В порядке дискуссии: Открытое письмо раба Божия Илии протоиерею Всеволоду Чаплину

Открытое письмо раба Божия Илии протоиерею Всеволоду Чаплину
(написано знакомым мне человеком, известным своими публикациями http://www.pravoslavie.ru/smi/56915.htm
и активной жизненной позицией http://www.rusvera.mrezha.ru/660/4.htm

Не уверен, что автор во всем прав. Но он пытается честно мыслить, а интеллектуальное мужество тоже дорогого стоит. Поэтому можно обсудить его мысли. Это я для потенциальных оппонентов пишу. Чтобы сразу не бросились обвинять в заблуждениях. Мысли у нас всех блуждают потому, что Дух Святой в душах в дефиците. Ведь ясность в мысли от чистоты в духе. Поэтому надо спрашивать себя. насколько искренно заблуждается автор. Если да, то примем как этап его и нашего взросления в духовном плане. А дорогу осилит идущий. Итак, вот что предлагается обдумать:

Уважаемый отец Всеволод! Собрался вот написать Вам письмо. Давно хотел уже, да все не решался. А тут прочитал Ваше выступление на конференции «1150-летие Российской государственности. Уроки истории и отношения народа и власти»  (http://www.pravmir.ru/prot-vsevolod-chaplin-rossijskoe-gosudarstvo-vse-bolshe-sootvetstvuet-xristianskim-idealam/ ) и решился.

Предполагая услышать в свой адрес возможное справедливое «Кто ты такой?», спешу объяснить. Отец Всеволод, я из «лаиков». Из народа Божия. В общем, люди, взятые в удел. Ну, Вы понимаете, о чем я. И говорю я не от Церкви. Не дерзаю от Церкви говорить. Говорю просто от себя. Как один из народа. И хотя Вы-то, как говорится, протоиерей и начальник отдела. Так и мы, вроде, царственное священство. И богословы нынче уверяют, что разница между нами невелика. Просто служения разные. А ум всем нам надо иметь Христов. Это правда.

А осмелился я Вам писать, дорогой отец Всеволод, вот по какой причине. Терзают меня многие недоумения. Какое-такое православное государство мы вознамерились нынче строить? Что это за штука такая, которую Вы именуете «наш общественный идеал»? И хотя классик и говорил: «Верным путем, мол, идете, товарищи!». Но что-то насчет верности пути я как раз и не уверен.

Смущаюсь я, отче, имеется ли у нас опыт такого целенаправленного построения христианского государства? Или, может, святоотеческое учение есть на эту тему? Есть у нас вообще Consensus Patrum по такому важнейшему вопросу?

Может быть, в догматике раздел имеется такой? Или учредить его уже пора? Ну да, православная сотериология, эсхатология, ну, а за ними - и православная политология, как догматическое учение о православном государстве.  И о необходимости его построения в одной отдельно взятой стране, как средстве достижения Царствия Божия.

Сначала строим царствие православное на земле, со всеми теми благочестивыми оговорками, в которых Вы объясняете, чем оно будет отличаться от Царствия Божия. Оговорки нужны. Это понятно. Чтобы не упрекнули нас в хилиазме. Ну а уж из него, из этого православного царства – один шаг остается уже нам до Царства Небесного. Одна ступенька только. Прыг, и там уже!
Потому что спасаться в православном государстве нам удобно и приятно. Я понимаю… И спасаться нам там никто не помешает. Идея хорошая… Неудобно ведь, когда спасаться неудобно. И неприятно, когда спасаться неприятно. А уж если кто вдруг мешает спасаться, так тогда нам уж и вообще спасаться невозможно. Давайте создадим, наконец, условия.

Вот уж воистину новое догматическое учение: Православное государство, как необходимое условие для достижения Царствия Божиего. Подраздел сотериологии: в последние времена становится недостаточно воплощения и жертвы Христовой, надобно еще и государство построить.

Ну, а уж если кто не верит в догмат о Православном государстве, так тот просто «пытается приспособиться к навязанным западными элитами идеологемам плюрализма, эгоизма, потребительства и «деидеологизации».  Анафема ему что ли? Ибо в новый догмат не верит? Анафема! В прежние времена это называлось «шельмовать».

Вот смущаюсь я еще, отец Всеволод, что, может быть, есть у нас примеры, когда и кому такое православное государство удавалось построить?

Может быть, Византия может служить таким примером?
Или второй уже христианский император не был арианином? Или не было императоров, уклонявшихся в несторианство? А в монофизитство? А в монофелитство? Разве не государственная власть истязала Максима Исповедника? Или, может быть, это не византийские императоры под влиянием ислама в надежде на политические выгоды становились иконоборцами? А унии кто инициировал? Разве не правители христианские под предлогом спасения христианского государства? А саму историю византийскую разве ж можно читать, не приходя в ужас от этих многовековых интриг, подсиживаний, убийств ради власти и денег.

Ну, ладно, это греки. А наша русская христианская история?
Междоусобицы, смуты. Одни православные князья убивают других православных князей. При этом в свидетели призывают Церковь. Одни дружат с монголами, другие заигрывают с Западом. Да, есть и святые князья. Но святые князья в большинстве своем – мученики. Редко-редко Церковь прославляет именно образ христианского правителя.
А последние два христианнейших синодальных века Церковь Божия вообще находится в пленении у прозападно мыслящих светских царей-правителей, которые и смотрящих-то за нею своих чиновников – обер-прокуроров – ставят то католиков, а то и вовсе масонов.

Показательно, что  с 15 века, т.е. с установлением крепкой централизованной власти, т.е. когда государство наше становится совершенно уже христианским. Церковь совершенно перестает свидетельствовать о святости российских христианских государственных правителей. Святые русские князья исчезают, а святые русские цари не появляются.

Примечательно, что русская великокняжеская и монархическая святость начинается с Бориса и Глеба, а оканчивается страстотерпцами Романовыми. Первые и последние святые правители на Руси – страстотерпцы. Причем и святых князей, и последнего русского императора Церковь прославляет, как раз, за их полный отказ от какого бы то ни было государственничества. Я бы сказал, что именно в их доведенной до предела негосударственности, Церковь свидетельствует полноту их уподобления Христу.

А к каким итогам, дорогой отче, привела дореволюционная церковно-государственная симфония в России, о которой Вы печетесь? К чему привело то, что Церковь занимала, как Вы как-то сказали в эфире, «подобающее достойное место, к которому мы должны стремиться»?
Мы о чем вообще думаем, отче? Какое-такое подобающее место нас заботит?

Церковь указывает, каково было место наше в этом христианском государстве. В правление христианнейшего царя место митрополита Филиппа было на полу в цепях в холодной келье в ожидании приезда Малюты, а в правление православной государыни место архиепископа Арсения (Мациевича) – в сыром темном подвале в г. Ревеле. Такого ли места мы взыскуем?

Так вот об итогах той самой симфонии, отче. Нам ли не знать этих итогов? Не мы ли, алчущие и жаждущие подобающего нам в государстве места, сами привели народ наш к той бездне падения, к тому небывалому оскотиниванию, когда народ наш славный богоносец уже весной 17-го, еще до всяких гонений отвернулся от чаши и отказался причащаться Тайн Христовых? А потом ринулся и растоптал веру свою и своих отцов.
К такому ли «достойному месту» мы хотим вернуться?

Вот и еще у меня недоумение, отче, вся ли наша Церковь должна приступить к строительству христианского государства, или только какая-то ее часть? Начнут ли и наши среднеазиатские епархии это славное и нужное дело по строительству православного государства на своих территориях? А наши европейские епархии? И следует ли нам поделиться своим опытом по такому строительству с нашими собратьями, например, в Японии или в Америке? Потому что если мы православное государство у себя в Российской Федерации вдруг построим, будет жестоко нам отсюда наблюдать за страданиями наших братьев, не имеющих такого государства. И не устремятся ли тогда потоки православных со всего мира в наш православный мир? И не следует ли нам открыть им двери и тем самым решить демографические проблемы нашего православного государства? А заодно и увеличения количества православных в нашей православной стране?

Что ж мы строить-то собираемся, отец Всеволод? На каком учении? По каким образцам?
Что такое христианское государство?

Уж если оно христианское, отче, то не должно ли оно и состоять из христиан по преимуществу? Ведь и задачи Вы описываете, рассчитывая, что именно христиане их станут решать.
Но где же эти христиане? Где?

Я понимаю, что потрясание материалами опросов про 75% православных в нашей расхристанной стране – это вещь политически необходимая. Или я бы даже сказал целесообразная. Уж никак нам принцип целесообразности не дает покоя, принцип, впитанный нами вместе с большевистским молоком, которым мы питались многие годы. Много задач позволяет решить.

Во-первых, мы таким образом пытаемся давить на власть, которой приходится избираться время от времени, а мы ей указываем на «подобающее нам достойное место», на наш, так сказать, электоральный потенциал:
- Мильоны вас? Нас тьмы и тьмы, и тьмы… Давайте-ка считайтесь с нами.
Это понятно. Глядишь, хоть капельку добра мы через это сможем в общество внедрить. Цель благая, не спорю. Другое дело, достижимая ли? Есть ли на то воля Божия, чтобы мы внедряли добро, используя в качестве инструмента практически фиктивные цифры?

Во-вторых, разумеется, вопросы внешней политики. Вопросы диптиха. Греки нам про свои былые заслуги, про древность  и догматический вклад. А мы им на показатели численности давим. Потому что если считать по опросам, то православных у нас больше, чем во всем остальном мире. И наше пятое место не троньте! А уж если мы православным царством будем, а Москва станет «градом царя и синклита», то по 28-му Халкидонскому правилу сможем и на первое место претендовать.
Я понимаю. Вопросы диптиха – вопросы первостепенные. Без них Царствия Божия нам не видать. Это ясно каждому. Тут наши сотни миллионов за нами.

Но это ведь все так, отец Всеволод, разговоры для внешних. А мы-то тут среди народа Божия должны же хотя бы друг другу правду сказать? Не лжесвидетельствуем ли мы, когда упорно поднимаем на стяг пресловутые 75% православных?

Отче, мы вообще-то понимаем, что 95% людей, именующих себя православными, из двух своих визитов в церковь ни разу в жизни порога наших храмов не переступают? Потому что оба раза их туда вносят. В детстве и после смерти. Эта шутка уже с бородой, но, возможно Вы не слышали?
А мы понимаем, что все остальное время эти наши «православные» собратья пребывают в этаком китайско-индуистско-буддистско-гороскопном материалистическом полуатеистическом язычестве?

Отец Всеволод, Вы лично понимаете, что не менее 95% от 75%, именующих себя «православными» даже «Отче наш» не знают, не то что «Символ веры»?
А представляете ли Вы еще и то, что каждому «православному» абсолютно точно известно, что через два месяца на земле наступит год Змеи. И количество змеек, приобретенных нашими «православными» к Новому году, в десятки раз превысит количество имеющихся в этих же домах икон. А бюджет, потраченный на приобретение этих же змеек, в миллионы раз превысит пожертвования на подаваемые в наши храмы записки.  Они  не придут в храмы все эти люди. Они поставят фигурки змеек на праздничный стол, придвинут к ним поближе блюдечки со змеиной праздничной снедью. И сами проведут в этом серпентарии новогоднюю ночь, и ближе к двенадцати будут тереть этим глиняным змеиным фигуркам их глиняные блестящие животики в надежде, что змейки дадут им здоровье, успех и деньги. Вы никогда не встречали Новый год в таком обществе? Обществе крещеных православных людей.


Вообще, у меня такое  впечатление, отче, что правды о народе Божием и о христианской нашей стране Вам никто не рассказывает.

Дорогой отец Всеволод, ну скажите на милость, к какому такому христианскому государству мы с Вами  приближаемся? Ведь есть же простые, совершенно элементарные критерии. Ну, например, все та же пресловутая численность нас, народа Божия, собирающегося вокруг евхаристической чаши. Это же легко считается. Вот я проживаю в Санкт-Петербурге. Мы тут как-то прикидывали. Взяли просто число городских храмов, сложили просто их площадь, ну и поделили на единицу площади, необходимую каждому молящемуся. И что получаем. В Питере мы даже 5% от пятимиллионного населения, т.е. 250 тыс причастников не распихаем на Пасху во все существующие храмы. Да и нету такого количества причастников, понимаете? Не-ту!

Ну, есть десяток соборов, ну причащают там за раз на Пасху по 800-1000 человек (?). Ну, в средних храмах по 150-250 за раз. Вот для примера возьмем хотя бы центр города, где плотность храмов значительно выше, чем в спальных районах. Храмы здесь не переполнены, и люди на улице во время службы не стоят. То есть сослаться на недостаток храмов мы не можем.

Васильевский остров. Население 200 тыс человек.  7 храмов. Возьмем 500 причастников, да на две литургии, да на 7 храмов (ой, нету там тысячи причастников в праздничный день даже в среднем, ой, нету!). Получим не более 3,5% населения.

Петроградская сторона. Население 130 тыс человек. 4 храма. Получим еще меньший гипотетический процент. 3% - не больше.
А что мы увидим на окраинах города, где обеспеченность храмами вообще ничтожна?

А в глубинке, отче? Хотите пример из глубинки?
Вот я, хотя и проживаю в Санкт-Петербурге, а трудиться мне приходится на севере Архангельской области. Возьмите наш многострадальный Мезенский район. На 12 тыс населения на Пасху причащается не более 30-40 человек. Страшные цифры – 0,3% населения. И в соседних районах не лучше.

У нас, отец Всеволод, в нашей христианской стране, за Жириновского голосует больше народу, чем причащается Тела и Крови Христовых!

Отец Всеволод, вот Вы, по сравнению со мною, конечно же, большой ученый. И в христианских науках несомненный корифей. Но не вяжутся эти идеи с жизнью. Ну, никак не вяжутся. Не ростится у нас христианское государство. Не ростится совершенно. Я вот, например, за Путина голосую. И на Болотную я не хожу. И по поводу теток срамных в Храме негодую. Может быть, Вы думаете, что я либерал? Нет, отец Всеволод, не либераст я  безродный, а абсолютный наш православный натурал.
Просто я, отче, из того самого народа. Обычного. Церковного. И не в православном гетто живу. А в современном русском мире. В русском «православном» мире, отец Всеволод, причем совершенно не христианском.

Вот мы ратуем за принятие антиабортного законодательства. Чрезвычайно нужное дело, отец Всеволод! Аборты, как узаконенное убийство ужасны и отвратительны. Я Вас в этой деятельности всячески поддерживаю. Мне вот только вспоминаются бабушкины рассказы, чем самоабортировали себя русские женщины после войны, когда аборты запрещены были. Простая вязальная спица была не самым экзотическим орудием. Можно я воздержусь от перечисления остальных?  Женщины, по бабушкиным рассказам абортировали сами себя каждый год. Эти нехитрые орудия всегда под рукой были. И риск погибнуть или остаться инвалидом после такой операции перевешивал нежелание женщин иметь детей. Закон-то мы, Бог даст, со временем, может, и  примем. И надо его принять. Но станет ли от этого наше государство христианским? Женщин-то наших это остановит ли? Беда-то в том, что люди наши в большинстве своем христиане ли?

Вот еще приходит на ум пример. Государственный. Мы же ведь государство строим. Хожу я, отец Всеволод, по чиновничьим кабинетам в российской глубинке. Много лет хожу. Я там, отче, ни одного православного человека не встретил. Ни одного. Может, кто и был там, в тех кабинетах, православный, так тот мимо меня прошел. Никто мне в оправдание своих действий не приводил православных мотивов человеколюбия там, или, например, служения или жертвенности. И мотивов таких, скрытых туне, не довелось мне за эти годы разглядеть. Не удалось. Там такие законы, отче, в этих кабинетах, что трудно там православному человеку. И с мотивами православными там не задержишься. Но даже если предположить, что наши чиновники и наши законодатели, и даже самые главные-преглавные правители являют собою просто срез нашего несчастного народа. То их там православных, которые у чаши бывают, тоже не более 2-4 процентов наберется. Потому что они такие же, как все. Как и весь наш «православный народ». Так с кем православное царство строить-то будем? Кто там, в нынешней госмашине начнет, наконец, «сочетать свою жизнь со служением»?

Я вот смотрю, отче, на наших начальников. На законодателей наших. И я очень переживаю за них. Мне жалко их ужасно. Они же воду в ступе толкут. Или в решете ее носят. Пустое. Пустое! Они пытаются страну изменить. Законами. Бедные люди, не имеющие христианского корня! А, следовательно, не понимающие самых насущных вопросов:
Как устроен человек?
По каким законам он существует?
Какие у него отношения с миром?
Какие у него отношения с Богом?
Какова цель вообще-то существования этого человека?
И какими способами к этой цели следует идти?

Что такое добро и что такое зло, отче, откуда они знают?

Так вот эти несчастные люди, ничего в этом мире не понимающие, пытаются законами, правилами, инструкциями исправлять мир, состоящий из таких же несчастных, ничего не соображающих в главнейших вопросах людей. И поручают дело внедрения этих законов и дело исправления мира и людей таким же несчастным исполнителям, типа наших чиновников или гаишников.
Понимаете, отче, все эти замечательные наши русские «православные» люди  не сподобились даже детскую книжку Маяковского открыть в поисках ответов о добре и зле, не говоря уже о Библии. Не стоят в нашей стране вопросы добра и зла. Не стоят. Есть закон, и есть экономика, и еще, самое главное – мои собственные интересы, - вот и все дела. Человек не понимает, причем тут добро и зло.
Какая тут может быть симфония, отец Всеволод, какая? С кем симфония?

А мы еще, отче, тщимся протаскивать через этих бедолаг-законодателей некие нравственно оберегающие законы, которые кто и как будет исполнять? Кто и как будет исполнять эти якобы охраняющие нас законы? Такие же бедолаги-исполнители? Кажется, и про это Христос говорил «Не давайте святыни псам, Чтобы они, обратившись, не растерзали вас». Представляете, как они на нас отыграют этот закон эти бедолаги, когда власть поменяется?!!

Да, вот такое непростое письмо получается. Совершенно непростое.
Что еще хочу сказать, отче, раз уж все равно пишу Вам. Хочу сказать, как человек из мира, о том, как реагирует нехристианский, хотя и крещеный мир, на некоторые Ваши выступления.
Мне кажется, что проповедь Суда и наказания Божиего, обращенная к людям, пока далеким от Христа, не приведет их ко Христу. Видел однажды, как Вы пытались таким образом увещевать ведущих в радиостудии.
Сам Господь ведь не говорит: приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, а иначе Аз накажу вас. Нам, народу Божию, еще можно указать с амвона со строгостью. Протоиереев собрать, попенять им. В епархии из отдела можно позвонить, напомнить им об ответственности за несогласие с генеральной линией. А людям внешним? Чего их пугать геенной, если геенна для них – миф?
Ведь мы ж, отче, проповедуем Христа распятого. Для одних соблазн, для прочих, как известно,  – безумие. Так чего ж их пугать, что они Царствия не наследуют, если они и в Царствие-то это не верят, и опыта этого самого Царствия у них нет пока.

Нет, конечно, отче, мы могли бы явиться им с важностью. Сами понимаете… Но был бы от этого толк? Может быть, все же как-то так?  Подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими? Проповедовать любовь, как возгорание сердца о всякой твари?

Дорогой отец Всеволод, Вы большое дело делаете. С чиновниками общаетесь, с законодателями. Это у Вас такое служение. Такое послушание нелегкое, но, безусловно, очень важное. Множество насущных проблем для Церкви решаете. И видно, что огромная работа будет сделана и делается уже. Спасибо Вам огромное. Крест этот должен кто-то на себе нести. И Вы с честью несете.

Что хочется сказать. Уж Вы, батюшка, не сердитесь на меня, если был резок когда. Мирянская привычка, знаете ли, невзирая на лица, довести свою мысль до конца. Да я и уверен, что Вы мудрый человек и не обиделись.
А напоследок хотел бы кой-какой маломальский итог.

Я не понимаю, как можно в нехристианской стране строить христианское государство.
Я не понимаю цели построения такого государства, какую оно должно играть роль в деле спасения каждого отдельного человека.
И, наконец, я не верю в возможность построения такого государства. Потому что все наше, отец Всеволод, православное понимание антропологии не позволяет даже надеяться на такую возможность.

Да, и зачем оно нам, отче? Для чего?

История знает примеры христианского преображения очень больших групп людей и целых общественных формаций. История первых веков христианства являет нам, что личный подвиг десятков первых христиан преображал сотни и тысячи сначала иудеев, а потом и язычников. А эти сотни и тысячи своим уже подвигом вдохновляли потом миллионы.  И это все происходило в условиях враждебной государственной системы, которая не только не способствовала нашему мирному и безмолвному христианскому житию. Нет! Но всячески пыталась уничтожить веру нашу и народ наш христианский. А мы только возрастали и укреплялись. И народ Божий умножался. Разве не так было?

Свет Христов просвещает всех. Этого света на всех хватит. И Он мог бы в этом просвещении обойтись и без нас. Но Господь как-то так определил, что людям следует научаться от людей. И вот если свет этот в нас самих будет воссиявать, то и другим будет светить, и другим станет видно, и другие ко Христу устремятся.

Так зачем же нам проповедовать строительство царства, которое и строить незачем, да и построить нет никакой возможности. Не лучше ли нам потратить силы на проповедь строительства Царства в сердце своем. И со своего собственного сердца и начинать эту работу.

Вот это дело спасения, перемены ума, борьбы со своим собственным грехом, исправления помыслов, воспитания своего собственного произволения идти ко Христу, произволения каждый миг своей жизни выбирать Христа, вот это дело устроения Царствия Божия внутри самого себя – невыполнимейшая, но такая, по обетованию Божию, абсолютно возможная задача для каждого человека, решение которой одно только и способно преобразить мир вокруг нас. А Христос так нам об этом и говорит. Он не говорит, постройте что-нибудь тут на земле, пока не приду. Нет, Он говорит, что Царствие Его уже приблизилось. Оно здесь уже, это Царство. Уже можно жить с Ним – здесь и сейчас. Ибо он и Сам здесь, среди нас и с нами.

И при этом, заметьте, ни слова о государстве.