологий безграничные возможности для такого рода нападений сегодня. Вот выдержка из опровержения:
«По сути «Записка» — это донос, подметное письмецо. (…)
До недавнего времени протоиерей Василий Лесняк был духовником Международного института резервных возможностей человека (МИРВЧ) и Александро-Невского общества трезвости, которые занимаются лечением алкоголиков. Я сознательно не собираюсь давать какую-либо оценку деятельности главного специалиста МИРВЧ психотерапевта Г.И. Григорьева, хотя бы потому, что не считаю себя компетентным, в отличие от авторов «Записки», во всех областях медицины. Замечу лишь, что алкоголизм — болезнь и души, и тела. Безусловно, всякая страсть врачуется только благодатью. Но чтобы пьяный приобщился к ней, ему для начала все-таки надо протрезветь, очнуться от насилующей тяги к спиртному. И в этом деле значение православного врача, который может доходчиво объяснить пациенту необходимость духовной жизни, неоценимо.
Да, отец Василий был духовником МИРВЧ еще в то время, когда метод лечения в институте носил мирской характер. Батюшка «подал повод ищущим повода», согласившись принять на себя попечение о врачах. Зачем он это сделал?
Пастырский дар — особый. Помимо прочего, он подразумевает в иерее способность видеть в людях образ Божий, затемненный личными грехами. Вот образ-то Божий и разглядел отец Василий в Г.И. Григорьеве, человеке сильном, горячем, неоднозначном, но неуклонно идущем от атеизма к Православию. Можно было сказать ему: «То, что ты делаешь, — не канонично. Твои методы неправославны. Да и сам ты грешник. Уходи». А можно было взять на себя Крест — вдобавок ко многим своим Крестам — постепенного воцерковления, приведения в соответствие заповедям и самого Г.И. Григорьева, и его соратников, а через них — пациентов, измученных страшным недугом. Отец Василий выбрал второй путь. Конечно, он понимал, что в определенной степени жертвует репутацией — слишком уж непривычен союз психиатра и священника (совершенно необходимый союз!), но сострадание к рабам рюмки превозмогло заботу о себе. Давайте вспомним — Господь Иисус Христос пришел спасти не праведников, но грешников. Его называли «ядцей и винопий-цей», «другом мытарей». Он принимал блудниц и не отвергал прокаженных. Священник призван служить грешным людям, чтобы они победили свой грех...
На страницах «Записки» отец Василий предстает безвольным рабом оккультистов, поддакивающим, когда те произносят кощунства, да и от своего лица говорящим какие-то невразумительные вещи. Своей цели — дискредитации батюшки - авторы, казалось бы, добиваются. Уж больно жутко слышать из уст протоиерея фразы, которые по нескольку раз, смакуя, цитируют они.
Итак, если верить брошюре, отец Василий говорил: «Гипноз — спасителен», «Гипнотизером был Иоанн Златоуст» (стр. 8), «Царство Небесное и есть резервные возможности» (стр.9, 11), «С католиками у нас нет канонических расхождений» (стр. 15); намекал на святость Г.И. Григорьева (стр. 14), поддакивал тому на тираду о «вселении беса в малых дозах» в пациентов (стр. 29).
Согласитесь, все это производит впечатление. Но если заглянуть в раздел «Источники», то обнаруживается — данные изречения приведены по... конспекту выступлений (!!!) отца Василия и Г.И. Григорьева в музее Достоевского и кинотеатре «Фестиваль». Любому здравомыслящему человеку ясно, что законспектировать устную речь можно как угодно, было бы желание.
Таких мелочей «создающих образ», в книжице немало. Возьмем хотя бы описание молебна.
«Слово Божие... именуется не иначе, как Супер-Книгой» (стр.8). Тридцать лет я слушаю проповеди отца Василия, и все эти годы иного названия для Библии, нежели Священное Писание, он не употребляет. Если же и произнес единожды модное словосочетание «Супер-Книга», то лишь потому, что под таким названием наш одурманенный телевизором народ знает Ветхий и Новый Завет.(…)
Печально, что эти потоки лжи идут под видом борьбы за Православие. Вдвойне печально и возмутительно, что эта желтая брошюрка (кстати, второй тираж вышел уже в синей обложке — спохватились!) активно продавалась в храмах, где настоятельствуют священники, близкие отцу Василию, и даже бывшие духовные чада, которым батюшка долгие годы отдавал сердце. Все это пройдет, но, даже сознавая суетность мира, нельзя без внутреннего возмущения перечитывать строки: «Перехватить страждущего на пороге храма, не дать ему стать нормальным православным христианином, заразить его ересью, плотским мудрованием, волшебством — вот задача таких, как протоиерей В. Лесняк» (стр. 42). Господи! Почему рука, посмевшая написать такое, не онемела? !
«Вдохновенный поп-проповедник, благословляющий сатанизм... Дерзаем утверждать — имеет место сознательное служение злу» (стр. 29). Не дерзайте! Побойтесь Бога! Не слишком ли много взвалили вы на себя, братья?»
Исцеление словом: Вып. II (Псков: Отчина, 1995)
А далее в книге следует рассказ самого Г. Григорьева, которому пришлось изложить весь свой непростой путь к Православию, чтобы нарисовать верную картину своих взаимоотношений с о. Василием. Этот живой рассказ тоже заслуживает внимания — я приведу только малую часть, содержащую ценные для нашей темы мысли.
ХРОНИКА ОДНОГО ОБРАЩЕНИЯ: Григорий Григорьев.
Из книги «Исповедь по вдохновению», написание ее благословил о. Василий в Пасху 1994 года
В начале 1988 года, в разгар моей врачебной популярности, знакомый врач Государственного института физической культуры имени П.Ф. Лесгафта — Александр Владимирович Унжаков -предложил познакомить меня с отцом Василием Лесняком из Спа-со-Парголовского храма города Ленинграда. По словам доктора Унжакова, отец Василий много лет исцелял своими молитвами пьяниц, наркоманов и даже онкологических больных, окормлял многих врачей и дружил с митрополитом Антонием Сурожским — архипастырем и президентом ассоциации психиатров Англии. (…) Подобные разговоры мы вели много месяцев, и, наконец, я уступил настойчивости своего друга. После знакомства с отцом Василием православие стало для меня образом жизни. Вот как это было.
Летом 1989 года мы встретились с батюшкой у него дома. Мне было непонятно, для чего нужно каяться в церкви, если живешь по совести, имеешь Бога в душе и никому не делаешь зла. Об этом я и спросил отца Василия.
Взгляд у батюшки загорелся, и, пристально глядя на меня, он сам обратился ко мне с вопросом:
— А ты исповедуешь Христу все свои помышления ?! Или у тебя мыслей греховных не бывает?
- Мысли бывают всякие, но неужели в них надо каяться? - удивился я.
- А как ты думал?! — покачал головой отец Василий. — Сам первоверховный апостол Петр об этом предупреждает: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диявол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» /Петр. 5. 8/.
Это длинный рассказ, который стоит того, чтобы прочитать его целиком. Но по необходимости приведем лишь небольшие фрагменты
Батюшка долго беседует с вновь пришедшим и в частности говорит:
— «просили Его все бесы, говоря: пошли нас в свиней, чтобы нам войти в них» /Мф. 5.12/. Вот видишь: даже чтобы в животное войти, бесы спрашивают разрешение у Бога, не говоря уж о человеке: «У вас же и волосы на голове все сочтены» /Мф. 10. 30/.
— Значит, главное оружие сатаны есть искушение для добровольного соблазнения воли? — поинтересовался я.
- Вот именно, — кивнул головой батюшка, — дьявол — лжец и отец всякого зла: мысли на нас насылает, искушениями слабые места нащупывает и глядит в оба: не соблазнится ли человек, не дрогнет ли его воля, а уж если душа соблазнится и воля дрогнет, поддастся искушению, лукавый тут как тут: «как рыкающий лев». А потому: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» /Мф. 14. 38/.
- А как же Ангел-хранитель? — спросил я.
- Ангел-хранитель тоже всегда рядом, — вразумлял отец Василий, — но только если мы его от себя не отгоняем дымом своих грехов, а, напротив, бодрствуем и трезвимся: «Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться»/1Фес. 5. 6/. Итогда «ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его» /Мф.7. 15/.
- Батюшка, — пожаловался я, — но ведь в церкви есть священники, присланные по заданию госбезопасности? Они же атеисты и в Бога не верят! Как перед ними исповедоваться?
Много лет прошло с того дня, но мне не забыть, как сурово и строго посмотрел на меня отец Василий, прежде чем ответил:
- Это тебя не касается, это дело Церкви, и она в этом разберется. А ты ходи на исповедь к тем батюшкам, которых знаешь; и не перед ними, а перед Господом исповедуйся. И помни: нету неверующих священников! Любой человек, кто бы и откуда его не прислал, послужит в алтаре у святого Престола годик— другой, почитает Евангелие и, если Богу будет угодно, — покается и изменится.
Через несколько дней после этой беседы я впервые пришел на службу в Спасо-Парголовский храм.
Физически подготовиться к Таинству причастия мне было не трудно: мяса я не ел годами, голодать мог неделями, умел расслабляться и молиться в ледяной проруби; но духовно совсем не понимал, что такое покаяние. Воистину перед Богом и людьми я выглядел «праведным фарисеем», а себе казался добрым, отзывчивым и почти безгрешным человеком. «Фарисей став молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь» (Лк. 18. 11).
После общей исповеди, подойдя к аналою, я молчал, не зная, в чем каяться. Батюшка с любовью посмотрел на меня, глубоко вздохнул и, не сказав ни слова, покрыл мою гордую голову старой епитрахилью. После разрешительной молитвы со мной произошло явное чудо: открылось бесчисленное множество невидимых ранее грехов, так что душа содрогнулась от тяжести увиденного. И тогда словно Небесный Огонь прошел по всему телу: я физически ощутил, как некая темная и тяжелая, окамененная скорлупа раскололась и упала с меня, так что легче стало дышать. Словно заново рожденный, я впервые увидел яркий свет окружающего мира. Это всемилостивый Господь Иисус Христос, по человеколюбивой молитве своего доброго пастыря, разрешил на мне бесчисленные оковы многих ведомых и неведомых, тайных и явных грехов, вернув в свое стадо заблудшую овцу, принял блудного сына в Отеческие объятия.
После исповеди я впервые причастился святых животворящих тайн — Тела и Крови Христовой. С этого дня отец Василий Лесняк стал моим духовником.
С Божьей помощью я постепенно воцерковлялся, вначале причащаясь ежемесячно, а вскоре еженедельно. Батюшка полагал, что, так как я постоянно работаю с больными людьми, мне необходимо причащаться как можно чаще. С первого моего прихода в храм он ввел меня в алтарь и благословил молиться рядом с собой. Все, кто во время Божественной литургии находились рядом с отцом Василием, помнят, как преображался батюшка во время службы, особенно при возгласе: «Иже Херувимы...». Это производило неизгладимое впечатление на окружающих и укрепляло нашу веру. В храмовый праздник Спаса Нерукотворенного в августе 1990 года по батюшкиному благословению я облачился в стихарь и принял участие в крестном ходе вокруг храма с хоругвью Пресвятой Богородицы в руках. А 29 сентября того же года отец Василий обвенчал нас с моей женой Еленой на восьмом году благополучной супружеской жизни.
Однажды во время беседы перед лечением алкоголизма пациенты задали мне много вопросов по поводу того, что в церкви причащают кагором, а значит, после лечения у нарколога нельзя причащаться в храме. Как и положено православному человеку, я решительно опроверг подобные сатанинские измышления, назвав их искушением, и твердо заявил, что во время Божественной литургии вино становится Истинною Кровью Христа, а хлеб — Его Телом. «Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни; ядущии Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день; ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущии Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6.53-56). Успокоенные пациенты после лечения пошли в храм. Но сам я, допустив логические размышления о сути страшных и животворящих Таинств, неосознанно вторгся немощным человеческим разумом в область Божественного Промысла и за свои искания был искусно уловлен на крючок сатаной. Но Человеколюбец-Господь вскоре вразумил меня страшным, чудесным и непостижимым образом.
В очередной раз, причастившись в храме, я почувствовал во рту вкус липкой соленой крови. От подобного вразумления неописуемый ужас, смятение и сокрушение охватили мою душу. Я немедленно покаялся в своих сомнениях перед Господом, без утайки и самооправдания все рассказав духовному отцу. Батюшка с любовью посмотрел на меня, покачал головой и сказал:
- Помни, сомнения есть дерзкая ложь перед Богом нечистого сердца и неправедного ума, — так сказал Василий Великий, — и, помолчав, добавил: — Сам Господь вразумил тебя: впредь не станешь задумываться о том, что причащаешься Истинною Кровию и Плотию Сына Человеческого!
В этот день он подарил мне свою книгу о Таинстве Святого Причастия.
Под руководством опытнейшего пастыря стада Христова смирялся не только я сам, но духовно преображались и окружающие меня люди: наши больные, родственники, знакомые и сотрудники Международного института резервных возможностей человека. Впоследствии мне не раз пришлось слышать, что название «резервные возможности» — неправославное. Мы же в то время под резервными возможностями понимали, в первую очередь, их материальную, физиологическую сторону как потенциальную возможность организма преодолевать болезнь, восстанавливая функциональный образ здоровья, заложенный в человеке Творцом, лишь с годами осознали их духовную составляющую как резервную возможность человека для восстановления в нём образа Божия.
Не буду утверждать, что путь нашего воцерковления всегда был простым и гладким, а проводимое мною психотерапевтическое лечение алкоголизма и наркоманий изначально строилось на сугубо православной основе. Здесь надо отметить, что, начиная с 1917 года, в современной отечественной медицине вообще не существовало методов лечения, опирающихся на Церковь как лечебницу. Хотя прародителем идеи сотрудничества медицины и Церкви на Руси, создавшим первую лечебницу в Киево-Пе-черской лавре, по праву можно считать монаха Агапита, врача безмездного, жившего в XI веке; многие последующие за ним поколения отечественных медиков, особенно XVIII — XIX веков, в своей практической и научной деятельности основывались также на незыблемом фундаменте православия. Сегодня эти традиционные в прошлом дороги предстояло открывать заново современным врачам, в значительной степени увидевшим недостатки научной атеистической медицины, где человека лечат по частям узкие специалисты по болезням физического тела, не учитывая единство духа, души и тела» (с.329-334)
ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ЭПИЛОГ. Где «свои» и «чужие» в Церкви?
В приведенном выше фрагменте воспоминаний Григория Григорьева есть очень важный для нашей темы момент: прямая речь о.Василия, отвечающего на злободневный всегда вопрос — как справиться с сомнением. Процитируем вопрос неофита и слова ответа ему (и нам) «несвятого святого» еще раз:
«- Батюшка, — пожаловался я, — но ведь в церкви есть священники, присланные по заданию госбезопасности? Они же атеисты и в Бога не верят! Как перед ними исповедоваться?
Много лет прошло с того дня, но мне не забыть, как сурово и строго посмотрел на меня отец Василий, прежде чем ответил:
- Это тебя не касается, это дело Церкви, и она в этом разберется. А ты ходи на исповедь к тем батюшкам, которых знаешь; и не перед ними, а перед Господом исповедуйся. И помни: нету неверующих священников! Любой человек, кто бы и откуда его не прислал, послужит в алтаре у святого Престола годик— другой, почитает Евангелие и, если Богу будет угодно, — покается и изменится.»
И вот — продолжение той же темы. Не сравнивая между собой о. Василия и о. Глеба, не проводя аналогий между существом выдвигаемых против каждого из них обвинений, сосредоточимся на двух моментах: методе сеяния сомнения и нашей реакции.
Теперь в нас сеют сомнения не тайным шепотом на ушко - а громом СМИ, подхваченных хором язычников, топчущих Церковь в лице ее священника, обвиненного в тяжком грехе. Но не это печально — печально то, что, как и в случае с о.Василием, часть церковного народа поверила в реалистичность обвинения, отказалась защищать брата-священника, часть заняла позицию наблюдателей, как на футбольном матче с интересом следит за игрой двух команд, не принимая близко к сердцу происходящее. Вместо сплочения и поддержки - неявное дистанцирование от обвиняемого.
Уже прозвучало много-много слов в его защиту от близко знавших его людей. Уже было время подумать о политической подоплеке и ангажированности следствия. И все-таки древнему змею удалось нас расколоть, и этот печальный факт надо признать, и надо хорошо обдумать в свете опыта, накопленного дорогой ценой нашими предшественниками. Наши обсуждения «дела о. Глеба» - документальное свидетельство в нашем неумении любить брата во Христе.
ПРИМЕР диалога о вере и неверии друг в друга
Посылаю одному из давних церковных знакомых, назовем его для конкретности NN, сообщение в скайпе со ссылкой на свою заметку по поводу бесконечно длящихся бессмысленных обсуждений степени возможной вины о.Глеба, завязывается переписка в скайпе
NN: Привет, Дима! А ты сталкивался лично с Грозовским? Я очень хочу, чтобы всё это оказалось ложью и клеветой, да вроде и похоже на то. Но человек есть человек :(
ДМ: Я и пишу про то, что мы начинаем думать там, где надо просто послать лукавого и его слуг подальше. И о том пишу, как сеют нас, как пшеницу, хотя Христос и молился о недопущении этого
Оттого, что я окажусь лично знаком с о. Глебом - твое последнее утверждение не потеряет своей силы ( и своей опасности). Подумай, что будет, если завтра в этом обвинят меня. Ты снова так же скажешь?
И по поводу ссылки - мне было бы важно твое мнение. Это редкий случай, когда я дерзаю сам выступать на своем блоге, обычно цитирую. Но это тот случай, когда молчать нельзя.
NN:Я прочел до конца, но не успел подумать. Отвечу позже. На первый взгляд - я не думаю (увы!), что верующий (и даже священник) не может совершить преступление. По этому - верю, надеюсь, желаю, но полностью - не могу быть уверенным. Потому что - человек. Речь, конечно, не идёт о ситуациях, когда поиск повода очевиден.
ДМ: Ты все находишься в парадигме, предложенной СМИ: "виновен или нет", я же пишу о другом - как воспринимает церковная семья брошенное обвинение. Если завтра тебя проинформируют о ком-то из дорогих и близких вот так, что ты сделаешь? Нормальная реакция - дать в морду не раздумывая или повернуться и уйти, больше не подавая руки (в зависимости от темперамента). Если ты начнешь что-то обсуждать, ты уже отделил себя от своих, от своей жены, например. А семья - малая церковь. Так вот мой материал именно об этом. Мы не живем в Церкви как в семье, и лукавый пробует это использовать. Это гораздо серьезнее, чем то, что по наущению проплаченных СМИ обсуждают верующие
NN: Если обвинят кого-то из близких, я выслушаю в общих чертах, а потом буду разговаривать с этим близким. И буду с ним/с ней даже если выяснится (не исключено, что от него же/неё же), что что-то дурное или страшное всё же произошло. Факт дурного дела (по настоящему сделанного) разве должен ставить меня перед выбором "я с близким или я с обвинителем"? Дело обвинителя - обвинять, а моё дело - быть с близким.
ДМ: Александр Пушкин считал иначе. Он просто вызвал на дуэль и был убит, спасая честь - свою и жены. Впрочем, мы не из той когорты славных, их всех перестреляли еще до нашего рождения. Селекция выделила тех, кто выжил, и они и стали нашими родителями. Так что понять-то я тебя могу, поскольку сам такой. Но вот с новомучениками нам вместе не бывать, пока что-то в нас радикально не изменится, чтобы рассуждать уже не приходилось
Собеседник не ответил, молитвы по соглашению за о. Глеба не предложил, как помочь его семье мы обсуждать не стали. Единомыслия в главном нет, увы.
Если бы этот диалог был единственным! Утомительно приводить все способы оправдания людьми своего неверия в чистоту и правду — и презумпцию невиновности, и заповеди любви к брату, и исторический опыт гонений на Церковь.
Обсуждение темы «дела о. Глеба закрыто Священноначалием. Но тема отсутствия нашего взаимного доверия, остается тревожно открытой.
Она исподволь подтачивает наше единство в каждом приходе, в каждом церковном деле, большом и малом, потому что все они связаны с искушениями.
Это рушит и наши личные отношения, рвет теплые ниточки, которые Господь протягивает между Своими людьми.
«И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.» (Лук.22:31,32)
Комментариев нет:
Отправить комментарий