среда, 11 декабря 2013 г.

"Дело о. Глеба": мерзостная многоходовая гадость

Ревность влюбленной девочки могла стать причиной клеветы 

- Православие и мир - http://www.pravmir.ru -
Ревность влюбленной девочки могла стать причиной клеветы на священника Глеба Грозовского
Posted By Новостная служба On 8 ноября 2013 @ 12:51 In Новости | Comments Disabled
[1]8 ноября. ПРАВМИР. Светлана Некрасова, работавшая в лагере на Коневце вожатой и проходящая в качестве свидетеля по делу священника Глеба Грозовского, утверждает, что причиной обвинения может быть конфликт священнослужителя с отцом одной из девочек, к которому привел слух, пущенный ее собственной дочерью.
«Дети были всегда при нас. В Коневце постарадвших нет. В Коневце был конфликт с папой. Этот папа звонил мне на телефон, и мне на телефон он говорит: «У меня хватит денег, чтобы закрыть весь этот лагерь и посадить вас всех» — это лично мне в телефон было сказано. Просто он искал директора, но не смог дозвониться», — сообщила Светлана на пресс-конференции, прошедшей вчера в ИА БалтИнфо [2].
Она утверждает, что слух был пущен ее дочерью, которая напугала другую девочку, а та, в свою очередь, рассказала другим. Девочки могли оговорить отца Глеба из детской ревности, поскольку, по словам родной сестры священника, «девочки молниеносно в него влюбляются».
По словам Светланы, со стороны следствия на нее оказывалось давление, ее заставляли дать показания против священника. Светлану удивило, что следователь позвонила ей на работу и сказала, что сейчас приедет.
«Эти полчаса я провела в страшном волнении, не понимая, зачем понадобилась правоохранительным органам, — рассказывает Светлана. — Когда в условленное время я вышла на улицу, следователь сразу же направилась ко мне — значит, она знала меня в лицо. Оказалось, что она вообще много про меня знала, причем такую информацию, что я было подумала, что она взломала мою электронную почту. Но она утверждает, что все сведения ей сообщила моя подруга. Всех слов, которые мне говорила следователь, я не помню, помню лишь, что она назвала отца Глеба маньяком в рясе и сказала, что факт его преступления полностью доказан», — сообщила Некрасова.
Тем не менее, доказательств виновности священника, по словам участников конференции, пока нет. Сторона обвинения на обсуждение явиться отказалась.
«Важно заметить, что отец Глеб не осудил моего ребенка — мы попросили прощения, и он нас простил», — добавила мать девочки.
Article printed from Православие и мир: http://www.pravmir.ru
URL to article: http://www.pravmir.ru/revnost-vlyublennoj-devochki-mogla-stat-prichinoj-klevety-na-svyashhennika-gleba-grozovskogo/
URLs in this post:
[3] Начата процедура экстрадиции священника Глеба Грозовского: http://www.pravmir.ru/nachata-procedura-ekstradicii-svyashhennika-gleba-grozovskogo/
[4] В Церкви напомнили журналистам о презумпции невиновности: http://www.pravmir.ru/v-cerkvi-napomnili-zhurnalistam-o-prezumpcii-nevinovnosti/
[5] За видеообращение в Интернете священника Глеба Грозовского могут запретить в служении (+Видео): http://www.pravmir.ru/svyashhennik-gleb-grozovskij-vistupil-s-video-obrashheniem-v-internete-video/
[6] Следственный комитет опроверг информацию об экстрадиции священника Глеба Грозовского: http://www.pravmir.ru/sledstvennyj-komitet-oproverg-informaciyu-ob-ekstradicii-svyashhennika-gleba-grozovskogo/

Click here to print.


- Православие и мир - http://www.pravmir.ru -
Глеб Грозовский: жизнь и служение
Posted By Новостная служба On 6 ноября 2013 @ 21:52 In Мониторинг СМИ | Comments Disabled
Один из самых популярных священников РПЦ, духовник «Зенита», телезвезда — ведущий религиозных программ, отец Глеб Грозовский стал обвиняемым в уголовном деле по статье о педофилии, уехал за границу и арестован заочно. Однако люди, которые лично знают молодого священника, категорически не верят в обвинение. Чтобы поговорить с ними, «Фонтанка» отправилась в посёлок Верево под Гатчиной, где Глеб Грозовский служил последние полтора года.
[1]Отца Глеба Грозовского в Верево знают немногие. Посёлок довольно крупный, порядка 4 тысяч человек. А главное, разобщённый: люди живут в пятиэтажках, работают в соседней Гатчине или даже в Питере, поэтому друг с другом разговаривают нечасто. Да и прослужить там отец Глеб успел меньше двух лет. Общались с ним в основном прихожане крохотной церквушки, которую он сам и построил, да родители, водившие детей в воскресную школу, которую он же открыл. И лишь два-три человека в посёлке знали, почему в их приходе в октябре этого года вместо отца Глеба появился другой священник. Остальным объясняли: «Отец Глеб в командировке». Люди ждали, когда прежний батюшка вернётся.
- Он такой очень… технологичный священник, Интернет, всякое такое, — рассказывает житель Верево Геннадий Тиханов. — Мне как-то казалось, что они бывают другими. Иногда мне даже хотелось, чтобы он был более консервативным, что ли. А он весь такой… необычный.
Будущий «необычный священник» вырос в необычной семье священника. Его дед, Иосиф Грозовский, был журналистом, работал в газете «Известия», а в 1936 году был репрессирован как «враг народа». Его отец Виктор Грозовский рос в детдоме. Он отучился в цирковой студии и на Высших режиссёрских курсах, служил артистом в Александринке, а в 40-летнем возрасте вдруг порвал с профессией и ушёл работать сторожем в Духовную академию. Патриарх Кирилл принимал решение зачислить будущего протоиерея сразу на третий курс семинарии. До конца жизни Виктор Грозовский служил в Князь-Владимирском соборе. Писал стихи, издал два сборника. У него было 9 детей. Два сына, Глеб и Андрей, тоже стали священниками. Дочь Василиса — регент в церковном хоре.
Глеб Грозовский, как и отец, в церковь пришёл не сразу. В юности он собирался стать футболистом и делал большие успехи. Учился в зенитовской десятилетке, с успехом играл против Аршавина и Малафеева, выступавших за «Смену», в 15 лет его называли лучшим бомбардиром юношеского футбола Питера. Он окончил Институт Лесгафта и собирался тренировать футболистов. Но, как и отец, неожиданно ушёл из светской профессии и поступил в Духовную академию.
Отец Глеба Грозовского, повторим, рос в детдоме. И сам Глеб, учась в академии, пошёл в детские дома как волонтёр. Когда он служил иподиаконом в Софийском соборе в Пушкине, вокруг него постоянно крутились детдомовские девчонки и мальчишки. Он делал с ними уроки, играл в футбол и потихоньку, без нажима и проповедей, приобщал к церкви. Когда у троих воспитанников одного из детдомов возникла тяжёлая ситуация с усыновлением, дети просто «подвисли», Глеб и его супруга Татьяна забрали их на время к себе. Хотя жила семья иподиакона более чем скромно. Позже Грозовские, у которых уже был маленький сын, решили усыновить детдомовского ребёнка. И забрали из детдома двух сестёр, одна из которых серьёзно болела, врачи опасались, что она не будет ходить. В 2011 году, когда, по версии следствия, священник домогался девочек в лагере, у него родилась своя дочка.
Глеб хорошо знал, как складывается жизнь детдомовцев, особенно больных. Поэтому год назад не побоялся церковного начальства и выступил против «закона Димы Яковлева». Так что «необычным священником» его считают не только прихожанин Гена Тиханов, но и некоторые коллеги в РПЦ.
Став духовником «Зенита», 28-летний батюшка ездил на матчи с командой в спортивном костюме или в джинсах. «Нас 70 лет учили, что человек в рясе — это что-то грозное, ужасное. Я ощущал это на себе в советской школе», — объяснял он своё нежелание оттолкнуть спортсменов. Футболисты, многие из которых были постарше его, конечно, не могли выговорить «отец Глеб», обращаясь к батюшке в джинсах. Но он и не настаивал: «Нет разницы, как к вам обращаются, — говорил. — Важно, чтобы люди знали, что священник — это человек, который открыт к ним и искренне желает им добра».
Несмотря на нестандартную для священника позицию, он делал неплохую карьеру. В 32 года получил приход, с которым РПЦ связывала большие планы. У него уже было всё, чего другие и за жизнь не добиваются: жена-красавица и четверо детей, работа, уважение людей, знаменитые друзья, хорошие дом и машина. Как раз в это время, если верить следствию, он начал домогаться девочек, которых родители отправили в православный лагерь под его, священника, ответственность.
«Всё как с неба валилось»
Староста прихода в Верево Татьяна Кудашева знает отца Глеба не только хорошо, но и давным-давно. Лет пять или шесть назад, рассказывает, она работала в районной администрации, и замглавы познакомил её со священником. Батюшка, вспоминает Татьяна, был не намного старше её дочери, ему и тридцати не было. Но говорил какие-то очень мудрые, хоть и совсем простые, вещи.
- Мы попросили его освятить квартиру, — рассказывает Татьяна. — Дело было поздно вечером, но он не отказался, пришёл. Муж как-то так недоверчиво спрашивает: дескать, толк-то какой во всём этом? А батюшка улыбнулся спокойно и говорит: в доме может быть ад, а может быть рай, но зависит это только от тех, кто в нём живёт. В общем-то, простая мысль, да? Только об этом не задумываешься. И как-то так получилось, что мы все с тех пор живём душа в душу.
А два года назад отец Глеб приехал в Верево, чтобы остаться там, как тогда надеялись, надолго. У РПЦ были большие планы на приход, объединивший несколько посёлков и деревень: молодому священнику было поручено «воцерковлять» молодёжь в местах, где церкви не было никогда.
- А я всегда мечтала, чтобы у нас была своя церковь, — продолжает Татьяна Кудашева. — В Гатчину-то на автобусе не наездишься. И отец Глеб пообещал, что церковь будет.
Начал Грозовский с того, что открыл воскресную школу для детей и взрослых. Помещения не было, их пускали то в веревскую музыкальную школу, то в клуб.
- Грозовские ходили всей семьёй, их маленький сынок, помню, спал на парте, — рассказывает Татьяна. — Отец Глеб сначала занимался с детьми, потом со взрослыми, и так несколько часов подряд.
В Верево Глеб начал искать место, где будет стоять церковь.
- Была осень, он ещё не был назначен официально, а мы уже лазали по кустам — искали место для храма, — вспоминает Татьяна. — В феврале 2012-го начали строить церковь. Как ему удалось сделать всё так быстро — не представляю. Но всё будто с неба валилось. И 25 марта церковь уже освятили.
Крохотный деревянный храм Иоанна Воина у самого Киевского шоссе — это «времянка». Предполагалось, что со временем здесь построят двухэтажное здание, на втором этаже будет собственно церковь, а на первом — классы воскресной школы, приют для трудных подростков, центр помощи инвалидам и даже, может быть, наркозависимым.
Деньги на проект отцу Глебу давали спонсоры. Среди них были местные предприниматели, один из них (он попросил не называть его имени), пообщавшись с Грозовским, поступил в Духовную академию.
Помогали приходу бывшего коллеги и футболисты «Зенита». Самому священнику они подарили неплохой джип. Год назад, когда в связи с делом Pussy Riot мне довелось поспорить с Грозовским об РПЦ и о священниках на дорогих авто, он рассмеялся: у него тоже «дорогое авто». «Что плохого в том, что священнику подарили хорошую машину? — просто улыбнулся он. — Мне вот тоже подарили, и я очень этому рад. Вы не представляете, как надоело: выйдешь утром зимой — и у тебя замки замёрзли, нужно из чайника поливать. Или не заводится. А теперь я в этом бездорожье везде могу проехать».
Прошлым летом прямо перед церковью-»времянкой» отец Глеб соорудил детскую площадку — качели, горку, песочницу. Мол, придут дети играть, глядишь — в церковь зайдут, может, молитву выучат.
В посёлке священник проводил не только религиозные мероприятия. Он мобилизовал своих знаменитых друзей-спортсменов, и в веревскую школу приезжали Николай Валуев, Сергей Семак.
Освящённое шоссе
В нескольких километрах от Верево, в Гатчине, живёт бывший милиционер Марат Гарипов. Он прикован к постели неизлечимой болезнью, следствие которой — полная атрофия мышц. Из близких у него только пожилая мама, которая и сама нуждается в уходе. Отец умер недавно. Марат не сдаётся, он пишет книги и ведёт интернет-дневник. Из Интернета о нём и узнал отец Глеб.
- Удивительно отзывчивый и внимательный человек, — говорит Марат о священнике. — Узнал обо мне и сразу приехал. Вместе с ним были дети. Потом стал часто заезжать и со мной разговаривать. Но сопли на кулак не наматывал. Я в нём сразу почувствовал и бойца, и священника. Если я ему звоню — никогда не отказывает, сразу приезжает. Есть у него друг, боксёр Дмитрий Кириллов. Они приезжают вместе, спускают с пятого этажа меня и мою коляску, гуляют со мной. Это приносит в мой мир новую информацию, новые краски.
Инвалидная коляска, благодаря которой Марат может покидать четыре стены и гулять, появилась у него недавно. Её искали и покупали несколько человек, среди них был и отец Глеб. Незадолго до того, как было возбуждено уголовное дело и священник уехал, он начал хлопотать о том, чтобы Марату и его маме дали другую квартиру — на первом этаже, а не на пятом.
Найти людей, которым, как Марату, помогал отец Глеб, в маленьком Верево оказалось на удивление трудно. Выяснилось, что его помощь чаще всего была анонимной. Он называл себя только в таких случаях, когда без этого помочь было невозможно. Вот, например, рассказывает Татьяна Кудашева, в ноябре прошлого года, когда неожиданно повалил снег и ударил мороз, на Киевском шоссе, а оно проходит и через Верево, начали биться машины и гибнуть люди. Отец Глеб поехал в ГИБДД и добился разрешения освятить дорогу.
- И представьте: мороз, снег валит, а он едет, высунувшись из окна машины, и шоссе освящает, — продолжает Татьяна.
Трудно сказать, как повлияло освящение на аварийность, это вопрос веры. Но другой случай непосредственно к религии уже не имеет отношения: отец Глеб напряг все свои связи, чтобы устроить на лечение сотрудника вневедомственной охраны, получившего тяжелейшие ожоги на службе. Староста прихода узнала об этом только потому, что начальство ОВО приехало благодарить священника и предложило поставить церковь под охрану.
Коневец
Геннадий Тиханов, называющий отца Глеба «технологичным священником», этим летом отправил сына, 12-летнего Кирилла, в православный лагерь на остров Коневец. В тот самый, что теперь фигурирует в деле как одно из мест преступлений отца Глеба.
Лагерь на острове Коневец работает с 2010 года, его организует Софийский собор в Пушкине. Глеб Грозовский, напомним, служил там до декабря 2011-го, ежегодно проводил в лагере неделю-две как священник и как вожатый, продолжал ездить и после переезда в Верево. Он устраивал такие лагеря постоянно и в разных местах, в Ленобласти и за границей. Два лагеря, на острове Кос в Греции и на Коневце, теперь считаются «местами преступления», где священник якобы растлевал девочек.
В этом году Глеб Грозовский снова ехал на Коневец с пушкинскими детьми. И он предложил составить компанию семьям в Верево. Причём для пушкинских родителей путёвки стоили порядка 15 тысяч, а веревским отец Глеб устроил отдых бесплатно. Он сам нашёл спонсоров, которые оплатили поездку десяти мальчишкам и девчонкам и пятерым взрослым. Жили путешественники в палатках, еду готовили на костре, время проводили совершенно по-скаутски: пели песни под гитару у костра, играли в футбол и казаков-разбойников.
Судя по рассказам мальчишки, свободного времени на Коневце не было ни у кого: священник постарался занять играми каждую минуту. Даже ночью.
- Один раз нас подняли ночью, сказали, что тревога, — с восторгом вспоминает Кирилл Тиханов. — Сказали, что кто-то похитил отца Глеба и ещё двух взрослых, и мы должны их искать.
Весь лагерь увлечённо искал похищенных. Отец Глеб был найден связанным в кустах с кляпом во рту.
- Отец Глеб был самым весёлым из всех взрослых, — продолжает Кирилл, а его папа сидит рядом и поддакивает сыну. — Он играл с нами в футбол. Девчонки тоже играли.
Веревские ребята провели на Коневце неделю. Когда они уезжали, отец Глеб придумал устроить концерт для остававшихся ещё на неделю пушкинских. Все разбились на группки и репетировали номера.
- Мы делали номер под названием «Личинки стайл», — гордо сообщает Кирилл. — Сначала заворачивались в спальные мешки, а потом вылезали из них и становились бабочками. Это не мы придумали, а девчонки в другой палатке. Они показали отцу Глебу, а он предложил сделать такой номер на концерт.
Отец и сын уже ждут будущего лета, чтобы опять поехать на Коневец. Теперь, говорит Геннадий, наслушавшись от Кирилла, как там было здорово, он хочет поехать туда вместе с сыном. Они не знают, что их «необычный священник» теперь — обвиняемый. И лагеря для детей будущим летом, видимо, уже не будет.
Ирина Тумакова
Article printed from Православие и мир: http://www.pravmir.ru
URL to article: http://www.pravmir.ru/gleb-grozovskij-zhizn-i-sluzhenie/
URLs in this post:
[2] Журналист Антон Пепеляев: Дело против отца Глеба Грозовского сфабриковали влиятельные лица: http://www.pravmir.ru/zhurnalist-anton-pepelyaev-delo-protiv-otca-gleba-grozovskogo-sfabrikovali-vliyatelnye-lica/
[3] Священник Глеб Грозовский: «Свидетельствую пред Богом: я не повинен»: http://www.pravmir.ru/svyashhennik-gleb-grozovskij-svidetelstvuyu-pred-bogom-ya-ne-povinen/
[4] В Санкт-Петербургской митрополии не верят слухам о священнике Глебе Грозовском: http://www.pravmir.ru/v-sankt-peterburgskoj-mitropolii-ne-veryat-sluxam-o-svyashhennike-glebe-grozovskom/
[5] За видеообращение в Интернете священника Глеба Грозовского могут запретить в служении (+Видео): http://www.pravmir.ru/svyashhennik-gleb-grozovskij-vistupil-s-video-obrashheniem-v-internete-video/

Click here to print.



В контакте организована группа в поддержку отца Глеба http://vk.com/club60867201 
Руководитель этой группы известный священник Александр Дягилев. 

=================================================

Илья Аронович Забежинский - о "деле о.Глеба":

Мы все больше чувствуем себя лишними в нашей Церкви

Пашка, молодой православный человек, из многодетной поповской семьи, сказал так:
- Раньше они называли нас врагами народа и сажали за это под дружное улюлюканье. Теперь они называют нас педофилами. Под то же самое улюлюканье. Ничего не изменилось.

Морок какой-то нахлынул в прошлую среду, когда вся православная страна принялась обсуждать, что там у этого попа было с теми девчонками. Было сразу же ощущение отвратительной слизи, вылезавшей из каждой радиостанции, телеканала, сайта, блога. И долгожданная такая же склизкая радость отовсюду:
- Они педофилы! 

Когда из главной новостной программы нашей православной страны, курируемой непосредственно администрацией нашего православного президента, ведущая, практически свесившись уже всем телом за экран, объявила еще не известную широким массам новость, а замначальника Следственного Комитета, почем-то на фоне купола Казанского собора, с того же самого экрана подтвердил:
- Тридцатичетырехлетний священник Глеб Грозовский «совершил насильственные действия сексуального характера в отношении двух девочек в возрасте 9-ти и 12-ти лет».
Всякому искушенному человеку стало ясно: 
Перед нами разворачивается некая мерзостная многоходовая гадость. В течение нескольких часов одна и та же грязь была вброшена сотнями различных медиа-ресурсов: от либеральных, ненавидящих режим, блогеров до всех правительственных центральных телеканалов. 
Дышать стало в тот момент совсем тяжело. Но еще все же как-то…

Ну, а уж вчера, когда главная «говорящая голова» моей Матери, Русской Православной Церкви, потребовал от подозреваемого в педофилии священника вернуться в страну и предстать перед следствием, а иначе он перестанет быть священником… Потянуло мертвечиной …

Что такое моя Церковь? Что такое Церковь наша? Что такое происходит? Что с церковными людьми, трущимися у власти, происходит? У них что, всякое уже живое чувство об эту власть истерлось? 

Неделю я, простой мирянин, не нахожу себе места, читаю, слежу за новостями, общаюсь прямо или опосредовано с тысячами православных людей, также не находящими себе места.
Колоссальный подъем. Сочувствие. Желание помочь. Создаются группы поддержки. Собираются подписи. Люди рассказывают друг другу о жизни отца Глеба. О его семье. О его трудах. О том, как он всем помогает. О том, как его все любят. О том, как его ДЕТИ ЛЮБЯТ.
Объединились все. И либералы, и консерваторы. Я за неделю не услышал от церковных людей ни единого сомнения в невиновности отца Глеба. У всех лишь боль и желание помочь.
Мало того. Сегодня случайно включил в машине радиостанцию, чьи ведущие не блистали нежной симпатией к обвиняемому священнику. Да и аудитория у радиостанции вполне, похоже, разношерстная. И вот ведущие проводят голосование: 
- Кого, уважаемые радиослушатели, вы поддерживаете: отца Глеба, утверждающего, что он невиновен, или Следственный Комитет, обвиняющий священника в ужасном преступлении. 
Ведущие были поражены результатами опроса и не могли даже скрыть своего удивления. Да я и сам был поражен. 
89,5% высказались за то, что отец Глеб невиновен. 
Представляете? 
Практически 90%!
Люди не верят! Почему не верят? А потому что вранье! Грязное липкое вранье!

А почему же мы слышим такое из уст официального лица нашей Матери-Церкви? Почему такое? 
И что мы слышим? 
Все, что угодно, только не отрицание этого вранья.
Все, что угодно, только не слова любви. 
Только не слова ободрения своему собрату, попавшему в беду. 
Все, что угодно, только не слова утешения его семье, его прихожанам, духовным чадам. 
Да всем нам, православным, слова утешения, елки-палки! Или мы не заслужили, чтобы с нами поговорили по-человечески?

Что это за суждение от имени Церкви?
«Человек, исповедующий Христа, являющийся священником и, судя по всему, желающий и дальше им быть, скрывается от следственных действий. Да, в данный момент его ждет арест. Да, наши места заключения это не курорт, да они и не должны быть курортом. Но что значит уход от встречи со следствием и судом? Если ты уверен в собственной правоте, если есть люди, которые готовы твою невиновность подтвердить, нет другого пути, кроме как прохождение следственных процедур».

Позволительно ли мне будет спросить, что это за сакральная такая инстанция под названием «следственные действия», от которой непозволительно скрываться «человеку, исповедующему Христа и являющемуся священником»?

Что, наше обожествление государства дошло уже до таких высот?
Государства, которое разрешает аборты, ювенальную юстицию, легализует магию и благословляет суррогатное материнство? 
Государства, чьи правоохранительные органы занимают верхние строчки в мировых рейтингах по своей абсолютной многоэтажной коррумпированности? 
Этому государству мы отдаем прерогативу в нахождении истины?

Что? Их радости тоже уже опять наши радости? 
У нас в глазах померкло от счастья того, что наших архиереев теперь пускают в ВИП-залы аэропортов? 
Я понимаю, ВИП-залы вообще сближают. 
Оттуда что ли у нас проистекают теперь общие радости?

Объясните мне, пожалуйста, что это за обязанность такая «человеку, исповедующему Христа», являться перед светским следствием и судом? 
Как же это вдруг ангел освобождал от уз апостола Петра в темнице? 
А христиане, спустившие в корзине апостола Павла, чтобы не быть ему заключенному в тюрьму?   
Они все не в курсе были такой обязанности. Понимаю.

Я не понимаю уважаемого отца протоиерея. Ведь это же даже не тридцать седьмой год! Никто же не заставляет посылать собрата на плаху! Никто же не заставляет! 
Никто ж не заставляет соединяться с той или иной властью в немом экстазе! 
Или в громком экстазе! Никто не заставляет!

Я, главное, не понимаю, зачем? 
Ну, хорошо. Ну, будем менее сытыми. Ну, купола будем не золотить, а медяночкой красить. Ну, обложат налогами. Ну, прихожан запугивать начнут. Ну, посадят даже кого-нибудь. Может быть, даже уважаемого отца протоиерея, который от имени Церкви сейчас говорит. 

Ну, вот, представьте, государство обидится на нас, что мы, Церковь, не во всем абсолютно с ним согласны. 
И начнутся гонения. 
И посадят кого-то.
Вот посадят, допустим, Вас, отче, в тюрьму. Да. В тюрьму.
Ну, и что? Ну, и что, действительно? Апостолы сидели, а уж нам-то… Прямая дорога в Царство Небесное, как говорится.

Да, будет тяжело. Да, будет подчас невыносимо. 
Но ведь наши места заключения это же не курорт. Да они и не должны быть курортом. Как Вы сами недавно совершенно справедливо заметили. 

Вот Вы предлагаете отцу Глебу посидеть в тюрьме. Это хороший совет. Замечательный братский совет, исполненный христианской любви. 
Мы же понимаем, что будет, когда отец Глеб вернется, будет арестован на границе и посажен в предвариловку. Ну, например, в Кресты. Мы же понимаем. Или Вы не понимаете? Сотни священников, которые служат на зонах, знают это. Многие рассказывали мне лично.
А Вы, отче, так-таки и не знаете? Не знаете? Хорошо, я Вам объясню.
У него педофильская статья, у отца Глеба. Педофильская, понимаете? 
Что это значит? Его тут же изнасилуют. Тут же. Вы не знаете, что так происходит в российских тюрьмах? Не знаете? Ну, а куда деваться, это ж не курорт.

А теперь представьте, что какие-то пять женщин решили оклеветать Вас, отче. Вас, маститого московского протоиерея. Главное публичное лицо нашей Церкви. Вам трудно это представить? Неужели, трудно? У Вас мало врагов? 
Знаете, что будет, отче? Вас тоже посадят в тюрьму. И тоже изнасилуют. Там, вообще, насилуют частенько не только педофилов, но и всяких других приличных людей. 
Там ведь люди простые такие сидят в тюрьмах. Грубые. Скажут:
- А-а-а! Священник? Значит, тайный педофил. 
И еще раз изнасилуют. Не дожидаясь даже окончания «следственных действий».

Ну, а что, в принципе, делать, отче? Тюрьма же не должна быть курортом! Это мы уже поняли.

Еще меня вот очень экклезиологический вопрос волнует. Просто ужасно.
Неужели Церкви, чтобы вынести суждение о своем члене, тем более пастыре, тем более, известном, чья жизнь все время проходит на людях, неужели Церкви нужно заключение какого-то постороннего «следственного органа»? Или я, может, чего пропустил?
Может, государственные «следственные органы» суть уже органы тела Церковного? Тела Христова?
Зачем нам в нашу семью, где Церковь нам Мать, а Бог наш Отец, впускать еще что-то инородное? 
Неужели Ваша, мама, отче, если бы Вы совершили какой-то проступок, стала бы звать следователей? Неужели бы ей недостаточно было разговора с Вами? Расспросить товарищей? Заглянуть сыну в глаза?

Почему маме отца Глеба, матушке покойного отца Виктора Грозовского, матери девятерых детей, достаточно того, что она знает о своем сыне, чтобы быть уверенной, что ее сын не виновен? 
Почему его семье, жене, детям, приемным детям, сотням ребятишек, которые прошли через этот детский лагерь и обожают своего наставника, десяткам священников, которые знают лично отца Глеба, его благодарным прихожанам достаточно своего опыта общения с отцом Глебом, чтобы считать его невиновным? 
А нам,  и сотням, и тысячам простых православных людей почему достаточно этого их мнения, этой их уверенности, а главное, их, личного их опыта Любви отца Глеба к ним и их Любви к отцу Глебу? Почему нам этого достаточно?

И вот вопрос. 
Почему людям, которые говорят от лица нашей Матери-Церкви, этого недостаточно?

Знаете, что будет дальше? 
Отца Глеба посадят. Или он продолжит скрываться, что будет разумно. Разумно будет  отказаться быть винтиком этой многоходовой отвратительной дрязги, которая разыгрывается, в лучшем случае, помимо первых официальных лиц Церкви. Разыгрывается с публичной демонстрацией со стороны государства, чего стоит для него хваленое мнение главной нашей духовной Скрепы. То есть, в лучшем случае, мы можем понимать, что отца Глеба просто, что называется, «слили», чтобы не портить своих собственных устоявшихся отношений с богомзданной властью.
В худшем случае, эта дрязга разыгрывается с участием этих самых первых лиц. Но про это уже совсем кошмарно думать.

Знаете, какие будут последствия этой истории? Ну, например такие.

В Санкт-Петербургской Духовной Академии и Семинарии впервые за много лет, наконец-то, набрали два класса на первый курс. Последние лет пять набирали не больше одного. Думаю, большая часть этих ребят разбежится. Священником становится быть страшно. Может, это и неплохо. Останутся самые мужественные.

Прекратится приход в священники из числа взрослых людей, верных чад Церкви, занимающихся пока мирскими профессиями и мечтающих о священстве. Людей, мечтающих послужить Церкви, но не привыкших к самодурству и несвободе. 

Совершенно очевидно, что священник сейчас самый незащищенный человек в России. 
У него абсолютно неуниверсальное образование. Он ничему больше не учился и никем больше не может быть. 
Он не связан с непосредственным начальством никакими трудовыми официальными договорами, кроме финансовых обязательств перед епархией. 
Отношения священника и архиерея все чаще уже не отношения любящих отца и сына, а отношения господина и полностью от него зависящего раба. 
Посмотрите.

Вот там отправили московского священника служить в область. Кто подумал о нем? Кто подумал о его семье? Кто подумал о его церковной, духовной семье, о его прихожанах, о его духовных чадах? И, вообще, если он и правда плохой священник, кто подумал о тех, к кому его направили пастырем? Нет. Тот, кто принимал решение, думал так: 
- Москва – малина. Так вот не будет же тебе теперь малины!
Вот в таких примерно терминах.

Теперь тоже не лучше. Вот отправили отца Глеба за штат. Почему? А потому что у нас есть информация. Откуда? Ах, из органов следствия. Ну, понятно. А на что должна существовать семья этого самого отца Глеба, если следствие будет идти полгода, год, несколько лет? А никому нет дела.

Повторю еще раз, как ни горько:
- Это не отношения отец-сын. Это отношения господина и бесправного униженного раба! Так мало этого, как показывает нынешний печальный случай, господин вовсе не считает нужным хотя бы защитить своего раба от чужих посягательств. 

Не пошли официальные лица Церкви хлопотать за скоромных девиц. Объяснили нам, почему. Мы, вроде, с натяжкой, но поняли.
А почему за пастыря своего не пошли хлопотать? Хотя бы за то, чтоб арест отменили, и его, иерея Божия, в СИЗО сразу не засовывали. 
Нет. Никто не идет. Ноги что ли боятся стоптать от хлопот лишних?

- Да, его арестуют, - как о само собой разумеющемся, говорит официальное лицо Церкви.

А почему его, собственно должны арестовать? Что, уважаемый протоиерей вместе с органами следствия опасается, что отец Глеб, вернувшись на Родину, тут же отправится по подъездам девочек отлавливать? Отец Глеб – социально опасен? Вот спасибо, уберегли, наконец, питерских девочек от насилия! Теперь живем спокойно.

Так вот. Нормальный взрослый трезвый состоявшийся человек, посмотрев на все это, не пойдет в священники. Трудно представить. 

Ну и еще один прогноз. 
Уже служащие священники перестанут ходить к детям. 
Кому и зачем это нужно? Сейчас это самые массовые голоса на приходах. Самый массовый нынче священнический вопль:
- Я не пойду больше к детям! Кому это нужно? Все эти лагеря, посещения школ, больниц, работа с трудными подростками? Да, воскресные школы для детей, наконец? Не отмоешься потом вовек. И родная Церковь за тебя не вступится. 

Что сказать? Надо какие-то итоги подводить. Досказать недосказанное.

Я не оппозиционер всему и вся, и я не против власти. 
Но я против того, чтобы впускать следственные органы в нашу семью в качестве арбитра и судить нас кто хороший, а кто плохой. 
Мне также кажется, что жить с властью в добром нейтралитете, значительно продуктивнее, чем в обнимку. Из любви к той же самой власти.  Вот покрыл тебе начальник крышу на храме за госсчет. Так ты его и в алтарь уже запустил. И запивочку сам несешь. И улыбаешься елейно. А если крыша у тебя течет, так ты и начальника на путь истинный наставишь свободно, о том же самом добре и зле ему подробненько растолкуешь, да и сам, глядишь, к Богу ближе окажешься. У которых крыша течет, они к Богу завсегда ближе. А там Господь и с крышей, глядишь, управит.

Я также считаю неверной позицию официальных лиц Церкви, которые считают, что вмешательство в деятельность правоохранительных органов – это зло. 
Если имеются ввиду какие-то правоохранительные органы из сказки, то, безусловно, зло. Если имеются ввиду наши российские правоохранительные органы – это добро. 
Не дифирамбы надо петь милиционерам, гаишникам, следователям, начальникам зон и СИЗО, а разъяснять, чем добро от зла отличается. На их собственных примерах разъяснять. И не считать свою паству за идиотов, не впаривать им про то, что мерзость наших тюрем – это просто «не курорт».

Мы все чаще чувствуем себя лишними в нашей Церкви. Нам все больше кажется, что мы тут не нужны, что без нас тут могут обойтись. 
Мы не лишние Богу. Но мы все больше лишние тем, кто поставлен Богом быть нам отцами и заступниками, и кто случайно забыл об этом.
Мы никуда из Церкви не уйдем. Это наша Церковь. Это наш дом. Это наша семья. Это наш Христос. И сами мы – Христовы. 

Послушайте. А может, плюньте вы уже на эти ВИП-залы и на всякие администрации, думы, следственные и прочие комитеты и дружбу с ними. А?
Смотрите. Вот мы стоим у подножия ваших непомерных престолов. Спуститесь к нам. Мы ваша семья. Мы ваши дети. Кому еще позаботиться о нас? Кому?

Мне кажется, что перестало уже время вручения премий и раздачи церковных наград президентам, прокурорам и начальникам тюрем. Настало время поворотиться лицом от уютных властных кабинетов к своей Церкви. Пришло время обратиться к Церкви с простыми отеческими словами:
- Возлюбленные отцы, братья и сестры! В нашу Церковь пришла беда. Оболган один из замечательных служителей – отец Глеб Грозовский. Но да не смущается сердце ваше. Мы, Церковь, не бросим его в беде. Мы поддержим семью отца Глеба материально. Мы наймем ему лучших адвокатов. Мы обратимся к властным органам с требованием отменить ему меру пресечения в виде ареста. Мы обратимся к Президенту с требованием наказать тех сотрудников своей администрации, которые устроили чудовищную информационную травлю нашего собрата на центральных каналах. Мы не бросим его, потому что он наш сын и брат. И поэтому призываем всех верных чад Русской Православной Церкви молиться об отце Глебе, о его семье, о его детках, а так же и о тех, кто вольно или невольно попытался опорочить замечательного пастыря и человека. Чтобы переменилось сердце их от лжи к правде, от клеветы к оправданию!

Настало время именно таких слов. Народ церковный ждет этого.
Прошло время пышных торжеств. Настало время печаловаться. О стране. О людях. О народе Божием. Об отце Глебе Грозовском. О нас о всех.

О нас о всех…

И.А. Забежинский (с)

==========================================================


Ярлыки: ,

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)